– Горелым воняет! – с удивлением воскликнула Тоня.

– Короткое замыкание, – быстро ответил я. – Накрылся принтер.

– О боже! – огорчилась женщина. – А я говорила Федору Сергеевичу, что проводка плохая.

– Да-да, – подхватил я. – Предохранители не выдержали!

С невинным видом отошел от стола, медленно направился к двери. Пора рвать когти! Иначе о чем-то догадаются, начнутся вопросы. Тоня еще сокрушалась по поводу поломки оборудования, ее поддержали другие сотрудники. Стали ругать старую советскую электросеть, ненадежную технику и прижимистость директора, что пожалел денег на хороший блок бесперебойного питания.

Зашел угрюмый Юра. Бросил на меня грозный взгляд и процедил сквозь зубы:

– Иди, Сашка, отдыхай. Таможня дала добро.

– Я ж говорил, – пробормотал я. Покачнулся, с трудом сдержал приступ тошноты. Вокруг начальника отдела та же бледная дымка, только гниловато-зеленая, с черными всполохами.

– Но чтоб вечером был в кафе! – твердо сказал Юрий, сложил руки на груди. – Мне плевать как будешь лечиться. Если не явишься, устрою веселую жизнь. Иностранку надо принять в коллектив, дать знать, что ценим и любим.

– Хорошо, – кивнул я.

Проскользнул мимо Юры, толкнул ногой дверь и помчался по коридору. Старался не смотреть по сторонам, на приветственные возгласы знакомых просто кивал, бежал дальше. Вихрем вылетел из здания. На тротуаре остановился, глубоко вздохнул. Немного полегчало. Уже медленней направился в ближайший парк, нашел относительно безлюдную аллейку и плюхнулся на лавку. Подставил лицо ласковому солнцу, прохладному ветерку.

Осмотрел ладонь, сжал и разжал кулак. Вновь ничего особенного. Ни искр, ни свечения. Зрение пришло в норму, отступила тошнота и головокружение. Все нормально… Но в груди новое, неведомое ранее ощущение. Щекотка, теплая и невероятно приятная искра.

Я прислушался к чувству, потянулся разумом. Когда-то занимался восточными единоборствами. Перед тренировками приходилось медитировать, настраиваться на определенное действие. Сейчас попытался вспомнить ту практику, проникнуть мыслью в глубины собственного сознания. Первое время ничего не получалось, мешал шелест листьев, далекий гул транспорта. Но я отрешился, укрепил волю и отбросил внешние ощущения. Постепенно погрузился в кромешную темноту. Но вскоре чернота расцвела всеми цветами радуги, плавными потоками и линиями. С удивлением я узнал в узоре собственный организм. Что-то подсказало, красные, зеленые и синие нити – токи внутренней энергии, довольно привычные и родные. Но где-то посередине маленький и яркий золотистый шарик, пульсирующий, горячий. Я сконцентрировал внутреннее зрение, потянулся мыслью. И сразу понял, что золотистое не инородное, не чужое… просто новое. Шарик то тух, то ярко возгорался, бился неровно, дергано. Потихоньку подстраивается под пульсацию тела. Я решил помочь, осторожно прикоснулся. Шар сразу отреагировал, вспыхнул как маленькое солнце. По нервам стегануло резкой болью и транс едва не прервался. Но каким-то образом мне удалось удержать состояние. Еще раз тронул огонек, теперь намного осторожнее. Ощутил ритм и попытался подстроить под пульсацию организма. Трудная задача – шарик то ускорялся, то почти не двигался. Однако мне удалось немного совместить частоты. Не идеально, но ближе к истине. Боль утихла, зеленые и синие нити стали наливаться золотистым.

По телу прошла волна тепла, в уши ворвался привычный городской шум. Глаза заслезились от яркого света, солнце светило прямо в глаза. Я прищурился, пересел в тень, отбрасываемую ближайшим каштаном. Воровато огляделся. Но прохожих поблизости нет, место глухое. Выставил перед собой ладонь, представил… Защекотало сильнее, по пальцам с сухим треском запрыгали искорки.

– Фига себе! – ахнул я, восхищенно цокнул языком.

Огляделся – не заметил ли кто. На всякий случай ушел с аллейки, нашел пустующую лавку на другой, более оживленной. Присел и задумался.

