От необыкновенной обстановки и тёплого, радушного приёма вся душа моя возликовала, я пришёл в восторг.

В прекрасном настроении я добрался до дома и уснул.

Последний день восемьдесят седьмого года и грустно и страшно. Ходил к Тане, гладил её по лицу, целовал её ладони. Она подписала и подарила мне фотографию, на которой все участники нашего спектакля, состоявшегося в Гохране двадцать восьмого декабря. Я хотел ей подарить шоколадку, но так и не подарил. Весь шоколад в магазинах раскупили.

Толя с Юрой Ломакиным напились до чёртиков. Стали рассказывать пошлости. Я впервые увидел этих людей в полной красе, понял, что они гораздо несчастнее, чем я себе представлял. Мне от всей души стало их жалко. Борису признался, что выпил вчера, а что сегодня пить придётся, он и сам знает. Он сказал, что больше не нальёт мне ни капельки, а то я непременно сопьюсь. Какой-то получается парадокс. При свободной продаже алкоголя, я спиртное в рот не брал. А как запретили пить, стал потреблять эту гадость чуть ли не каждый день.

С Витей встретился в ГИТИСе в шестнадцать часов, зашли с ним в Военторг, к Генке Стручкову. У Генки дела плохи и на работе, и в личной жизни, чуть ли не до развода.

В девятнадцать часов мы с Витей были в доме Юры Черкасова. Тут и случилось то волшебство, которое бывает с человеком только в детстве. Я увидел милых сердцу людей и сразу в них влюбился. Это Юрина мама и сестра. Мы вместе готовили праздничный стол. Кошка у Юры замечательная. Чёрная, пушистая, красоты неземной.

До застолья, до прихода гостей, мы втроём: я, Витя и Юра выпили по две рюмки «Славянской» водки и захмелели. Я смотрел «Полосатый рейс», смеялся над игрой Евгения Леонова и гладил кошку. Давно мне не было так хорошо.

Из гостей были Дима Журавлёв, Наталья Бизева, ребята из Театра-студии в Старом парке. Все сплошь гитаристы и певцы.

Поднимая первый тост, Юра поблагодарил маму и сестру.

Мы проводили Старый год, и я надеюсь, что все невзгоды останутся в нём. А в наступающем году, будет лишь свет ясных очей и тепло любящих губ.

Без десяти двенадцать М. С. Горбачёв принялся читать по бумажке поздравление. Пробили куранты, чокнулся с друзьями и первые минуты восемьдесят восьмого года начали свой отсчёт.

Юра Черкасов ушёл спать, следом за ним потянулись другие. Мы с Витей остались сидеть за новогодним столом. Играли на гитаре, смотрели «Голубой огонёк».

Передача «Вокруг смеха» приобрела новые качества, у авторов стало больше свободы или, как говорит Горбачёв, «гласности».

Уехал из гостей в шесть утра. Добравшись до дома, завалился в кровать и проспал до часа дня.

В пятнадцать часов был на квартире у Бориса, где встречал Новый год Женька с дамой, имя её забыл, Игорь и Володя. С ними я выпил водки, съел курицу и посмотрел фильм про гардемаринов.

После программы «Взгляд» я решил ехать домой. Завтра в девять утра надо быть на Детской ёлке. Простился со всеми и пошёл. Стоял, как бродяга в пустыне. Ни автобуса, ни машины. Два часа ночи было на дворе. Холод и ветер заставили меня вернуться. Залез в горячую ванну, согрелся.

С Володей долго сидели на кухне. Он рассказал мне в подробностях свою жизнь за последний год, мы ведь с ним редко видимся.

Хорошо, что поставили будильник, а то спал бы до двенадцати. А тут, среди тьмы звонок. Подъём. Встал, умылся, взял с собой пакет зефира и поехал на ёлку. В метро всю дорогу спал. В клуб Гохрана приехал в девять часов. Начиналась подготовка к празднику. Приходили артисты и их помощники, стали появляться родители с детьми.

