Весь остаток утра маг занимался поиском старых тайников и установкой стационарных Порталов в глухих уголках края. Парочка схронов оказались вскрытыми, в третьем не уцелело ничего, кроме горстки серебра, четвертый помог разжиться десятком талисманов и еще одним ученическим жезлом. В сумме же натекло около полутора сотен монет золотом.

Сгрузив добычу в подвале Башни, парень сделал еще три рейда. А так как тайники закончились, тайком установил Порталы в лесах на окраинах крупных городов, Стэрка и Антража. Хотел сделать еще несколько ходок, но осознал — силы на исходе. Подумал о возвращении, но вспомнил о затхлой лаборатории и неожиданно для себя испытал отвращение. Нет, сейчас хотелось иного — шума людской толпы, доброго глинтвейна и пляски пламени в камине…

Затея откровенно попахивала сумасбродством, но Птиц оправдался перед собой тем, что идет на разведку. Посредством Астрального Следопыта нашел на юго-восточной окраине Свободных Земель достаточно большую деревню, переместился в глухой лесок неподалеку. Остаток пути прошел под проливным дождем, кутаясь в плащ и вжимая голову в плечи. Но неудобства отошли на задний план, когда впереди возникли силуэты избушек, забрезжили теплым светом окна.

Деревня встретила лишь журчанием ручьев и тревожным мычанием скотины в хлевах. Даже злющие дворовые псы молчали, грелись в конурах. Пару раз Птиц замечал в окнах любопытные лица. По большей части глубокие старики, женщины. Крепкие мужчины занимались обороной границ, работой в шахтах и кузницах. В селении были лишь те, что вернулись со «смен», калеки и малые дети.

Дождь усилился, и магу пришлось перейти на бег. Преодолев главную улицу, Птиц запрыгал по лужам в узком проулке, почти вброд перешел рыночную площадь и вскочил на крыльцо небольшого трактира. «Чехонь» — гордо гласила надпись на вывеске. Окна сочились красноватым светом, из приоткрытой двери доносился смутный говор.

Внутри заведение выглядело достаточно убого. Продолговатое полутемное помещение с земляным полом и пятком грубых колченогих столов. Воздух оказался спертый и горячий, как в глубокой шахте, напоенный запахами прогорклого масла, табака и пива. Людей было неожиданно много, стены дрожали от раскатистого хохота и грубых голосов. За центральным столом пировала компания крепких мужиков. Поодаль мирно обедали случайные путники, несколько стариков из нищенской братии… Ливень объединил самых разных людей, загнал под одну крышу. Тесно, зато никто не обратит внимания на грязнулю, сами такие же.

Стойки тут, как таковой, не имелось, у одной стены сгрудились пузатые бочки, а у входа на кухню могучим изваянием застыл коренастый хозяин. Морда красная и рябая от оспы, поросшая неопрятной щетиной. Глаза воспаленные, а во взгляде тоска, понятная лишь тем, кто хоть раз в жизни испытывал похмелье. И первым же вопросом к новому посетителю стало угрюмое:

— Гроши есть?

Неизвестно, что отпугивало в трактирщике больше: мерзкий запах изо рта, ломаный окранский говор или отвратительные манеры. Но Птиц решил, что зарываться не стоит, бросил толстяку серебряную монету. Тот ловко поймал, попробовал на зуб. Почему-то помрачнел еще больше, мотнул головой в сторону углового стола:

— Сидай, там свободно.

«Будто сам не вижу!» — мысленно проворчал маг, но вслух выдал иное:

— Глинтвейна подай.

— Нэмае, — пробубнил толстяк. Вспомнил о серебряшке, добавил в голос немного вежливости: — Звыняйте, вино як тыждэнь закинчилось. И пыво того… старэ, скысло.

— Чай, — приказал парень. — А еще жаркого, хлеба и сыра.

— Звыняйте… — вновь заладил трактирщик.

— Тоже скис? — предположил Птиц.

— Та ни, — чуть смутился толстяк. — Чай зроблю, а вот с мясом погано. Сами розумиетэ: война, неурожай… Зараз тилькы у Гэнти можно найты.

