Ездил к Женьке в институт, там его не нашёл. В кинотеатр «Октябрь» на Хазанова не попал. На спектакль в театр Маяковского не попал. Какая-то незримая сила мне сегодня мешала. У ГИТИСа видел Артёма с женой Капитолиной, но не подошёл. Возвращаясь домой, обогнал группу из театральной студии. Кто-то из них сказал мне вдогонку: «Смотрите, какой фраер». Посмеиваясь, подослали ко мне самую смелую девицу, чтобы познакомилась. Возможно, с целью залучить к себе в студию. Она шла прямо за моей спиной метров десять. А когда я, внезапно обернувшись, взял её за руку и стал расспрашивать, — смутилась, вырвалась и убежала к своим.

На Киевском вокзале перед самым носом, один за другим, ушли два «девяносто первых» автобуса. Я поднял руку, «голосуя», но водитель не остановил, проехал мимо меня. Из-за спины послышался старческий голос: «Не взял нас с тобой автобус». Но судьба распорядилась так, что домой всё-таки мы приехали на «беглеце». Сели со стариком в «сто пятьдесят седьмой» экспресс и обогнали «девяносто первый» автобус, который ушёл от нас. Вышли из «сто пятьдесят седьмого» на остановке «Улица Дунаевского» и пересели в «девяносто первый».

Борька звонил, сказал, что завтра на работе меня ждут с документами. Вечером звонил Ане, она смеялась, когда я ей говорил про пьяного дядьку, ни одному моему слову она не поверила. Договорились встретиться в субботу.

Встал утром, позавтракал и поехал устраиваться на свою прежнюю работу. В бюро пропусков выписали пропуск. Все бумаги оформили и сказали, чтобы тридцатого сентября выходил на работу. Встретил человек десять знакомых. Все искренно обрадовались, увидев меня. В срочной фотографии у метро «Фили» сделал снимок на пропуск и поехал к Женьке в институт. Стал поджидать его у входа в главный корпус в толпе курящих девиц. Шёл дождь, пришлось стоять под навесом рядом с ними. Они меня так обкурили, что я чуть было не задохнулся. Прибежал Женька, сказал, что работает в столовой на мойке и освободиться не может. Я поехал домой. Съел арбуз с хлебом и отправился в Народный театр репетировать «Много шума из ничего». Правда, пришлось подождать коллег, народных артистов. Пока ждал, наблюдал через окно за соревнованием городошников. Оказывается, увлекательная и даже азартная игра.

На репетиции Наталья Борисовна мне сказала: «Приходи завтра к пятнадцати часам. Тебе замены нет и мы согласны на всё, лишь бы ты играл в спектакле. Пусть немой, зато в штанах. Мы не в состоянии найти в такой короткий срок замену».

Возвращаясь домой, встретил Наташку Игумнову и Ларису Узойкину. Как же быстро они выросли и приобрели соблазнительные формы.

С утра позвонил Ане и переговорил насчёт встречи. Она заболела и увы, встреча не состоится. Сегодня с самого утра идёт снег. Но настроение хорошее. По первому снегу поехал в Народный театр. Там со студийцами репетировал сцены из спектакля «Много шума из ничего». Вернувшись домой, позвонил ещё раз Ане, она к понедельнику хочет выздороветь, чтобы встретиться со мной. Мне же во вторник тридцатого на работу. А в среду она улетает в Палангу. Позвонил Женьке, мы с ним встретились на «Курской» и пошли в театр имени Гоголя. В кассе нам продали билеты на хорошие места, как постоянным посетителям. В буфете съели бутерброды с колбасой по тридцать копеек и поговорили в фойе с суворовцами. Много молодых девушек работает в театре, — в гардеробе, в буфете. Наверное, студентки. Смотрели спектакль по пьесе Островского «Не было ни гроша, да вдруг алтын». Актёры сегодня играли плохо, видимо ещё не вошли в рабочую колею.

Со мной в одном вагоне метро ехали школьники с учителем, видимо тоже возвращались из театра. Щебетали всю дорогу. Учительница улыбалась. Звонила Лимма, знакомая, которой я должен передать посылку из Каунаса. Завтра приедет, заберёт. Вечером написал частушки и два маленьких рассказа.

