Пролетев над самыми головами солдат и напугав их до икоты, я отвернул от попавшейся на пути башни и перепрыгнул вторую стену. Дотянул до ближайшей рощицы, где почти рухнул на первую же поляну: в холодном поту, с дрожащими руками. Долго ругал себя за идиотское упрямство – чувствовал же неладное, но предпочел игнорировать подсказки интуиции, – потом записывал слова заклинания и приходил в себя…

С тех пор я чутко прислушивался к собственному организму, старался приземляться заблаговременно. Попутно отдыхал, медитировал, восстанавливая ядро после встречи с Аларом, и летел дальше. Со временем приступы пошли на убыль, а сами видения стали невнятными и туманными.

Это и радовало, и огорчало. Радовало потому что обмороки стали надоедать, тяготили и являлись опасными. Огорчало же по той причине, что я так и не успел записать всех слов заклятия, не понимал сути ритуала. А без ритуала не получится работать с Камнем, не получится победить…

Отогнав мысли и воспоминания, я высмотрел неплохое место для посадки. Сделал пару кругов над прогалиной, примеряясь, как лучше спуститься, чтобы не задеть крыльями кроны сосен и не завязнуть в сугробах. Оглянулся на заснеженные пики гор, что маячили соляными головками совсем близко, и невольно задержался в воздухе.

Сколько еще? Судя по тому, что «проплешины» не встречались довольно давно, а последнюю деревню я видел с час назад, Аримион остался за спиной. Внизу дикий и загадочный Иглед, край белых медведей и свирепых воинов-великанов. Так что менять стиль передвижения и прыгать через порталы нет смысла. Тем более готовых расчетов для севера нет, а делать наново долго, да и энергии в ядре маловато.

Но куда дальше? Как искать следы светлорожденных?

Вариантов немного. Первый – продолжать кружить, пытаясь высмотреть с помощью Истинного Зрения отсветы эльфийской магии. И второй – на земле создать достаточное количество Астральных Следопытов. Но даст ли сие какие-то результаты, я не знал, ведь волшебство отвода глаз остроухих давным-давно вошло в легенды.

Да и сам край казался странным. Север… но и тут должно быть слабенькое лето. Однако же лютая зима, будто страна плевала на законы Сущего. Магии особой нет, то ли географическо расположение такое, что дули полярные ветра, то ли я чего-то не понимал.

Странное место. И болезненная дилемма.

Вновь задумавшись, я и сам не заметил, как пошел на очередной широкий круг над предгорьями. Это было ошибкой, потому что из глубокой долины ударил шквальный порыв ветра, ожег морозом и посек лицо острой ледяной крупой. Ткань крыльев оглушительно хлопнула, раздался душераздирающий скрип рамы – и меня швырнуло на скалы.

Близко-близко замелькали верхушки деревьев, камни, мир угрожающе крутнулся. Я натянул веревки, попытался сдвинуть крылья. На секунду вращение прекратилось, и пространство залило ослепительной белизной, на бескрайнем полотне проступила извилистая темная линия.

На мысленную команду Знаки отреагировали чересчур вяло – магия исчерпана. И я сплел заклятие Ветра, прикрепил к крыльям. Бросив быстрый взгляд вниз, успел увидеть заснеженное дно ущелья, тусклую ленту какой-то тропы и приземистую кособокую постройку… то ли хижину, то ли башню.

Немного и вырвусь.

В ответ на мысль раздался отвратительный хруст – полопались промерзшие веревки. Знаки неожиданно потухли, словно крохи энергии ушли через сито, заклинание расползлось на куски. На краткий страшный миг я завис в пустоте, а потом рухнул вниз. Закричал, попытался создать Воздушную Подушку, но таки врезавшись в кроны, потерял остатки концентрации. Проломился сквозь ветки, закувыркался и нырнул в снег.

Удар, движение, боль, холод – отстраненно отметило сознание, перед тем как погаснуть. Но к собственному удивлению я просто упал в обморок. И хотя навернулся со страшной высоты, глубокий снег смягчил паление.

Очнулся от того же холода и боли. От свиста ветра и мерного поскрипывания снежного наста.

Шаги.

