Посреди поляны выпуклый горб большого валуна. В темноте выглядел огромной черепахой. Я подошел и положил руку. Камень шершавый и теплый на ощупь, еще не успел остыть. Я забрался наверх, немного постоял. Внизу раскинулся Славгород. Отсюда выглядел бесконечно далеким, чужим. Сияли разноцветные огни, слышался приглушенный шум транспорта. А над головой бесконечное черное поле с россыпью белых точек.

Я поколебался, но присел, а потом и улегся на камне, заложил руки за голову. Кожу груди и лица приятно холодил легкий ветерок. Я закрыл глаза, попытался очистить разум. А потом распахнул и посмотрел в небо. Звезды необычно яркие и устрашающе близкие. Такое впечатление, что достаточно протянуть руку и дотронешься, ощутишь жар небесных светил. Голова закружилась от ощущения полета, а грудь защемило от величественной красоты.

Большая Медведица, Малая… А вот вроде бы Орион, но не уверен. Астрономию изучал давно, еще в школе и то по учебникам. Знаю, что есть всякие Змееносцы, Южные Кресты и прочие, но на практике и Полярную звезду не найду. Поэтому стал придумывать свои созвездия. Мысленно проводил линии между самыми яркими звездами, старался сложить в знакомые формы. Но ничего не получилось. У Древних было своеобразное воображение, если могли увидеть в бессмысленных геометрических фигурах диковинных зверей, мифических существ. Да и остальное… стоит вспомнить гадания, гороскопы и прочую ерунду.

Внимание привлекла яркая звездочка прямо над головой. Льдисто-голубая, мерцающая. Я всмотрелся, мысленно приблизил к себе. В горле запершило, дыхание сперло от ощущения Таинства. Губы шевельнулись, в груди родился звук…

– Боже! Никогда ни о чем не просил. Но сегодня, сейчас… мне нужна помощь. Не надо мешок денег с неба, не надо славы и богатства. Дай испытание! Дай смысл в жизни и верни душу! Иначе растворюсь в скуке, потеряю остатки человечности…

Слова получились глухими и мертвыми, бесцветными. Я замолк, выругал себя за глупость. Нужен ты богу, как же!

Краем глаза уловил движение, резко повернулся. Привыкшие к темноте глаза различили стремительный силуэт над самыми кронами деревьев. Я помотал головой. Посмотрел еще, но на этот раз ничего не разглядел. Странно, но показалось, что увидел обнаженную женщину, летящую в небе. Длинные волосы развевались на ветру, на теле играл звездный свет… Привидится же такое!

Галлюцинации, – подумал я. – Точно! Или большая птица… Но ночью! И если глаза не подвели, то размером с новорожденного теленка. Нет-нет, скорее обман зрения. Нужно меньше сидеть перед компьютером, больше бывать на свежем воздухе. Иначе совсем рехнусь…

На всякий случай я поплевал через левое плечо, постучал по камню. Смысла не помню, но вроде бы отгоняет зло и нечисть. Еще б перекреститься, но не знаю как. Слева направо или наоборот?

Встал на ноги, отряхнул пыль и сор с одежды. Теперь не скоро появлюсь тут, что, наверное, к лучшему. Через день, два, неделю вновь грянет буря, окунусь в круговерть событий и забуду о слабости…

– Тоже любишь смотреть на звезды?

Сердце на мгновение остановилось, но тут же бешено заколотилось. Я испуганно вздрогнул, резко развернулся и всмотрелся в темноту. На границе звездного света и тьмы кто-то был. Силуэт смазанный и расплывчатый. Густые тени скрывали неизвестного… или неизвестную. Голос оказался женским, мягким и мелодичным.

– И птичек слушать! – брякнул я.

Сердце не унималось, стучало, словно отбойный молоток. По коже драл озноб. Древние инстинкты и чувства кричали об опасности, накачивали тело адреналином, заставляли бежать кровь быстрее. Но разумом понимал – все в порядке. Пусть темно и безлюдно, но город рядом, а голос женский. Истинная сила женщин в коварстве, в искусстве манипуляции нами, безмозглыми похотливыми самцами. И уж никак не в грубой силе…

– Птички в такое время? Не поздновато ли? Даже соловьи спят, – сказала неизвестная. В голосе послышалась насмешка и любопытство.

Тьма шевельнулась, распахнула объятия. Она вышла в круг звездного света, грациозно прошла по траве. Как и думал – молоденькая девушка, еще девочка. Лет восемнадцать на вид. Хотя мог и ошибиться, темно все-таки. Личико красивое, неуловимо неправильное. Носик чуть вздернут, верхняя губа немного больше нижней… Но это придавало очарование, живость и привлекательность. На голову ниже меня, одета в легкое платьице, или сарафанчик… не разбираюсь в женских шмотках. На плече небольшая татуировка – черная кошка с выгнутой мостиком спинкой и закрученным колечком хвостом.

– Я сов люблю, – проворчал, еще злясь на себя и нее за испуг. – Так заливаются, так поют.

Неизвестная подошла к подножию валуна. Усмехнулась, легким текучим движением запрыгнула наверх. В ноздри ударил легкий и свежий запах женского тела, чистых волос. Голова закружилась, а звезды над головой пустились в пляс.

Я отступил, мотнул головой. Необыкновенная встреча и странная девушка. Ей положено бояться мышей, пауков и темноты. А она разгуливает в одиночестве за городом.

– Это мое любимое место, – прошептала незнакомка. – Здесь самые яркие звезды.

Подняла голову, посмотрела на небо. Улыбнулась мечтательно и светло. Я невольно повторил движение, засмотрелся на глубокую черноту, усеянную светлыми точками. В душе родилось удивление, ощущение неправильности происходящего. Слишком красиво, чересчур необычно. Сейчас я должен сказать что-нибудь насчет великолепия природы, божественной любви и благодати. А потом ненавязчиво обнять и намекнуть, что трава свежая, мягкая. Хотя и камешек неплохо, теплый. Правда, жестковат, свезу колени…

– Вообще-то место я давно нашел, – фыркнул я нарочито громко. – Так что по праву первооткрывателя…

– Девушкам нужно уступать, – промурлыкала незнакомка, не отрывая взгляда от неба.

– Женщинам уступают в двух случаях, – ляпнул я. – Когда хотят затащить в постель. И уже потом, когда легче согласится, но не отвечать на нежное лопотание. Ах да… еще уступают дорогу, пропускают вперед. Правда в том случае, если есть чем полюбоваться сзади…

Девушка расхохоталась, тряхнула гривой волос.

– Хорошо, – медленно кивнула она. – Пусть это место будет и твоим.

– Благодарю, моя королева! – с сарказмом проворчал я. – Так любезно с вашей стороны разрешить мне, низменному… Но позвольте спросить – уж не вас ли я видел в небе?

– Возможно, – хихикнула она. – Полет – вторая страсть…

Незнакомка вдруг оказалась в моих объятиях. Я моргнул огорошенный, издал невнятное мычание. Только что была в двух шагах. Неуловимое движение – и гибкое упругое тело прижалось к моему. Сквозь тонкую ткань рубашки и платья почувствовал жар, в глазах померкло от прекрасного запаха.

– А ты – моя первая страсть, – произнесла незнакомка с нежностью и грустью.

Я вздрогнул, попытался сказать что-нибудь насмешливое, дабы сгладить несуразно серьезный момент. Но не успел. Она встала на носочки и поцеловала. Я ощутил прохладные влажные губы. Мир остановился, замер…

Девушка быстро отстранилась, опустила голову. Я покачнулся, неожиданно для себя глупо и радостно улыбнулся.

– Мне пора, – шепнула она.

– Постой! – воскликнул я, испугавшись, что сейчас уйдет, и не успею узнать имя, телефон.

Незнакомка резко вскинула голову. Пышные волосы взвихрились, на прекрасное лицо упал звездный свет. Я вскрикнул и отшатнулся. Показалось, что ее глаза сверкнули зеленым фосфоресцирующим светом. Да и зрачки вертикальные, кошачьи… Я потряс головой, дабы отогнать наваждение. Посмотрел и вновь удивился. Девушка исчезла

– Ты где? – тупо спросил я в пустоту. Огляделся, и выругался от души: – Что за чертовщина?

Спрыгнул с валуна и обошел полянку. Никаких следов. Вокруг пусто, над головой звезды, а вдали город. Я разозлился, вспомнил, что путь один – тропка. Бросился вдогонку, стал спускаться. На бегу хватался за стволы деревьев, пытался гасить скорость. Но где-то на середине склона в лицо ударила колючая ветка. Я оступился и покатился кубарем. В плечи и грудь впивались сучки и острые камни, пару раз сильно ударился. У подножия остановился, врезавшись животом в большой камень. Из глаз брызнули слезы, посыпались искры. Я застонал, кое-как поднялся на колени и встал на ноги. По лицу стекало что-то горячее, рубашка порвалась. Я сделал несколько решительных шагов, но сразу остановился, одернул себя: «Успокойся, Сань! Убежала и фиг с нею. Сколько таких по улочкам бродят, а ты за этой погнался…»