Таисия Яковлевна вышла из отпуска. Опять слышен в каждом углу мастерской её визгливый голос. Женщины принялись обсуждать Марину Авдееву и осуждать её демонстративную измену мужу.

Узнал, что умер комендант Василий Швец в звании майора. Вчера на партсобрании выгнали из партии бывшего Веркиного мужа, Шишацкого. Валерка Кулямин принёс на работу шахматные часы.

Позвонил Ларисе Владимировне на «Мосфильм», узнать о вчерашних звонках. Соколова и Завьялова она не знает, но звонку моему она обрадовалась. Принялась подробно, словно уговаривая, рассказывать о том, что фильм снимают ученики Наумова, не «хухры-мухры». Сказала, что мне уже нужно мерить костюм, режиссёр, говоривший со мной, оставил ей записку насчёт меня. Просила позвонить третьего ноября. Интересно, что в записке и вообще, чего от меня хотят? Но может, всё выяснится третьего ноября.

На работе разгорелись страсти вокруг шахмат. В шахматы играют мужчины и женщины, все, кроме меня. Играют быстро, не раздумывая над ходом и поэтому с большими потерями.

После работы поехал домой, должен был встретиться с Аней. Но, к сожалению, встреча не состоялась. Я звонил, её не было дома. Возможно, неполадки на телефонной станции, потому что звонил и Женьке — никто трубку не брал, что невозможно. Мама у него всегда дома.

Смотрел беседу литераторов со зрителями. Поэт цитировал философа, говорил: «Во всём девяносто процентов чепухи».

Я так настраивался сегодня на встречу с Аней, а в телефонной трубке безнадёжные, длинные гудки.

На работе с Борисом разгружали машину, играли в шахматы, ходили в магазин за сахаром и хлебом. После работы встретился с Женькой, передал ему нутриевые шкурки от брата Валерия. Женька с братом в ссоре, не дал Валерке денег взаймы.

Пошли с ним в кинотеатр «Рекорд» на фильм «Осень», билеты проданы. Через Ярмарку вышли на остановку двадцать восьмого троллейбуса. На остановке маленькие дети гладили большую бездомную собаку, которая улыбалась от счастья. Трогательное зрелище.

Вечером из дома позвонил Ане. Она вся в заботах. К ней завтра приезжают гости из Вильнюса, она готовится их принимать.

При входе на работу новый некролог. Молодая тридцатипятилетняя женщина ушла от нас в мир иной. Когда умирают молодые, мне становится страшно. Выкупил предпраздничный набор: горбуша, гречка, лимон и т. д. Вот такой контраст. Висит некролог в фойе, а перед ним снуют весёлые возбуждённые люди с заказами в руках.

Николай Сергеевич Захаров звонил из Народного театра. В понедельник меня ждут на репетицию сказки «Терем—теремок». Не знаю, кого мне там играть. Наверное, волка поочередно с Суворовым. После работы поехал домой, захотелось читать, что в последнее время со мной редко случается. Взял книгу Богомолова «Момент истины», отобрал в ней два рассказа: «Первая любовь» и «Кладбище под Белостоком». Выучу для экзамена.

Дочитал повесть «Иван» и прочитал семьдесят страниц романа «Момент истины». Так много я никогда не читал. Наверное, это связано с тем, что хороший слог у автора и мало пустых мест, всё по делу.

Я решил не смотреть телевизор, от него только голова болит. Становлюсь от него глупым и ленивым идиотом. Буду приходить с работы и работать с книгой, с живой мыслью.

Завтра еду с родителями в деревню, в Калужскую область. Будем «консервировать» дом в Пирово.

Родители подняли ни свет, ни заря. Надел синюю телогрейку, рабочие штаны, резиновые сапоги и поехали на станцию «Матвеевская». Не заметил, как доехали до Малоярославца. Там купил орехи у мужичка, рубль — стакан. По дороге к Медыни, которой в этом году исполняется шестьсот лет, съел все орехи до последнего. Автобус большой, комфортный, ехал сидя. С Фёдоровки пешком по грязи. Осень в деревне всё же сильно отличается от лета. Видел поля со злаками, — оставленные, некошеные, комбайн брошенный. Как только показалась наша деревня из-за леса, я сразу увидел новый дом.

