– Свет! Нужен свет!

Кричавшего услышали, в пустоту со свистом ушли огненные шары, взорвались и подожгли ветки. Алые блики озарили нечто массивное впереди, смахивающее на медведя-шатуна, густо укрытого палой листвой и грязью – тяжелая туша, уродливая и оплывшая. Казалось, неизвестная тварь выросла прямо посреди тракта.

Но через миг до правителя дошло, что существо искусно спрятали, закопали. Вот и не увидели ничего подозрительного всадники авангарда, проскакали над ним. За что и поплатились… Беглого взгляда хватило, чтобы понять: передовая группа полегла в полном составе. Багряные отблески пожара озаряли искаженные мертвые лица, трупы людей и лошадей, играли на рваном металле и вывороченных внутренностях.

Поганое предчувствие не обмануло, их ждала еще одна ловушка. Неизвестные противники оказались хитрее и устроили засаду на подходе к месту встречи со студентами. Аш же то ли в силу усталости, то ли из-за обуревающих эмоций не предугадал самого логичного хода противников.

Дрянь!

С языка сорвалось проклятие, а монстр как услышал, завозился, с лязгом и скрежетом выбрался из ямы. Отмахнулся громадной клешней от парочки смелых дураков, кинувшихся в атаку, выставил вперед другую руку. Эта выглядела иначе – странная конструкция в виде множества трубок, расположенных вокруг единой оси. Колесо дрогнуло и завертелось, по смешавшемуся отряду хлестнули стальные стрелы: разбросали десяток солдат, подрубили несколько тонких елок.

В ответ по броне гиганта чиркнули арбалетные болты. Какой-то маг сотворил ветвистую молнию, Лин добавил сгустком огня. Но без толку, существо покачнулось и отступило на шаг, не более. Пламя опало и потухло, оставив пятно… пятно разогретого металла.

Голем!

Понимание булыжником ударила в голову, разбилась на десятки предположений, сотни мелких несвязных образов. Убегать? Нападать? Прятаться? Куда? Зачем?..

Аш элементарно растерялся, со страхом глядя на машину. И как-то отстраненно подмечал: колесо на руке монстра продолжает вертеться, выедая свистом мозг. Короткие дротики темными росчерками режут ночь, сбивая солдат на землю, прошивая доспехи и разрывая плоть. В стороны разлетаются кровавые брызги, клочки одежды и кожи, чьи-то мозги…

Середина колонны легла как зрелая пшеница под косой. Быстро, практически мгновенно от отряда осталось меньше половины. Но те, кто стояли в арьергарде успели сообразить что к чему. Часть воинов попятились, подняли щиты, стараясь выстроиться в линию. Тем временем несколько арбалетчиков сделали залп и разбежались в стороны, чтобы отвлечь голема.

Маневр ничуть не обманул монстра. Да и двигался он гораздо быстрее, чем можно было предположить. Лязг брони, шаги – и громадная тень стремительно вломилась в чащу, продралась сквозь подлесок и настигла залегших у обочины стрелков. Кого-то машина раздавила как тараканов, кого-то пристрелила в упор. Двинулась на мечников, но покачнулась и дрогнула, поймав очередную молнию.

К счастью маги успели выстроить защиту, спрятались под пламенным куполом. И даже успели сплести пару-тройку заклятий, которые если и не повредили голема, то дезориентировали. Вторая молния заставила тварь отступить, огненные шары и огромная сосулька закрепили успех. Гигант ответил болтами, но снаряды отскакивали, сгорали. И пока Лин держал полог, остальные чародеи торопливо сплетали потоки энергии в новые контуры…

Как бы то ни было затеплившаяся надежда рухнула, когда из-под сени деревьев беззвучно выплыло облачко черного дыма, задело чародейский щит и стало пожирать как кислотой. Дротики голема тут же пробили преграду, раскалились и замелькали багровыми каплями. Подожгли несколько деревьев, изрешетили волшебников и пошли косить сбившихся в плотную кучу бойцов.

«Они слишком привыкли к рукопашной, – отстраненно подумал Альен. – Здесь нужна иная тактика. Разбежаться, рассеяться, атаковать из-за укрытий. А еще тварь прикрывали колдуны…»

Тусклая смесь эмоций превратилась в злой шквал. Правитель ясно осознал – не сон, не иллюзия, не морок, он потерял свою маленькую армию, потерпел поражение и вот-вот погибнет сам. Вздрогнул, очнувшись от ступора, и открыл рот для приказа к отступлению. Но свист болтов стал неожиданно близким, вокруг застучало, предплечье пронзила раскаленная игла.

