Сегодня Валерка последний день с нами. С завтрашнего дня он перебирается в соседний дом отдыха, под названием «Ниави». Всю ночь шёл дождь и утром на пляж мы не пошли. Я играл в настольный теннис, гулял с Ольгой в окрестностях дома отдыха. После обеда сел писать. После чего пошёл за красной рыбой к Тане, жене прапорщика. Она меня ей снабжала, на что-то надеясь.

Забрав у неё последнюю рыбу, уселся в своём номере пить пиво. Прочитал в журнале «Крокодил» две статьи. Одна о Ленинградском жулике, уехавшем в Америку, а вторая о наркоманах и наркотиках. После чего пошёл на море.

На пляже подошёл к Веронике, она завтра уезжает в Ленинград. Поинтересовался, как мне её найти. «Спроси у любого в Академии художеств, тебе каждый скажет, где я». С ней рядом постоянно находился её отец, и это сковывало мою инициативу. Так мы с ней простились. Я вернулся к своей подстилке и улёгся на неё. Море штормило, купаться было невозможно. Женька вслух читал Обломова. Проведя за чтением два часа, мы вернулись в дом отдыха.

Хотели Валерку проводить в «Ниави», дошли с ним до остановки автобуса, но пошёл дождь и мы втроём решили вернуться.

Из алюминиевого рупора-«колокольчика» вовсю пел Юрий Лоза. Танцевали те, кому за сорок. Я подсел к человеку с выпученными глазами, которому на вид было лет сорок пять. И которого я почему-то считал жителем Норильска. Оказался москвичом. Разговор со мной он начал с критики производительных сил и производственных отношений. А затем пошёл ругать всех и всё, налево и направо. Открыл мне тайну, сообщив, что И.В.Сталин — сын путешественника Пржевальского. И много чего другого в том же духе рассказал. Сегодня местное начальство устроило проверку наличия отдыхающих в занимаемых ими комнатах, как в армии.

С утра накрапывал дождь. Мы проводили Валерку до остановки автобуса. Возвращаясь, зашли в магазин. Когда мы щупали копчёную рыбу, продавщица сказала: «Руками не трогать». Пришлось брать. К трём копчёным рыбкам купили четыре бутылки пива. Фактически сразу после завтрака начали пить. Сначала вдвоём, но совсем скоро к нам в комнату пришли студенты МИИТа и началась совместная попойка. Пошли к ним в номер, у них были гости, играли в карты. Пришёл наш новый сосед Анатолий, девятнадцать лет, шахтёр из Донецка. Он дал деньги Фёдору, тот опять побежал за пивом.

Весь день пили пиво, и я один бутылок пятнадцать осушил. Всё это не могло пройти бесследно. Я уже не играл в карты. Лёг на кровать, накрылся покрывалом и уснул. На ужин меня разбудили. В животе пиво плескалось, как в бочонке, в рот ничего не лезло. Даже подташнивало, но потом тошнота прошла.

С Игорем, студентом МИИТа, под мелким дождём играл в бадминтон. Освежившись под дождём и протрезвев, пошёл смотреть телевизор.

По телевизору, в дополнительное время, транслировался фильм Романа Балаяна «Полёты во сне и наяву». С удовольствием посмотрел эту картину второй раз. Во время просмотра поймал кота, вертевшегося под ногами, посадил себе на плечо и время от времени его гладил.

Валеркину кровать, в нашем номере, занял Анатолий из Донецка. Ничего не попишешь.

После завтрака пришёл Валерка и предложил прокатиться в Кобулети, мы с Женькой согласились. До города ехали общей командой в восемь человек. Приехав, разбрелись кто куда. В кассах Аэрофлота выяснили, что билетов нет. Поехали на рынок. Купили четыре килограмма винограда и полкило инжира.

Вернувшись в дом отдыха, стали есть виноград. После обеда взяли виноград с собой на пляж. Ходили на танцы в пансионат «Радуга». Я принимал участие в конкурсе, — не получил ничего, так как выбыл в процессе борьбы. А потом меня понесло, стал знакомиться со всеми подряд. С Леной из Ташкента, со Светой из Харькова. С другими девушками, чьих имён уже не вспомню. Танцевал с ними, приглашал в гости, в дом отдыха и даже в Москву.

Местный житель был на танцах с дрессированной собакой. По команде: «Атас, менты», которую он то и дело с удовольствием повторял, собака поджимала хвост и начинала испуганно озиралась.

