Наряду со страхом Посвященную терзала и злость. Одна неудача следовала за другой, будто проклятая и забытая богом страна взялась извести волшебницу. Носитель Тотема раз за разом ускользал из-под носа. А время до окончательной смерти города остались считанные часы. Моран чувствовала те тонкие нити, что связывали Славгород с остальной реальностью. И они стремительно рвались, вызывали в Астрале свирепые бури. У Волчицы остался последний шанс выполнить миссию…

Со времени битвы на базе русских спецназовцев Моран успела немногое. Полночи блуждала по мертвому городу в поисках Платона. Но пронырливый мистик как сквозь землю провалился и на мысленные призывы не отвечал. Грейс терзали сомнения. Скользкий колдун мог обмануть и предать. А она оставалась беззащитной, клятва не позволяла причинить вред Магистру Снов. Волшебница не переставала ругать себя за совершенную глупость. Но несмотря ни на что риск являлся оправданным. Колдун гораздо лучше разбирался в поисковой магии и демонологии, мог привести к Носителю Тотема. А уж когда Александр окажется в ее руках… она отомстит за унижение! И отомстит жестоко.

Пару раз Грейс приходилось вступать в схватки. Некоторые потусторонние твари видели ее, несмотря на отводящее глаза заклинание. Волшебница с неудовольствием тратила силу амулетов, быстро и безжалостно уничтожала демонов. Вновь бродила по рушащемуся городу… Иногда Посвященная чувствовала «запах» Носителя Тотема. Но едва начинала идти по следу, как он обрывался. Попробовала сунуться к дому Александра, но на подступах чуть не наткнулась на Проклятого Охотника. Пришлось отступить.

Лишь под утро, когда Посвященная совсем отчаялась, ее нашел колдун. Огромный ворон спустился с красных небес. Ударился об асфальт у ног Грейс и обратился в худого мерзкого старика. Мистик выглядел неважно: бледный и слабый, дрожащий, в изорванной одежде. На закономерный вопрос «что случилось?» только отмахнулся. Немного пришел в себя и начал рассказывать.

Колдун предлагал устроить ловушку, сделать так, чтобы Носитель Тотема сам нашел их. Засесть где-то в городе и дать Александру приманку. Грейс засомневалась – молодой маг, скорее всего давно покинул умирающий город. На это мистик уверенно ответил – обязательно вернется. Увидев изумление и недоверие Моран, скромно добавил, что смотрел сны Носителя Тотема и видел подсознательные желания. Для мести или для успокоения души, но Александр придет в проклятый город. И его нужно направить, подсказать нужную дорогу прямо в капкан… В словах Магистра Снов была логика, Посвященная поверила. Так они и оказались посреди центральной площади Славгорода…

…Грейс сидела на холодном постаменте у памятника и мрачно обозревала окрестности. В детстве будущую волшебницу приучали к крови и виду смерти, водили в морги и больницы. Моран приспособилась, научилась терпеть запах разложения. Но полюбить не смогла. Вот и теперь Посвященная морщила нос, кривилась. С гадливостью рассматривала скелет ребенка, что лежал на балконе третьего этажа одного из домов. Еще никогда в жизни жестокая чародейка не лицезрела столь ужасных проявлений смерти. Грейс пыталась разобраться в своих чувствах и ощущениях. Но вскоре поняла – равнодушие и отвращение, не более.

Целый день прошел в томительном ожидании. Да и можно ли назвать днем багровые сумерки, что царили над городом в любое время суток? Впрочем, неважно… Главное, что призрачные часы отсчитывали последние минуты существования Славгорода, а Носитель Тотема не появлялся.

Грейс нервничала. Город давил почти физически, выпивал силы и желания, подавлял волю. В магическом куполе, который мистик установил для защиты от тварей, то и дело появлялись разрывы. С утра Моран пришлось выдержать три боя с демонами. Легко справилась, но энергии в амулетах и талисманах изрядно поубавилось. Это тоже не прибавило настроения Посвященной. Магическая сила не беспредельна, напитаться от Солнца не получится. Не за горами тот момент, когда ее не останется совершенно. И тогда придется убираться подобру-поздорову, спасать жизнь. Но нежелательно – позор и клеймо неудачницы на всю жизнь пугал больше смерти.

