Чародей осенил настоятеля солнечным знамением.

— Алар благословен, брат!..

— Истинно, — сухо ответил Торвальдсон.

— Ты должен подчиниться, — произнес маг. — Претензии сэра де Гирео обоснованны. Вот верительная грамота.

Из рукава Безликого выскользнул небольшой свиток, упал под ноги Торвальдсону. Настоятель не шевельнулся, скривил губы в презрительной усмешке.

— И вы думаете, я поверю какой-то записке?

— Придется, брат мой, — прошелестел каратель. — Придется… Я имею полномочия лишить тебя сана. Сразу, без долгих разбирательств. Мальчишка нам не нужен. После того как уйдем, сможешь продолжить Суд. Мы возьмем другое…

Безликий говорил ровно, без выражения. Спокойно объяснял ситуацию, мягко втолковывал. И хотя голос почти сливался с посвистом ветра, карателя слышал каждый, находящийся на площади. Страшный голос. От такого волосы встают дыбом, а по спине начинают ползать мурашки. Десятки, сотни глаз следили за происходящим. Жители скрылись, попрятались в домах. Но далеко не ушли. То и дело раздавались легкие шаги, ветер доносил шепот, ругань. В окнах мелькали бледные, испуганные лица. Что же будет? Как повернется дело?.. Порт-Дол видал на своем веку множество бед: набеги пиратов, войны, злобных властителей. Но еще никогда город не становился ареной магических столкновений…

Птиц с удивлением наблюдал за развернувшимся представлением. Отряд — та самая погоня, которая преследовала от самого Орона. Сомнений нет. Он опоздал дважды. Даже если рыцарь сумеет убедить местного настоятеля, для послушника ничего не изменится. Заберут тубус, а парня оставят на растерзание Торвальдсону. Но изумило иное. То, что Бьярни осмелился перечить Безликому. Птиц подозревал, что настоятель немного не в себе. Но не настолько же, чтобы спорить с самой смертью?! Да и лишение сана не шутка. Маг сразу переходит в разряд колдунов и прочей нечисти. А те, согласно Заветам Светозарного, подлежат очищению. Простым языком — преданию огню.

Будто услышав мысли Ирна, порт-долские стражники отступили, признавая поражение. Пришлые воины с лязгом спешились, встали сплошной стеной…

— Стойте! — выкрикнул Бьярни.

Торвальдсон то бледнел как полотно, то багровел, обливаясь потом. Вздрагивал, качал головой и бросал на воинов злобные взгляды. Порывался открыть рот, возразить. Тут же крепко смыкал губы, сжимал кулаки. Но ярость не давала покоя, требовала выхода.

— Что еще? — недовольно прорычал рыцарь, жестом останавливая воинов.

— Разве в Заветах Алара не написано, что вещи чернокнижника, а тем паче богохульника, прокляты и подлежат сожжению вместе с ним самим? — воскликнул отец Бьярни. — И разве имущество не является оплотом духа падшего?..

— Завет восьмой, глава десятая… — встрял Безликий. Бросил равнодушный взор на служителя, добавил: — Из всяких правил есть исключения. Не лезьте не в свое дело… Целее останетесь.

— Но не написано ли в Завете первом, главе второй: «Искажающий слова Светозарного — тем паче преступник!» — горячо возразил настоятель. Выпрямился, распрямил плечи и выпятил грудь. Потом без страха взглянул на карателя, рыцарей.

Вард де Гирео осклабился, растянул губы в кривоватой ухмылке. Потер подбородок, презрительно сказал:

— Мы живем в реальном мире, отец… А здесь небесная мудрость во многом не работает. К тому же не стоит полностью опираться на Заветы…

Рыцарь не успел договорить. Служитель задрожал как припадочный. Указал пальцем на воина и взвыл страшным голосом:

— Богохульник! Я понял, они пришли на помощь мелкому демону. Один обрядился в одежды истинных сынов Алара, пытался обмануть. Теперь эти! Я выведу вас на чистую воду!..

— Брат мой… — попытался вмешаться Безликий, примирительно подняв руки.

— Не подходи, исчадие! — рявкнул настоятель. Отпрыгнул, сотворил в воздухе знамение. Запрокинул голову к небу. — Господи, дай сил расправиться с демонами! Порази злодеев!

— Ривер, заткни полоумного! — зарычал рыцарь, взглянув на Безликого. — Помешался на вере, дурак. А вы снимите у мальчишки с пояса тубус. Живо!..