Невыспавшийся, немытый, небритый, вместе с детьми я пел песни и ходил в хороводе вокруг ёлки. Было всё, как положено. Присутствовал Дед Мороз, Снегурочка. Показали представление и мультфильмы. Дед Мороз персонально дарил подарки и поздравлял детей, называя каждого по имени. Говоря другими словами, было всё так же скучно, как и в годы моего детства. Сегодняшний день был знаменит другим. Таня привела на ёлку свою дочь Аню, и я её держал за руку. Как они похожи, мать и дочь. Красивые.

Прибежал Танин муж, стал с ревностью поглядывать на меня. Да и я, сказать по правде, не ожидал, что он будет на ёлке и смутился, избегал ему смотреть в глаза.

Было много знакомых женщин с детьми. От усталости я не поднимал на них глаз. Домой приехал с подарком и бухнулся в постель. Поспал четыре часа и вроде как выспался. Поел и полез в горячую ванну. Полюбил я горячие ванны. В них расслабляешься. После них чувствуешь себя, как заново родившимся.

Пробовал петь, но голос не позволил. Тогда я засел за «Братьев Карамазовых». Вечером звонил Тане, Борису, Женьке, Вите.

Спать лёг поздно.

Утром встал в двенадцать часов. Поиграл на гитаре, затем сел за чтение, но душа просилась на воздух. На улице плюс два градуса.

Поехал в ДК «Красный Октябрь», отдать Артёму анкету и телефон директора клуба. И попал, что называется, на пир. У моего друга родился сын. Актёры сидели кружком и разливали коньяк. Я, давший себе клятву не пить в Новом году, и не предполагал, что так скоро появится искушение. Я решил от клятвы отступить. Выпил за Артёма, ставшего папой, за его новорождённого сына.

Актёры захмелели и стали рассказывать потрясающие вещи. Я сидел и слушал. Выбрав удачный момент, отдал Артёму анкету и телефон директора клуба. Дал девять рублей на сына. Всё, что у меня с собой было.

На станции метро «Киевская» заметил красивую девушку, в лисьей шубе. Через Деда Мороза, ехавшего в форме зимнего волшебника домой, я передал девушке конфету. После чего познакомился с ней. Девушку звали Галей. Оказалась студенткой ГИТИСа, эстрадного отделения, учится вместе с Лаймой Вайкуле.

Умная, добрая, красивая. Я дал ей свой телефон, буду ждать её звонка.

Говорят, понедельник — день тяжёлый. Сегодня и в самом деле день оказался не из лёгких. Во-первых, после Новогодних пьянок-гулянок, на работу выходить не хотелось. Да и погода делает своё дело, на улице плюс три.

Сегодня я забыл пропуск, пришлось возвращаться домой. Когда я всё же попал на объект, то сел в фойе и принялся поджидать Таню. Ожидание не увенчалось успехом. В это время, как потом выяснилось, она была уже на рабочем месте.

В кабинете я застал Таню зарёванной и услышал от неё следующее. Что она повесится к пятнадцатому числу. Последовало объяснение. По её словам, она без ума от лысого радиста Юры. К которому, при всём желании, я её не могу ревновать. Не знаю, что у неё на уме, какую ещё игру она задумала. Но мне стало не по себе от этих слов. Я попросил её не говорить со мной о своих чувствах к Юре и встал, чтобы уйти. Но уйти не получилось, она меня остановила. Ей хотелось выговориться.

Кто знает, может, видела меня вчера с Галей? Хотя это маловероятно. Необъяснимо резкая ко мне перемена. Возможно, злится, что не зову к себе, как прежде.

Вечером с Женькой и Игорем в кинотеатре «Москва» смотрели фильм «Данди по прозвищу крокодил». После картины я простился с ребятами и поехал домой. Но до дома не доехал, вышел на «Арбатской». Встретил Эдика Радзюкевича, что был у Юры Черкасова на новогоднем празднике.

В десять вечера вошёл в ГИТИС, были студенты, но Витю не нашёл. Я гулял по дворам, закоулкам и не мог понять. Как можно, целуясь с одним, говорить ему о любви к другому? И всё это делать естественно. Питается чужими страданиями. Надо бы отпихнуть её от себя подальше, разорвать с ней раз и навсегда.