Смотрел «Утреннюю почту». Позвонила Лимма, а потом и приехала с дочерью. Смешная дочка у неё, молчит, как партизан. Но хоть яблоки взяла.

Встретились с Женькой на станции метро Арбатская. Объяснили девушке, как пройти к театру Маяковского, а потом и сами решили попытать счастья в кассах этого театра. С билетами нам не повезло. Дошли до театра-студии «На Красной Пресне». Посмотрели на закрытые двери и поехали по домам.

Звонил Борису, сказал, что с утра написал девять рассказов про Максимыча. Вечером написал ещё две вещи, подражание Шекспиру. «Суровое время» и «Сказка об актёре». Всё не совсем удачно, но тянется «рука к перу, перо к бумаге». Если уж родилось, пусть поживёт в черновой тетради.

С утра отвёз фотографии на работу, отдал в бюро пропусков. Погода паршивая, дождь со снегом и сильный, холодный ветер. Звонил Ане, она сказала, чтобы перезвонил в шестнадцать часов, а сейчас она уезжает. В ожидании я стал писать сказки в рабочую тетрадь. Когда ездил на работу отдавать фотографии, встретил Володьку Киреева, сослуживца своего. Он вместе со мной работает в отделе главного механика. Только я электромехаником по лифтам, а он на токарном или фрезерном станке, я точно не знаю. Володька рассказал, что скоро станет папой, что играл с ансамблем в Олимпийской деревне концерт и что через год уйдёт из ансамбля «на улицу». Вернётся друг-музыкант из армии и будут они вместе работать. Пожаловался на тех, с кем приходится ему играть. Сказал, что они плохо разбираются и в музыке, и в людях. Я проводил его до поликлиники, потом он меня до остановки, там мы и расстались.

Смотрел по телевизору документальный фильм про Бабий Яр. Страшные съёмки, взволновали меня чрезвычайно. Смотрел «Зеркало сцены», интервью Никиты Михалкова. Он критиковал качество плёнки «Свема». Показывали директорат фабрики «Свема». Весёлые, жизнерадостные, и на качество плёнки, и на критику Михалкова им плевать. Написал сегодня восемь сказок. Пишутся и пишутся. Начал вяло, а потом разошёлся, не остановить. Где-то форма пошаливает, но по сути хорошие. Обыкновенно по стольку не писалось. Каждая сказка, даже строчка, как рождение ребёнка, волнительно и торжественно, а главное, требует большого усилия. До тех высот, к которым я стремлюсь, мне ещё далеко.

Проснулся не выспавшимся с тяжёлой головой и стал собираться на работу. Ехал на семьдесят седьмом автобусе и был на месте за пятнадцать минут до начала рабочего дня. Дали пропуск со странной подписью. Меня на каждом посту из-за этой подписи останавливали и вызывали начальника караула. На рабочее место пришёл не сразу, сначала прошёл все инструктажи. Всех пожарников послушал, дал подписку в особом отделе и прочее.

Первым, кого увидел перед входом в мастерскую, был Саня. Он, зажав в верстаке какую-то болванку, что-то вытачивал себе для дома. Мы с ним обнялись и под общий смех и общую радость вошли в мастерскую. Там всё было по-прежнему. Даже люди остались такими же, какими я их оставил в своей памяти. Не было Толи, не было Ленки.

Мы заварили чай, подкрепились. Освоившись, я стал петь и плясать. Демонстрировать то, что должен был показывать приёмной комиссии театральных вузов. Моё поведение не одобрила Таисия Яковлевна, с ней в ссоре все ребята. Весь день пили чай с бутербродами. Пообедали Борькиным супом.

Видел два раза Андрианова, он был взволнован. Наверное, решил, что я к его жене на «Загородное» уже успел сбегать. Несчастный муж. Звонил Ане с работы, договорились встретиться возле универмага «Минск». Погода менялась от плохой, до очень плохой. Так что поговорить особенно не получилось. Мы сразу замёрзли, но чуть посидев на лавочке, всё-таки кое о чём поговорили. Аня сегодня в полночь уезжает в Палангу, а вернётся через неделю-полторы.