За спиной послышалось шуршание и звонкий стук камней, раздался скрипучий голос Платона. Колдун бросал магические реагенты на вычерченную фигуру, до хрипоты пел заклинания. Без толку… Грейс знала – через полчаса энергия иссякнет, и контур заклятия исказиться. Злыдню придется начинать сначала, а это чревато новыми нападениями. Кроме того их мог учуять Проклятый Охотник, что было бы вовсе нежелательно… Высший демон бродил где-то в северной части Славгорода. Систематически утюжил улицы и районы, собирал последние крохи Силы. Несколько раз приближался к центру, однако колдуну и волшебнице пока везло. Охотник не чуял их и уносился прочь. Но Моран знала, удача – штука ненадежная и имеет обыкновение когда-нибудь заканчиваться.

Волшебнице хотелось действия, результатов. Ожидание сводило с ума, а мерзкий старик бесил одним своим видом. Еще никогда Посвященная не жаждала убийства так сильно. Воображение вновь рисовало соблазнительную картину: ее ботинок на тощем морщинистом горле мистика, резкий поворот, нажим и сочный хруст позвонков, хрип, гаснущие глаза…

– Колдун, ты уверен, что Александр придет? – буркнула волшебница.

– Уверен, молодая леди! – проскрипел Платон. Хихикнул и тряхнул козлиной бороденкой. – Уверен. Он не может не прийти. Я видел его подсознание, знаю, как думает. Не беспокойся, моло…

– Так где он, дьявол тебя побери? – вспылила Посвященная.

Резко встала и повернулась к сидящему на корточках колдуну. Гневно сверкнула глазами и погладила кобуру. Жаль, нельзя причинять Платону вред. Но как только Носитель Тотема окажется здесь… Да, мистик несомненно умрет. И она будет милосердной, убьет быстро. Но не в знак благодарности за оказанную помощь, а потому, что на пытки нет времени.

Платон заметил жест Грейс. В черных глазах мистика сверкнула злоба, но он сразу опустил взгляд, пролепетал униженно:

– Не стоит горячиться. Я думаю, все разрешится гораздо раньше, чем кажется. Молодой человек придет, не сомневайся!..

Волчица с презрением и гадливостью посмотрела на старика. И без того худое лицо мистика стало еще уже. Козлиная бородка обросла грязью и превратилась в ломкую сосульку. Рубашка порвана, из дыр проглядывали дряблые мышцы, обвисший живот. Какой же он все-таки жалкий и мерзкий! Не мужчина… так, мелкая тварь. Волшебница фыркнула и всерьез задумалась, а не ударить ли колдуна. Но отказалась от мысли. Гадко. Незачем марать руки. Быстро убить, свернуть шею – да. А унижаться до побоев не стоит.

Посвященная отвернулась. Не удержалась и прошипела:

– Если ты ошибся… пеняй на себя.

– Конечно, милая леди! – раздался скрипучий голос мистика. В нем проскользнули униженные нотки, раскаяние и страх.

На губах волшебницы появилась улыбка превосходства. Червь! Она убьет, но для начала заставит слизать пыль с ее ботинок…

Если бы Посвященная видела лицо колдуна, то в ее голове появились совсем другие мысли. Опасение, осторожность. Моран не заметила, как сверкнули глаза Платона, а лицо исказилось в гримасе бешенства. Но Магистр Снов быстро совладал с собой. И когда Грейс бросила взгляд через плечо, то увидела лишь маску сосредоточенности и слащавой угодливости.

Прошло около часа. Волшебница маялась от безделья, металась по площади как тигрица в клетке. То и дело поглядывала на работающего Платона и судорожно стискивала рукояти тяжелых пистолетов. В конце концов, поняла, что еще немного и начнет палить по пустым черным окнам, рычать и ронять пену. Мысль отрезвила и немного уняла панику. Моран опять уселась на постамент и закрыла глаза, попробовала немного помедитировать. Наставник Семьи всегда укорял за ненужные эмоции и несдержанность, советовал смирять гнев. В бою и серьезных делах нужен холодный разум.

Тишину разорвал чуть слышный шепот мистика. Но для Посвященной он прозвучал как громоподобный рык.

– Идет!.. – выдохнул Платон.