Все больше загадок. Но теперь знаю две вещи. Я не сумасшедший и у меня не глюки. Обладаю силой, неподдающейся логическому объяснению. Магия? Хм… А почему бы и нет? Если допустить, что волшебство существует, то все становится на свои места. По каким-то причинам я получил ее. А может просто жила во мне, крепко спала. Но что-то пробудило. Объяснить мутацией или инопланетянами тоже можно. Но с зелеными человечками не контактировал, в радиоактивных отходах не купался… А вот другие странности были. Хотя бы та девушка. И силуэт в небе… Ведьма? Вадим тоже говорил… Вадим! Вот с кого нужно начинать дознание! Студент определенно обладает какими-то знаниями и может помочь. А с новыми способностями разбираться нужно. Иначе можно напортачить, влезть в какую-нибудь неприятную историю…

А как быть с приступами? Ясно, что связаны с пробуждением силы. Тело и мозг пытаются отреагировать, протестуют. Отсюда и головные боли, помутнение рассудка. Сейчас вроде полегче, видимо мне удалось как-то усмирить. Но если опять повторятся? Нет… нужно поговорить со знающими людьми, посоветоваться. А такие должны существовать, Вадим намекал… Вадим… Все упирается в друга.

Я достал из кармана мобильник, набрал номер. Раздались протяжные заунывные гудки, потом пиканье и тишина. Не отвечает. Наверное, сидит на занятиях, грызет гранит науки. Значит, подождем до вечера.

В душе шевельнулось удивление. Я поразился своей реакцией. Первый яркий испуг прошел, мозг принялся деловито обрабатывать ситуацию, примерять варианты. А ведь должен упасть в обморок, забиться в конвульсиях, хотя бы порычать… Должен? Или такое только в фильмах? Давно подозревал, что люди утратили способность удивляться. И я яркий тому пример.

Мысль успокоила и позабавила, вернула уверенность. Ничего смертельного, буду жить как прежде. Но с некоторыми поправками. Я улыбнулся, повертел головой. Эта аллейка не такая глухая, как та. На соседних скамейках сидели школьники. Пили пиво, перешучивались и громко смеялись. Парни и девчонки, молодые, по-весеннему улыбчивые и свежие. Сбежали с уроков, сорванцы. Но понимаю, в такую погоду неохота сидеть в душных классах, слушать нудное тарахтение учителей. По дорожке гуляли молодые мамы, катали коляски… Отовсюду слышался смех, обрывки разговоров.

Зачесались ладони. Жутко хотелось опробовать новые возможности. Но как, чтобы незаметно?.. Я присмотрелся к ближайшей паре. Парень лет двадцати, высокий и мускулистый, черноволосый. Лицо отмечено печатью мужественной красоты, на губах улыбка. Под ручку с ним светловолосая девушка, худенькая и стройная. Я отчетливо увидел призрачные дымки окружающие молодую пару. Наверняка те самые пресловутые ауры. Девочка – изумрудно зеленая, чистая и прохладная как мокрая после дождя листва. А вот парень… Вокруг него нечто бурое и очень противное. Меня затошнило от запаха гнильцы, желудок взбрыкнул. Я торопливо отвернулся, вытер слезы из уголков глаз.

Блин! Непередаваемые ощущения… Хорошо хоть мыслей не слышал, а то точно сошел с ума. Девочка глупенькая, наивная. И по-настоящему любит. А друг – бабник. Воспользуется, поиграет как с котенком и бросит. В принципе, ничего удивительного, такое сплошь и рядом. Сам частенько действовал по принципу «разделяй и властвуй»…

Собравшись с духом, я опять окинул взглядом аллейку. Люди разноцветные, пятнистые как леопарды. У одних ауры сияли ровно и мощно, очень ярко, другие едва тлели. Попадались красные – инстинктивно я ощутил любовь и страсть. Были небесно-голубые. От таких веяло счастьем и беззаботной радостью. Очень много просто серых, бесцветных и бездушных. А у некоторых мелькали черные пятна. Я почувствовал – болезни, легкие и тяжелые недуги… Пару раз видел и вовсе интересные экземпляры: с гнилостно-белесыми дымками. В районе груди темная холодная воронка, тянущая призрачные нити во все стороны. Щупальца то и дело впивались в ауры других людей, слышалось чмоканье, противные всасывающие звуки. Ореолы вокруг жертв меркли, а на лицах людей мелькала тень беспокойства или боли, в глазах селилась тоска и грусть.