Ирн давить не стал, успел посмотреть, чем потчуют остальных: каша, похлебка, грубый хлеб. Последний год явился для Свободных Земель черным. Прошлое лето выдалось слишком засушливым, урожай погиб почти полностью. А недостаток рабочих рук окончательно подкосил край, многие поля стояли невозделанными. Сейчас почти весь Запад голодал, восточные земли делились остатками, а до осени дожить надо…

— Тащи что есть, — сдался маг. Махнул рукой и отправился к столу, уселся рядом с каким-то бородатым ремесленником. Быстро освоился и увлекся уничтожением жиденькой, но горячей похлебки, которую подала усталая служанка.

Скудный обед неожиданно поднял настроение. Птиц съел постную гречневую кашу и опробовал горький травяной чай. Постепенно расслабился, начал прислушиваться к разговорам…

Атмосфера, надо сказать, царила самая угрюмая и злая. Десять матерых воинов, только-только вернувшихся с западной границы, жарко спорили с местными. Орали, били кулаками по столешнице, брызгали слюной. Изредка прерывались для глотка кислого пива, опять надрывали луженые глотки. За другими столами внимательно прислушивались, вставляли меткие фразы, недовольно ворчали или одобрительно гудели в зависимости от сказанного.

— Да гнать новых правителей! — ярился больше иных мощный, мускулистый мужик, габаритами напоминающий комод. Сразу видно, заводила и крикун, таких больше любят в компаниях. — Гнать, вам говорю! Ничего толкового эти Альены не сделают, погубят страну!..

— Да ну, Пекр! — рискнул перебить кто-то из местных. — К чему Патрик с Советом привели край? Хлебаем баланду, пьем кислятину, родичей годами не видим. А свежая кровушка завсегда полезнее. Кто знает, придумают, как жить дальше…

— Дурак! — гаркнул мужик, презрительно сплюнул. — Дурак ты как есть! Страна еще десять лет назад могла сгинуть. Но Патрик не позволил, вытащил из выгребной ямы и организовал оборону. Если бы не глава Совета, трудились бы мы сейчас на баронских полях без продыху.

— А я слышал, будто твой хваленый Патрик еще в первое нашествие скифрцев выдвигал Тоха Альена на пост правителя, — поддели за дальним столом. — Съел?..

— Да иди ты! — рыкнул Пекр, набычился. — Где твой Тох десять лет был? Прятался по закоулкам, ни слуху ни духу. А сейчас вдруг появился, решил власть к рукам прибрать.

— Что предлагаешь? — послышался еще один голос. — Ты дело говори, Пекр, не баламуть попусту. Патрика обратно в правители возводить?..

— Чепуха, — откликнулся один из спутников крикуна, худой как жердь старик с длинной седой бородой и острым взглядом стрелка. — Говорят, глава вместе с Советом добровольно манифест выписали на передачу власти.

— Так все законно! — хохотнул кто-то. — Патрик бы не отдал власть проходимцу.

Слова вызвали одобрительный гул среди рабочего люда. Многие застучали кружками, некоторые засмеялись, стали что-то выкрикивать и отпускать шуточки. Сосед Птица взволнованно заерзал, послал угрюмый взгляд в сторону пришлых. Но промолчал, низко опустил голову. Одновременно голоса перекрыл низкий рев Пекра:

— Да окститесь вы, люди! Мозгами думаете или задницами? Не дали Патрику выбора, и весь сказ. Теперь губят Свободу, втаптывают в грязь защитников и народ…

— Доказательства! — взвизгнули у стены.

— Да, где доказательства? — поддержали другие.

— А как насчет того, что войска отводят от границ?..

На целую минуту в трактире установилась мертвая тишина. Слышались лишь стук капель из неплотно закрытого крана да далекий шелест дождя. Посетители словно обратились в ледяные статуи. Повсюду лица… искаженные тенями и неверными бликами факелов, олицетворения изумления и гнева. И лишь чародей не поддался общему настроению, но помрачнел изрядно — дела оказались хуже, чем думал.

— Брешешь! — выдохнул наконец один из крестьян.

Народ сбросил оковы онемения, загомонил. Но настроение неуловимо изменилось, вместо скептических смешков отовсюду послышался пугливый шепот. Пекр чутко уловил смену атмосферы, громко и четко произнес:

— Правду говорю. Нашу роту расформировали, как и десятки других, отправили по домам. Чуете, чем пахнет? Альены решили продать Родину врагам, с коими бились десятилетие…