Спал опять долго, ворочался, пока сам не решил, что нужно вставать. Сел учить басни Михаила Шевченко «Флюгер и громоотвод» и про глупого барана две басни, которые готовлю к экзамену. Стал было выкраивать куски из Данко, которые буду учить, но потом решил, что выучу весь рассказ. Играл на гитаре, пел песни. Написал два рассказа о животных и попробовал писать стихи.

Говорят, понедельник — день тяжёлый. Для меня день обычный, ничем не отделимый от других рабочих дней. Посмотрел с утра по телевизору выступление Аллы Пугачёвой и поехал на работу с опозданием в полчаса. Зачем приходить в восемь часов, когда все приходят к девяти. Да и после девяти работы никакой.

К Марине Авдеевой приехали гости из деревни, она стала на них жаловаться. Все стали вспоминать плохим словом своих гостей из деревни.

На работе происходят пусть небольшие, но изменения. Толя бросил пить и после того, как прочитал в журнале «Здоровье» статью, стал интенсивно заниматься спортом, Я сидел и переписывал из книги в тетрадь «Песню о соколе» М. Горького. Братьев Вайнеров читать прекратил, много пустомелят, а сути мало.

Прочитал интервью Марины Зудиной, это актриса в театре у Табакова. Слова красивые и правильные, а что за человек, по написанному судить трудно. Хорошо бы встретиться и поговорить.

Играли в домино. Мы с Борькой проиграли, но так как счёт вёл я, то объявил, что ровно — сто. Не хватает одного очка. И после этого мы стали побеждать, но доиграть так и не пришлось. Валерка решил провести профсоюзное собрание. День пролетел молниеносно.

Приехав домой, стал писать. Закончил бежевую тетрадь и перешёл на малиновую. Затем стал штудировать «Сердце Данко», «Песню о соколе» и «Песню о буревестнике». Самочувствие ухудшилось, где-то простыл. Звонил Юле Силаевой, но её не было дома. Её подруга, поднявшая телефонную трубку, вежливым голосом просила звонить ещё.

С утра Валерка Кулямин известил меня о том, что в следующий вторник в клуб Гохрана приедет экстрасенс и привезёт с собой плёнку, свидетельствующую о паранормальных явлениях. Послал меня за билетами и просил заглянуть в столовую. Узнать, что случилось с лифтом, был от них звонок.

По дороге в клуб я зашёл к слаботочникам, переписал у них слова песни: «Виделось часто в сон беспокойный». Говорят, автор этих слов Семён Кирсанов.

В клубе сказали, что на «иллюзиониста» билеты покупать не надо, вход свободный. Я спустился в столовую, побеседовал с заведующим. Выходя из варочного цеха, увидел Таню, стоящую в очереди на раздаче. Глаза наши встретились, я с ней поздоровался. Таня в ответ откровенно и со значением мне подмигнула.

Шагая к выходу из столовой, я обратил внимание на смущение кассирши, от внимательного взгляда которой не ускользнуло Танино приветствие. Взрослому человеку одного такого подмигивания достаточно, чтобы всё понять про отношения мужчины и женщины.

С Толей и Колей я ходил на Лабораторный корпус. Долго там возились, перепаивая диоды на панели управления. Вернувшись в мастерскую, узнал от Бориса, что звонила Таня и приглашала меня в клуб.

Так как с Лабораторного вернулись поздно, я в клуб не пошёл. Поехал домой и засел за стихи. Получаются уже не такие плохие, как раньше, — есть прогресс. Надо заставлять себя каждый день писать.

Вечером позвонил Тане домой. Дал два звонка, как у нас условленно. Не надеясь на то, что перезвонит, направился было в свою комнату. Но она сразу же перезвонила. Говорила со мной, как с подругой, чтобы домашние ничего не заподозрили. Пригласила двенадцатого числа вечером в клуб, на мероприятие под названием «Круглый стол». Я обещал прийти.