Воины обошли стражу Порт-Дола, двинулись к послушнику. Другие обступили отца Бьярни, потянули из ножен клинки. Но тут ладони настоятеля окутались белым светом. Торвальдсон сделал легкое движение кистью, и бойцы де Гирео с грохотом покатились по мостовой. Второе движение — и тех, кто взбирался по куче дров, смела незримая сила. Рыцари и оруженосцы взмыли в воздух, попадали в сугробы. Многие вскочили, с проклятиями и стонами подобрали клинки. Иные ползали по мостовой, как побитые морозом мухи. Очумело трясли головами, размазывали по лицам кровь.

Вспыхнуло золотистое свечение, перед Торвальдсоном возник Безликий. Воздел руки, прошипел что-то на непонятном языке. Взоры магов скрестились, обоих окутали белые ореолы. Посыпались искры, вспыхнули маленькие молнии. Тугие потоки горячего воздуха промчались по площади. Сдули снег, ударили в окна домов. На площади воцарилась неразбериха. Над крышами взвилось облако снежной пыли, во мгле вспыхнуло пламя. Послышались скрежет, шипение, испуганные крики. Пришлые воины и стражи Порт-Дола попрятались за домами. Иные пытались сражаться. Но ветер мешал, разбрасывал дерущихся.

Предводитель отряда спешился, бросил поводья оруженосцу. Прорычал заклятие, выстроил щит из голубоватого пламени. Но едва приблизился на десяток шагов, заклятие сломалось. Пламя разбилось на отдельные языки, мигнуло и потухло. Ветер оттолкнул, хлестнул по доспехам ледяным кнутом. Раздался скрип, на толстом металле появились глубокие царапины. Сапоги заскользили по мостовой, воина буквально отшвырнуло прочь. Вард вновь выпалил заклятие. Но, оставшись на безопасном расстоянии, принялся кружить вокруг чародеев…

Опыт и сила быстро решили исход поединка. Светлый ореол вокруг Ривера стал ярче, налился золотистым. Толстые ветвистые молнии ударили в настоятеля. Изорвали мантию, подожгли одежду, волосы. Потом раздался душераздирающий вопль, и Торвальдсон исчез в ослепительной вспышке. Но тут же возник опять. Теперь служитель едва ли походил на того благообразного и чистенького мага, который явился на суд. Одежда превратилась в тлеющие лохмотья. Кожа местами покрылась волдырями, иссеклась глубокими царапинами. Лицо — яростная кровавая маска. Бьярни кричал, дрожал, пошатывался. Но не сдавался… боролся до последнего.

Площадь затянуло снежным облаком. В серебристой мгле метались тени, рождались вспышки. Грохот, лязг и шипение перекрыли шепот морских волн. Пожалуй, только позабытый на какое-то время послушник ощутил приближение иной угрозы…

В храме даже никчемные уборщики и слуги медитировали помногу часов, развивали способность чувствовать чужую магию. И теперь сквозь привычные ощущения пробивалось нечто тревожное. Словно океанская волна где-то далеко в море набирала ход. Увеличивалась, превращалась в могучий штормовой вал. Могучая, слепая и грозная стихия. Толчок в подсознании… еще один. Птиц видел почти наяву… чувствовал, как волшебство служителей продавливает и без того тонкую оболочку Мироздания. И понимал — слишком многое вело к катастрофе. Соседство с Проклятым лесом, общий энергетический фон, частые экзекуции еретиков и грешников подточили тонкие оболочки.

Страх прокрался в душу. Заставил сердце биться быстрее, ударил по нервам и привел в чувство. Ирн захрипел, окинул взором площадь. И сразу понял, что был без сознания всего несколько минут. По коже побежали мурашки, волосы встали дыбом. Послушник повертел головой в надежде отыскать опасность. Но нет, лишь десятки городских крыш, дымы, городская стена, птицы… Птицы! Высоко в небе кружилась стая чаек, слышались тревожные крики. Пернатые поднимались выше, стремились убраться подальше от города. Может, маги испугали пернатых заклятиями? Весьма вероятно. Но почему иррациональный ужас не отпускал?..

Столб дрогнул, покачнулся. Уши уловили далекий неясный гул. В ноздри ударил резкий запах. Паленая сера, гарь и еще нечто неопределенное, но противное. Раздался отчетливый хруст. Стену трактира рассекла ветвистая трещина. Рядом появилась еще одна. Из разломов брызнули пыль, мелкие камешки. С крыши дождем посыпалась черепица… И тут же резкая боль пронзила затылок парня, в груди возник сгусток льда. Чудовищное предчувствие сковало мышцы, поразило до глубины души. Неужто… неужто правда?!