От боли Аш качнулся назад, начал вставать. Но получил стрелу в грудь и рухнул на спину, укатился обратно в канаву.

Он не успел толком испугаться, настолько быстро все произошло. Страх пришел, но куснул внутренности холодком и исчез, растворившись в недоумении. Правитель не хотел верить в случившееся. И до последнего сопротивлялся тьме, что пожирала сознание, пытался встать, но безнадежно проигрывал.

Смерть всегда рядом с нами. Всегда готова задушить во сне, зарезать в ночи, отравить, заразить воспалением легких, да просто раздавить маленький сосудик в голове. Мы чувствуем ее ледяное дыхание, но упрямо и брезгливо отворачиваемся, как от грязной нищенки. На самом же деле страшимся близости конца и осознанию того, что в любую секунду исчезнем: от любого пустяка, случайности. И как бы глупо, по-детски, ни было, но делаем вид, что бессмертны…

Так легче. Так проще. И порой сами бросаемся в объятия Костлявой. Бравируем, надеемся, что напав, испугаем отвратительную бродяжку. Но, естественно, ошибаемся.

Ей наплевать на наши ужимки, она берет то, что пожелает. И если очень напрашиваемся, глупим, то может принять жертву раньше положенного часа.

* * *

– Продай воды, – попросил я. Облизнул растрескавшиеся губы, с мукой посмотрел на деревянный ушат с тонким налетом вожделенной влаги на дне. – Дам золотой.

– Нет, – буркнул мужик. – Мне самому надо. Что с тучкой пришло, то и собрал. Когда еще дождик нагонит…

– Два золотых, – не задумываясь, сказал я и вытащил из кошеля монеты.

Молчание.

– Три. За глоток.

Солнце отразилось в очередном желтом кругляше, монеты мелодично зазвенели. Но звук, что в Дорамионе заставлял сердца обывателей сладко щемить, здесь ничего не значил.

Проклятая жара! Проклятый край!

Последний, похоже, проклят в прямом смысле слова. После «проплешины» я не нашел ни одного ручья или родника. Те колодцы, что видел на мертвых хуторах и в деревнях, оказались совершенно сухими, а в бочках и кувшинах влага давно испарилась. И заклинания, призванные выводить источники на поверхность, не действовали. Пить же хотелось с каждым часом сильнее, знойный ветер буквально высасывал влагу из тела.

Взгляд оторвался от лужицы на дне ушат. Я посмотрел на иссохшее поле, на сады с желтой листвой, на селение: покрытые соломой избы, несколько амбаров и сараев, подобие кривоватой улочки в обрамлении покосившихся плетней. Домики крепкие, в свежей известке – словно с картинки сошли. Видно, что жители любили работать, держали хозяйство в порядке.

Да, именно в прошедшем времени. Любили. Сонную тишину изредка нарушали скрипы ветвей, невдалеке одиноко хлопала дверь. Ветер посвистывал в дымоходах и перебирал чуткими пальчиками зубцы грубоватых вил и граблей, прислоненных к стене ближайшего хлева. Чуть дальше, за зарослями смородины черным оскалом щерилась обугленная рама. В воздухе витали запахи мокрой земли, гари и сладковатого тлена.

Трупов хватало. И я знал, что увижу, если забреду к центру деревни – кучу тряпья, обугленной утвари и скелетов, вздувшихся обезображенных тел, которые не сумело обглодать пламя.

Конечно, я не торопился глазеть на такое зрелище. Но не столько из-за чудовищности того, что могу узреть, сколько из опаски испытать благоговение, религиозный экстаз. В самом воздухе носилось безумие, а возле кострищ справиться с ним было особенно трудно. Мысли путались, в сознании беспокойно шевелился Мститель. И меня то подмывало воздать молитву, то кого-нибудь убить.

Потому в последние часы и избегал поселений. Но сюда прибежал из последних сил, так как заметил тучу, тонкую завесу дождя. Понадеялся найти какую-нибудь посудину с водой. Но когда примчался, в мыле и на подгибающихся ногах, стал свидетелем, как чудом выживший крестьянин сливает последнюю влагу из мелких плошек.