Я вспомнил о жилище, что увидел перед падением. С трудом пошевелился и вырвался из плена сугроба, со стоном упал на твердую наледь тропы. Скосил глаза на собственные руки: плоть напоминала рваные лоскуты, из трещин сочилась черная кровь, проглядывал металл. И пока срастались сломанные кости, с легкой оторопью осмотрел глубокую траншею – след собственного приземления.

Шагах в пятнадцати горой изломанных деревяшек валялся планер, а дальше вроде бы маячила тонкая полоса леса. Стены ущелья постепенно расступались, лента тропы убегала к деревьям и терялась среди стволов и ветвей.

По-видимому, в падении лопнули и ремни креплений. Повезло. Иначе б царапинами не отделался, палки проткнули как вертел поросенка…

Скрип наста стал громче. По небольшому откосу спускался огромный воин в тяжелых латах. На голове знакомый рогатый шлем, а забрало-личина щерилось в кровожадной демонической ухмылке.

Поначалу я решил, что вижу отражение Мстителя. Потом вспомнил легенды о неприязни игледов к чужакам и поежился. Северянин тащил на плече громадный клинок, из прорезей шлема вырывались облачка пара в такт дыханию. Но самым интересным и настораживающим было то, что вокруг воина мерцал воздух.

Магия?

Вызвав Истинное Зрение, я удивился повторно. Нет, догадка оказалась верна, воина окружало волшебство. Но суть в том, что ничего подобного я раньше не видел. У служителей защита напоминала кокон яростного золотого света, у боевых магов Свободных Земель – сферу из переплетения разноцветных нитей, а у серых – радужную оболочку. Вокруг же северянина кружили, вспыхивали и тухли заковыристые символы, отдаленно напоминающие… Знаки?!

«А ведь в своих записках один из учеников Терна называл великанов Отрекшимися, – неожиданно вспомнил я. – Да и в книге бога Тьмы упоминалось. Совпадение? Ой, вряд ли. И не этот ли тип столь грубо меня посадил, потушив магию?»

Пожалуй, следовало хоть что-то да предпринять. Окликнуть, поприветствовать, попросить, чтобы не убивал вот так, с ходу. Но едва я открыл рот, как голос предал, а мышцы онемели. Наши взгляды столкнулись, и возникло ощущение падения в пропасть. Чужое сознание властно скрутило мое, начало перелистывать пыльные страницы воспоминаний.

Тем временем иглед приблизился, вонзил меч в смерзшуюся землю. Постоял так, глядя с настороженностью и недоумением. Затем поднял руку и откинул забрало.

Обнажилось грубоватое скуластое лицо. Высокий лоб пересекали глубокие морщины, черные как смоль мохнатые брови заплетены в тонкие косички, плавно переходящие в длинную бороду и волосы. Но самое удивительное – татуировки вокруг крыльев узкого носа, в уголках губ и на лбу… замысловатые символы, узоры. Те самые, что вспыхивали в ауре северянина.

Смотреть ему в глаза было невероятно трудно. Но и склонить головы я не мог, банально завороженный. Не испытывал ни страха, ни злости, лишь удивление. И скорее по инерции попытался проскользнуть сквозь защиту. Конечно, завяз и залип, но таки уловил отблески эмоций: раздражение, потом узнавание, решимость.

Под внешностью великана-варвара прятался некто могучий и старый как само время. Что-то подобное я испытывал, когда прикоснулся к сознанию Клена.

Но Древний не был злым. Не был жестоким. Просто… другим, непонятным.

«Отпусти, – попросил я, убедившись, что вырваться не смогу. – Я пришел с миром».

В ответ пришла скорее эмоция, чем мысль: усмешка пополам с интересом. И образы: Мия, Катрин, бой с эльфами у заброшенного особняка, строчки на пожелтевшем пергаменте, где говорилось об Отрекшихся, призрак Остролиста в Логеборе, рассказывающий о Камне, лик Терна. И вместе с тем я осознал, что он Дозорный, Страж. Что несет вахту долгие годы, охраняя покой братьев от существ внешнего мира.

Удивительно. Воин напрямую давал знания, минуя языковые преграды. А еще отвечал, используя мои собственные воспоминания.

Никогда с таким не сталкивался. Обычно ментальное общение напоминало беззвучный разговор.

Поняв, что никто мой разум сжигать не собирается, я чуток успокоился и сказал: