Выйдя из здания института, мы поехали к Игорю домой. В девять часов вечера подъехал Женька. Втроём мы быстро начистили картошку, и тётя Женя нам её пожарила. Смотрели телевизор, Женька рассказал о возможностях купленного магнитофона.

Сегодня состоялось доигрывание последней партии чемпионата мира по шахматам. Выиграл её Каспаров. Он же сохранил свой титул чемпиона. Карпов оказался размазнёй.

Смотрели передачу о Федерико Феллини, вёл её Эльдар Рязанов. Уехали от Игоря поздно, на улице была мертвецкая тишина, совсем как в моей деревне.

После зарядки созвонился с Женькой, мы встретились на «Белорусской». Ехали в гости к Женькиной двоюродной сестре, у её младшего сына день рождения. Сегодня в двенадцать часов я мог бы сходить на спектакль в Театр пластической драмы, а в семнадцать тридцать посмотреть фильм «Шантажист», билеты лежали во внутреннем кармане пиджака. Но я выбрал новое знакомство, общение с людьми.

Именинник по-моему так и не понял, что ему два года исполнилось. Сидел и смотрел на всех растерянно. Познакомились с девушками, всего было десять человек.

Я познакомился на этом вечере с девушкой Леной. Это одно из таких мимолётных знакомств, которые ни во что не выливаются и не имеют своего развития. Танцевал с ней, даже целовал её в губы. Дал ей свой телефон. Но прошло чуть больше часа, сели пить чай, заиграли гитары, и мне стало стыдно за своё поведение.

Домой я вернулся довольно-таки рано. Ещё не успели закрыть тот выход из метро, который выводит к остановкам моих автобусов. Дома послушал мамины воспоминания об отце, о братьях. Краем глаза посмотрел фильм «Компаньоны» и, раздевшись, лёг в свою широкую и мягкую постель.

На работе Толя получил спирт, и состоялась грандиозная попойка.

Коля допился до таких чертей, что стал рыгать на пол. Такая реакция у алкоголиков со стажем, — большая редкость. Пьяный Толя обещал завтра не прийти, а послезавтра устроить сабантуй. Звонил Николай Иванович, просил проследить за людьми, чтобы они вышли на субботник двадцатого и двадцать третьего числа. Я обещал проследить.

Ушли с Борисом на Лабораторный, играли в «дурака», в другие карточные игры. Наигрались всласть.

Марина Авдеева принесла мне книгу стихов Байрона. Читать некогда. Репетировал с Таней на сцене. Девочки, задействованные в спектакле, глядя на мою игру, умирали от смеха. Только Тане было не смешно.

В программе «Время» объявили, что на семьдесят седьмом году скончался Аркадий Исаакович Райкин. Хоть и пожил не мало, кажется, что рано ушёл из жизни. Очень жаль.

Была у меня задумка сходить сегодня в кинотеатр «Ударник» на американский фильм «Окно спальни». Но Игорь купил билеты не на сегодня, а на завтра. А завтра у меня пантомима.

Позвонил Борису, поговорил с ним. Затем созвонился с Женькой, он переписывает весёлые эмигрантские песни на своём японском магнитофоне.

Стал читать «Братьев Карамазовых» и принялся плакать. То ли от выпитых вчера двухсот грамм, то ли от точного авторского попадания прямо в моё сердце. Плакал навзрыд, а в дальнейшем и смеялся. Достоевского не хотелось выпускать из рук. Так бы и читал всю ночь, если б завтра не на работу. Боюсь, утром не встану с постели. Книгу возьму с собой на работу.

На работе чувствовал себя отвратительно. Позвонила Таня, пригласила на репетицию. Я откликнулся на её предложение с радостью. После дневной репетиции была назначена вечерняя, на которую я тоже пошёл с удовольствием.

После того, как все разошлись, и мы остались с Таней вдвоём, началась другая игра. При всех Таня льнёт ко мне, а оставшись со мной наедине, уходит в дальний угол и смотрит, как загнанный зверь, готовый наброситься и укусить. Из её кабинета я сделал два звонка.

Созвонившись с Игорем, сказал, чтобы ждали меня. Позвонил Валерию Леонидовичу, предупредил, что сегодня на пантомиму не приду.

Положив трубку, обнял Таню. Она не стала говорить тех злых и капризных слов, от которых до сих пор мурашки по телу. И вырываться не стала. Устало заметила: «С улицы всё видно».

Мне стало стыдно, я её отпустил. Конечно, ей не нравится, что я притворно, на показ, лезу к ней в стенах Гохрана. Всё это несерьёзно. В сказанных ею словах я услышал: «Будь, наконец, мужчиной. Прими решение, соединяющее нас». Принять решение я был не готов.

Я попрощался с Таней и, надев верхнюю одежду, поехал в кинотеатр «Ударник» смотреть американский фильм «Окно спальни».

Картина понравилась, хотя ждал от него большего. С Женькой вдвоём после фильма прогулялись до станции метро «Библиотека им. Ленина», а оттуда разъехались по домам.

Поужинал и перед сном читал «Братьев Карамазовых».

На работе опять пьянка, мы с Борисом в стороне.

Звонил Николай Иванович, сказал, что с первого января курение на территории объекта будет запрещено. Я давно ждал такого запрета. Ходил в «комитет комсомола», репетировали на сцене.

Репетировали до пятнадцати часов. Таня отправилась на субботник, который я якобы отработал девятнадцатого числа.

Я проверил наличие на субботнике всех своих комсомольцев и пошёл в булочную, купил за девяносто копеек кекс с орехами. Играли с Борькой в домино против Юрки и Толи. Проиграли. Как ни обидно — факт. Звонил домой. Там по мою душу пришли люди из домового комитета, хотят выяснить, где я тружусь. Я не велел говорить. Что это за непонятное любопытство?

После работы приехал домой и уселся за чтение «Братьев Карамазовых». Хорошо Достоевский пишет, я не устану это повторять. Но и над великими книгами склоняется голова уставшего человека. Я стал «клевать носом», засыпать. Вышел прогуляться.

Вернувшись, краем глаза посмотрел фильм. Актёр Александр Михайлов играл разведчика Кузнецова. В картине он застрелил тридцать полковников и столько же генералов. Всем своим жертвам Пауль Зиберт по четыре пули в живот отправлял, чтобы наверняка.

На работе все обсуждали фильм про разведчика и смеялись в голос. Совсем недавно ругали актёра Сильвестра Сталлоне за фильмы «Рэмбо», «Рокки-4», а тут свой боевик создали, своего неуловимого «Рэмбо», недостижимого для немцев.

Был у Тани, каждый день стали видеться. Надел шёлковую бежевую рубашку навыпуск, её любимую, и ходил в ней по сцене.

После работы я хотел поехать домой, читать, учить, выписывать. Но поехал к Борису. Пожарили картошку. Выпил стаканчик настойки на черносливе, разведённой со спиртом. Захмелел и сел к Стёпкиной кроватке, стал играть с ним в бубен. У Бориса растёт чудесный сын. Как ни странно, именно в эту минуту пришла в голову мысль с Нового года не пить ни капли.

Но выпив второй стаканчик, я подумал и отказался от столь радикальных мер. Всё же ничто не снимает так стресс, как стаканчик вина. А до выпитой настойки, ходил взад вперёд, не знал, что с собой поделать. Таня вынимает из меня душу. В душе разлад. Я упираюсь, как могу.

Домой приехал уже трезвым и красивым.

С утра ходили с Толей к Николаю Ивановичу на общее собрание. Меня там величали не иначе, как Андрей Иванович. До сих пор не могу привыкнуть к такому обращению. Секретарь комсомольской организации отдела. Дали премию пятнадцать рублей, в честь Нового года.

Толя, оставшись с нами один, нежен, как няня. Ни грубого слова, ни взгляда косого.

Звонил Володя мне на работу, хочет вместе с нами Новый год отмечать. Я его переадресовал к Игорю. Что Володя, что Игорь днём не работают, — пусть закупают продукты для Нового года.