После танцев мы шли к себе в дом отдыха, а нам навстречу Наталья с двумя ухажёрами. Оставив своих спутников, она подошла ко мне. Я, как невольник, провожал её до дома отдыха «Цихисдзири». Она мне что-то рассказывала, ждала моего поцелуя и дождалась. Поцеловались один раз и, попрощавшись, я пошёл к себе. По дороге встретил Женьку с Ларисой.

Дома, лёг в постель и стал слушать песни Розенбаума. Вдруг раздался стук в дверь, пришла Ира за банкой кофе. Слегка навеселе, с сигаретой в руке. Я ей дал понять, что между нами ничего не будет. Ушла, а я лежал с опустошённой душой и вслушивался в слова Розенбаума.

Приснился замечательный сон. Я стою на сцене с гитарой и выступаю перед публикой. Чувствую себя свободно. Пою песни. Рядом со мной стол, за которым сидит В. С. Высоцкий. Зрители стали просить спеть какую-то неизвестную песню. Я отнекиваюсь, признаюсь, что не знаю. Владимир Семёнович говорит: «Ну как же. Давай покажу». Взял гитару, заиграл и запел. Я вместе с публикой слушал замечательную песню. Слышал её впервые.

Я не встречался с Высоцким при его жизни. Какое же блаженство я испытал, проснувшись. Владимир Семёнович во сне не просто разговаривал со мной, а в разговоре проявлял участие, внимание к моей скромной персоне. А главное, — всё было, как наяву.

После завтрака ходили в магазин, купили шоколад. После обеда пошли на пляж. Солнце светит, но не греет. Купаться в море не хочется. С пляжа я ушёл пораньше, пошёл в душ. В душе горячей воды нет. Пришлось, как в армии, мыться под холодной.

Наши соседи, ребята из МИИТа приходили на переговоры, мы с ними договорились завтра устроить сабантуй. Ходил в клуб смотреть третий раз фильм: «Жестокий романс». Смеялся и плакал, легко реагируя на изменения в сюжете. Чего говорить, отдых пошёл на пользу, — никаких внешних раздражителей. Кругом тишина, красота, банановые пальмы, лимон, бамбук, — экзотика. Райское место. После фильма я не стал ни с кем разговаривать. Посидел в одиночестве, а потом пошёл смотреть телевизор. Ночи стали холодные. Без кофты спортивной уже не погуляешь. На территории дома отдыха живёт огромная чёрная собака. Ходит за нами по пятам, словно мы её хозяева. Завтра идти за билетами.

Утром дали ребятам-соседям двадцать рублей на водку, а сами пошли в «Радугу» за билетами. С билетами ничего не вышло. Поехали в Кобулети, но и там осечка. В Кобулети разговорился в автобусе с цыганкой. Она сказала, что женила своего сына, когда тому было пятнадцать лет. Это было три года назад. «Теперь ему восемнадцать, а ребёнку три года. Сын такой же длинный, как и ты», — смеясь, хвасталась цыганка. В том же автобусе разговорился с конопатой, светловолосой девушкой. Красивая, смешная, но на одном из передних зубов золотая коронка. Застенчивая, непохожа на местных жителей. Но поговорить с ней, познакомиться ближе, не дали.

Ещё до обеда мы сдали пустые бутылки. Купили пиво, рыбу, консервы и хлеб. Пообедав, сходили на море, загорали и вернулись в дом отдыха к восемнадцати часам. Встретили по пути Валерку. Валерка сразу стал жаловаться, говорить, что ему и отдых не в радость, всё не мило. Рассказал, как местные жители за девушку побили парня из Донецка. Посидел с нами, выпил пиво и ушёл.

Сразу после его ухода мы стали накрывать стол для «сабантуя». Три бутылки «Московской» водки, двенадцать бутылок пива — нас шесть человек. Сидели у МИИТовцев, слушали их магнитофон. Водка местного разлива, скверная. От двух последних чарок мы с Женькой отказались. После выпивки пошли на танцы в «Радугу». Я вышел из ворот дома отдыха вместе со всеми, но направился в другую сторону. У ворот меня поджидала Наталья. С ней мы пошли на море. Темень кромешная, небо всё усыпано звёздами, и мы вдвоём идём к морю. С горем пополам добрались. Красота, открывшаяся взору, стоила трудностей нашего пути. Такой красоты я ещё не видел. Время от времени море освещалось прожекторами. Душа пела от красоты. Смотрели, любовались. Целовались. Полдвенадцатого я её проводил до ворот дома отдыха «Цихисдзири».