А ведь были еще и До, и невидимка-преследователь. Первая послужила причиной моего возвращения в Тару, но ни целей, ни мотивов ее поступков, ни самого происхождения я выяснить до сих пор не смог. Насчет роли и личности второго тоже лишь догадывался и строил предположения. Хотя тут есть за что зацепиться.

Опять же ощущения, да. Слишком знакомые, слишком характерные.

Перед глазами вновь мелькнул образ скульптурной композиции монахов на площади, подсвеченная прожекторами фигура – долговязая, рогатая.

Шлем?.. Какой-то изнаночный прибор или механизм? Или в игре изначально участвовала третья сторона?

Фантазировать долго не пришлось, так как я успел дотянуться до неизвестного эмпатией. Тогда осмыслил лишь поверхностно, но сейчас, анализируя и вспоминая, понял: я испытывал подобное. Когда общался с тем же Мерти, с иными его соплеменниками ранее. И мог руку дать на отсечение, что столкнулся на площади с туату. Лишь представители старшего народа могли выглядеть настолько странно и экзотично.

Но если предположить, что это не игра теней, не плод больного воображения, отравленного силой До, – то какого демона им от меня надо? Что заинтересовало сначала в Мстителе, а потом во мне?..

Сделав глубокий вдох, я опять глотнул обжигающего грога. Отодвинул кружку и поставил локти на колени, помассировал виски.

Лишь одно пока связывало меня и гипотетического героя в маске. Тот целенаправленно искал планы Лимба. Я, заинтересовавшись заказом, тоже вляпался, поперся в университетскую библиотеку. И с того момента внимание заинтересованных в этом вопросе переключилось на меня. А потом я отправился за ключом к Молоуни, чем подкрепил подозрения наблюдателей.

Но могут ли Туата де Дананн тоже искать летопись Исхода? Им на кой черт?..

Ответа на вопрос, направленный в пустоту, разумеется, не последовало.

В тех копиях, что когда-то листал, обнаружились лишь сборники библейских притч, сказки и рассказы с религиозным подтекстом. Как старые, так и более позднего периода. Даже на первый взгляд прослеживалась связь с Ветхим Заветом. Ничего такого в этом нет, авторы любят заимствовать удачные идеи. Иногда перерабатывая и развивая, порой оставляя неизменными. Тем паче, если необходимо сделать не исторический документ, а сборник историй.

А что, если изначально летопись действительно не являлась эдакой компиляцией сказочек? И Коул упомянул, что такое вероятно, когда пили после моего возвращения.

Святоши же проворачивали аналогичный фокус не раз, стремясь подкорректировать историю и создать новое мировосприятие в умах обывателей. И читая копии, я видел руку цензоров Церкви. Но не задумывался, что тому может быть какая-то веская причина, воспринимал как данность. Хотя не раз работал в подобном ключе, разыскивая оригиналы других книг и документов.

Кто бы мог подумать, что нечто спрятано в летописи? В книге, которую родители пересказывают детям? Которая воспринимается как нечто абсолютно невинное.

Лишь предположения. Но слишком уж похожие на правду. И опыт говорил, что копать надо в данном направлении. Что самое ценное в нашем мире? Деньги? Нет. Ресурсы? Снова нет. Информация. И в какой-то момент некто выяснил, что в оригинале летописи сокрыты определенные знания. Настолько ценные, что в гонку ввязались достаточно серьезные игроки.

Сжав и разжав кулаки, я мотнул головой. Ответ один. Чтобы разобраться в происходящем, необходимо достать летопись.

Взяв со стола серую ленту, предварительно извлеченную из ремня, я достал металлическое зернышко и задумчиво покатал в пальцах.

Зачем рубить сплеча, если можно начать с малого? Например, довести до конца то, что задумал. И быть может, в процессе удастся получить новые сведения. Тогда уж и принимать решение.

И будто в унисон мыслям раздались шаркающие шаги и из коридора вышел Дампир с охапкой бумаг в руках, большим вещевым мешком. Бросил на стол, уселся в кресло напротив и вонзил в меня испытующий взгляд голубых глаз. От него веяло растерянностью, что случалось нечасто, едва сдерживаемым гневом и тревогой.

Естественно, пришлось рассказать о последних событиях. Причем практически едва переступив порог грота. Старик наплевал и на то, что приплелся я едва живой от усталости, раненый, грязный и окровавленный. Когда выжал все что мог, выдал несколько емких комментариев и новостей. В частности, поведал об изысканиях по поводу личностей революционеров-пролетариев, поделился парой слухов о том, кто мог захватить «Бегущую кошку». Вскользь упомянул, что так и не нашел следов Лиама, и заметил, что сие странно – обычно кровавым и знаменитым наемникам трудно замести следы в крупном городе. А еще Старик долго виртуозно ругался насчет Коула и Фергюса, помянул недобрым словом и внимание к моей персоне тайной службы, и заказ добыть летопись, и «то дерьмо», что я притягивал с момента прибытия в Тару.

Пришлось рассказать ему и о своих намерениях, и о догадках, что породило новый виток обсуждений. И лишь слегка остыв, Уильям отпустил меня мыться, а сам отправился выполнять просьбу по сбору бумаг и оборудования. Но пока копался, видимо, обкатывал новую информацию на жерновах разума, делал выводы и задавался вопросами. Однако в отличие от меня не мучился абстрактными тревогами, а зрел в суть.

В последнее время я сомневался, а может, зря не поведал ему про До? И склонялся к тому, чтобы открыться. Острый ум, огромные знания и опыт Уильяма могли помочь проломить и эту стену. Но сейчас умолчал скорее из желания не отвлекаться на глобальное в ущерб срочному и приземленному. Ведь как-то сам временно выкрутился, а значит, теневой вопрос мог подождать.

Расскажу сразу по возвращении – решил я. Спрятал ключ и отложил ленту. Вновь обратил взор на Старика и смекнул, что тот уже выдержал одну из тех многозначительных пауз, кои так любил.

– Что-то нашел? – спросил я, указав взглядом на бумаги.

– Не слишком много, – поморщился Дампир. – На твоих предков работали отличные шпионы, я отыскал кучу всего по Старшим семьям, их жилищам, родственникам, имуществу и слугам. Но имеющееся устарело минимум лет на двадцать. К тому же часть документов испорчена сыростью и временем, а часть кто-то изъял.

– Догадываюсь, – многозначительно пробормотал я. Подумал о матери и покачал головой – насколько же наивной надо быть, чтобы прислушиваться к родственникам мужа. Но бог с ней, она пыталась, и не мне судить. – То есть того, чего нужно, нет?

– Двадцать лет, парень, – повторил Уильям, ожесточенно поскреб бакенбарды. – Нет, план имеется. Но уверен, что за прошедшее время грот расширялся и расстраивался. К тому же на схеме кто-то затер участки с внешними коммуникациями. Если тайный ход и есть, не найти. Не за такое короткое время. А лезть в канализацию без карты я бы не стал. В коммуникациях Тары Люцифер ногу сломит, столько раз переделывалась и дорабатывалась, столько там дряни накопилось.

– Ладно, – кивнул я, немного поразмыслив, – у меня есть идея. Разберусь.

– Точно? – усомнился Старик.

– Ага, – сказал я уверенно. – Хорошо, что ты разведал, где искать тех, кто устроил набег на грот Мак-Молоуни. Они и помогут, ведь точно знают, как передвигаться в канализациях и воздуховодах.

– Ты учти, что рыбки нашептали общее направление. И вообще собирали слухи, – поморщился Уильям. Покачал головой и добавил: – Но я понял, что ты задумал. Может получиться. Вопрос цены. Но учти, обиду на тебя держат изрядную, могут и прирезать.

– Я не так глуп, чтобы с порога бросаться титулами. А те, кто знает меня в лицо, сейчас приобщаются к святости под присмотром инквизиторов. Но планы возьму. Пусть и старые, но пригодятся. Вряд ли основные помещения переделывались.

Одобрительно хмыкнув, Дампир протянул бумаги. Я просмотрел схемы одна за другой, постарался запомнить. Затем сложил конвертом и кинул на столик.

– Побольше б времени, я бы нашел у кого раздобыть нужные сведения, – словно оправдываясь, сказал старый корсар.

– Знаю, – произнес я, памятуя, насколько много у него связей, легальных и не очень, сколько ключевых знакомых; есть и понимание, как работает черный рынок. Развел руками и добавил: – Чего нет, того нет, не суши мозги. Лучше скажи, что тебя терзает. Я же вижу.