Пришёл в деревню первым, родители шагали с большим отставанием. Дом хороший, правда, маленький. Ну да в нём не хороводы водить. Летом и на чердаке и на террасе можно разместиться. А зимой мы на даче не живём. Работники схалтурили. Мы с Борисом, обливаясь потом, разобрали в Исаково пятистенку и огромный сарай, чуть ли не больше дома. А они собрали комнату из брёвен и на этом успокоились.

Расположились в старом домике с печкой. Террасу у входа разобрали, — доски понадобились для строительства нового дома, — поэтому сколько ни топили печь, ветер задувал в щели. Чувствовалось, что осень у дверей.

Поели и принялись за работу. С отцом принялись таскать оставшиеся от строительства брёвна и складывать их в одно место. Те, что полегче, носили, неподъёмные распиливали.

За ужином ел плохо, устал, так и клонило в сон.

Лёг спать и уснул, как убитый. И сразу пошли сниться кошмары. Хотел проснуться и не мог. После того, как среди ночи, отец встал, чтобы попить, я всё же проснулся. После этого сон исчез. Так я и проворочался до самого утра. А утром заснул.

Встал поздно, родители давно уже были на ногах. Мама с утра затопила печку, в доме было тепло. Я бы полежал в постели, понежился ещё часа два, но меня подняли. Поел и за работу.

Перенесли с отцом под навес оставшиеся брёвна и пошли в сад пилить гнилые и сухие ветки. Я даже во вкус вошёл, орудуя маленькой садовой пилкой.

Из дома в дорогу вышли сразу после обеда. Шагали снова мимо брошенного комбайна и некошеного поля. На остановке автобуса в Фёдоровке ко мне пришло вдохновение, написал в блокнот рассказ. Только закончил, как подкатил «двухчасовой» автобус. Ехали с комфортом. В Медыни пересели с одного автобуса на другой практически без перерыва. В Малоярославце к перрону сразу подошла электричка.

Приехав домой, я посмотрел телевизор, который зарекался не смотреть. Передачу «Камера смотрит в мир». Политический обозреватель рассказывал об американском засилье в европейских странах, в их телевизорах и кинотеатрах. Интересная деталь. Обозреватель сказал, что всё началось с проникновения «Пепси-колы» и других мелочей в Европу. Но ведь и к нам привезли совсем недавно «Пепси-колу», следовательно, такая же участь в скором времени ждёт и нас. То есть американское засилье. Уже появилась реклама на автобусах-Икарусах.

На работе получили шестилитровую канистру спирта (в середине месяца дадут ещё шесть литров). К тому же смена алкоголика Бантикова. Коля, Толя, Бантиков и даже Саня прильнули к канистре со спиртом, к «огненному роднику». «Спиритус грандиозо!», — любимая фраза Толи. Они не просто прильнули, а напились, как следует. Коля вынул и положил в карман, чтобы не потерять, свою вставную челюсть. Толя, осмелев после выпитого спирта, стал звонить и «ворковать» со своей знакомой. Короче, очередной дубль до боли знакомого, всё время повторяющегося кино.

Звонил на «Мосфильм». Просили прийти пятого ноября в двенадцать часов на фото-пробы. Они наверно думают, что я не работаю.

Сегодня должен был ехать в Народный театр на репетицию спектакля «Терем-теремок». Но после работы я отправился на встречу с Женькой. Лил дождь, погода плохая. В кинотеатре «Октябрь» фильм «Чичерин» в двух сериях. Поехали в кинотеатр «Ударник» на картину «Зиночка Зинуля». Опоздали на начало, но это не помешало восприятию материала. Фильм с проигрышной темой, но актёры играли хорошо.

В правилах метрополитена прочитал интересное замечание. Оказывается хождение по путям и рельсам метрополитена наказывается штрафом в размере двух рублей. Штраф не велик, но и желающих бегать по путям не много, если такие и находятся.