С самого утра переоделись и пошли возить грузá для испытания лифтов на Лабораторном корпусе. Закатывать по доскам в кузов машины двухсот пятидесяти килограммовые чушки. А затем, поддерживая их руками, скатывали. Намучились. Мороз не сильный, но ветер порывистый. Рабочие перчатки в тепле отмокали, на морозе деревенели, а вместе с ними и кисти рук. Ноги тоже замёрзли.

После разгрузки мы с Борисом пили чай с шоколадом. А Толя, решив закончить свой эксперимент с безалкогольной жизнью, разбавил спирт. Максимыч, напившись, взялся за сочинение стихов. Коля, вспомнив молодость, стал приставать к Ленке. Толя, захмелев, просил у меня невест.

Ленка, Маринка и Галька с удовольствием выпили спирт, предложенный Толей. В мастерской началось веселье. Нас с Борисом отпустили домой.

Вечером звонил Юле Силаевой. Её дома не было, со мной долго разговаривала её подруга. «А почему вы грустный? Вы не отчаивайтесь, звоните». Телефонировал Витьке, его мама сказала, что он побежал кросс.

Перед сном учил «Песнь о соколе».

По дороге на работу я помог донести школьницам макулатуру до автобусной остановки. Они рассказали, что каждая должна сдать по пятнадцать килограмм. Этот факт меня неприятно удивил. В наше время сдавали, кто сколько может.

Сидя в мастерской, несколько раз переписал «Сердце Данко». Таким образом я пытаюсь усвоить, выучить материал. При этом краем уха слушал, о чём говорят наши женщины. За один вечер они способны поднять и обсудить миллион тем. От оторвавшейся пуговицы на рабочем халате, до проблем в американской космической программе.

Приходил Питерский. Привёл с собой молодую девушку ко мне на консультацию. Девушка хочет стать актрисой. В этом году намерена поступать в театральные училища. Я объяснил, что существует творческий конкурс. Для того, чтобы его выдержать, надо заниматься с педагогами. А занятия стоят недёшево. Услышав цифру сто рублей в месяц, она обещала подумать и ушла.

С работы поехал домой, засел за тетрадь. Но написал сегодня мало. Звонил Витьке, не оказалось дома. Звонил Юле, так же не оказалось на месте. Звонил Тане, — не смогла перезвонить. Мне хотелось с кем-то поговорить.

Позвонил Анне, у неё дома друг или подруга. Она начала беседу неуверенным сдавленным голосом и я сказал, что перезвоню позже, но не перезвонил. Снова сел за письменный стол и стал переписывать отрывки. Вспомнил с опозданием, что Таня приглашала за круглый стол, а я не пошёл.

Принесли с Борисом из дома много всякой снеди и ели её целый день. Марина Авдеева с Леной Роговенко были приглашены на день рождения к начальству и вернулись в мастерскую совершенно пьяные.

Видел Таню. Что-то с ней случилось, была на себя не похожа. Угостил её яблоком — очень обрадовалась.

С Женькой встретились на станции метро «Добрынинская». Поехали в кинотеатр «Новороссийск» на фильм «Латиноамериканец». Картина про войну в Никарагуа.

Гуляли вокруг кинотеатра, в том районе, где обычно дежурим. После прогулки пошли на другой американский фильм «Непримиримые противоречия», — сплошная реклама «красивого образа жизни». Из кинотеатра вышли поздно.

Последний фильм, хоть и сделан из дешёвых сцен, что-то разбудил во мне, дал новый взгляд на жизнь. Вернувшись домой, я написал на эту тему рассказ.

Прямо с утра стал учить басни Михаила Шевченко: «Флюгер и громоотвод», «Уволенный баран». Выучил обе басни, устроил себе отдых. Смотрел «Кинопанораму», которую вёл Ролан Быков. За «Кинопанорамой» хоккей, СССР — Канада. Вторая игра. Первую проиграли 3:4, а сегодня выиграли 5:3. Даже мама, болея за нашу команду, увлеклась игрой. Бросила стирку и смотрела телевизор.

Я засел было за тетрадь, но писать не дали. Позвонила Лена Кублицкая из ДК им. Горбунова, предложила съездить к Аркадию в Красногорск. Я поблагодарил её за звонок, за приглашение, но отказался.