В шестнадцать часов я пошёл на комитет комсомола. Разбирали вопрос о подготовке к новому году. Сидели до семнадцати тридцати и говорили в основном о пустом. Таня ведёт себя непонятно как. Я теряюсь в догадках. Вокруг неё всё время крутятся «женихи». И мне кажется, что она спит со всеми, кроме меня. Но проходит время, мнительность сменяется успокоенностью и мне уже не до чего и не до кого.

После работы поехал в Театр-студию «Мастерская» на занятия по пантомиме. Третий урок и каждый раз в новом месте. Сегодня занимались в спортзале без музыки. Занимались три часа, уборщица прогнала. И теперь занятия будут начинаться не в девятнадцать часов, а в восемнадцать. Занимаюсь босиком. Домой вернулся весёлый.

Принял душ и в постель. Уставший, но счастливый.

На работу приехал рано. Коля, считающий себя ответственным за мою сыновнюю память, стал напоминать: «Не забудь, завтра отцу сорок дней».

Попрощался я с солдатом, который проверял у меня пропуск два года. Есть люди, которые симпатичны друг другу. Солдат из их числа.

Утром звонил Юрий Васильевич, — партийный бос нашего отдела и попросил принести ему список комсомольцев. Я громко, чтобы все в мастерской слышали, сказал: «Хорошо, Юрий Васильевич, сделаю». И не переодеваясь, стал заниматься «комсомольской работой». Пошёл гулять по подразделениям.

После работы повёз сдавать пишущую машинку. Приняли с уговором, что я привезу недостающую инструкцию и дубликат квитанции. В «Прокате» разговаривал с «афганцами», нашими солдатами. Они учатся в Университете Дружбы Народов. Купил две венгерские курицы и с ними поехал в гости к Марине, дочери двоюродной сестры. Марина с мужем живёт на «Академической». Её муж учится в Академии имени Фрунзе. Дети меня сразу узнали и Марина обрадовалась. Познакомился с её мужем Валерой. Сели за стол, выпили шампанского. Они накормили меня настоящим украинским борщом. Борщ — произведение искусств. Смотрели фильм Рязанова «Берегись автомобиля». Я сделал для себя открытие. Оказывается, в кругу родных, любящих тебя людей, и фильмы смотрятся по-другому. В это же время, чтобы как-то меня развлечь они наперебой рассказывали анекдоты.

Проводили до метро. Я ехал домой, находясь в приятном лёгком опьянении.

Спал плохо, снились кошмарные сны. Проснулся в девять часов, к десяти ждал Бориса. Перед приездом Бориса меня затрясло, как одиннадцатого октября. Я достал гитару и стал потихоньку извлекать из неё грустные звуки. Мама, увидев в моих руках гитару, опять рассердилась. Я подумал, что тут ей никак не объяснить того, что со мной происходит. Она знает, что в этот день нельзя, — и всё. И это последнее слово. А у меня внутри всё дрожит, клокочет, и без гитары я не могу успокоиться. Какая трудная и противоречивая штука жизнь.

Сдвинули с мамой столы, приехал Борис. До Елоховской церкви добрались на общественном транспорте. На улице шёл мокрый снег, дул порывистый ветер. В Храме тишина и покой, воздух прозрачный. Забыли, что за дверью ненастье.

Выйдя из Храма, взяли такси и поехали на кладбище. Еле добрались. Таксист три раза намеренно нарушал правила, чтобы подъехать к кладбищу. Могилу нашли не сразу. Руками очистили её от выпавшего снега. Поставили зажжённую свечу, помолились, как могли и поехали домой.

А дома вовсю шли приготовления. Приехал двоюродный брат Александр из Краматорска, привёз самогон. Пришли женщины с работы, стали помогать. Настало время поминок. За столом собралось человек двадцать. Барков, Чуркин — приятели отца, сидевшие за столом рядом со мной, рассказали мне об отце много нового.

Сосед Василий Иванович напился, предлагал сначала мне, а потом и Борису высокие посты, хорошие работы. Вечером в двадцать один час приехал с работы Женька. Пили мы мало. Пришла мамина подруга тётя Саша Корнева.

В одиннадцатом часу я проводил ребят и лёг спать.

Ехал на работу с полным ощущением того, что сегодня понедельник. А на дворе, оказывается, пятница. С утра убежал к Тане, в её кабинет. Не мог видеть ни Толю, ни Колю. У Тани просидел до одиннадцати часов. Сначала даже не говорили, но потихоньку разговор наладился. Даже перешёл в сокровенный. Такие разговоры между нами были очень давно. Так давно, что уже и не верится, что были. Сегодня я понял, что Таня меня любит, ещё любит.

В одиннадцать пошли с Борисом по магазинам. Я шутил с продавцами, импровизировал. Всё ладилось, всё удавалось. Это Таня мне вернула утраченное вдохновение. По Таниной просьбе пошли помочь в театр-студию «Ангажемент». Развешивали рекламу и указатели, как пройти. Я молотком разбил себе указательный палец. Познакомились с художником Олегом, он рассказал о театре-студии. Из известных актёров в студии только Владимир Конкин.

После работы поехал в Театр-студию «Мастерская» с желанием отыскать балетмейстера Яна и взять билет на «Жизель». Но там я его не нашёл и один из студийцев мне сказал: «„Жизель“ не состоится, дни Индии неожиданно настали».

Вернувшись домой, попал на ужин. Мама разрешила выпить. Мы с Александром стали пить и я перебрал. Напился не до рвоты, но до головокружения. Позвонил Борису в пьяном виде. Как только телефон его запомнил. Позвонил Тане, — дал два наших условных звонка.

По телевизору показывали работы молодых кинематографистов. Я помню только одно, оба фильма плохие. Спать лёг поздно, рухнул как спиленный клён.

Разбудил Александр, не дал выспаться. Позавтракали, и я пошёл вместе с ним по магазинам. Обошли все продуктовые в округе. Пешком дошли до универмага «Минск», а оттуда в центр. Затем в автомагазин с названием «Москвич». Магазин в основном продавал запчасти для «Жигулей».

Грузчик в белых носках и джинсах-«варёнках», выглядывал из подсобки и предлагал свои услуги. Мы отказались.

Из маленького магазина, сделав две пересадки, оказались в Южном порту, в огромном автомагазине.

Я часто слышал это название, но приехал сюда впервые. И не пожалел. На куполе станции метро «Автозаводская» рядом со словами «Труд. Мир» я впервые прочитал слово «счастье». Никогда слова «Счастье» рядом с этими словами не было, а тут, — пожалуйста.

В магазине люди разные, в своём большинстве честные. Но и жуликов я приметил немало. С Кавказа целые делегации, в дублёнках и шубах.

Весь день прошатавшись, устал как бессловесный друг человека. Приехав домой перед ужином, выпили по рюмочке. Я пил водку, а Александр самогонку.

Позвонил Борису, будучи уже пьяным. Смотрел телевизор. Звонила Таня, то есть дала сигналы. Я вчера ей звонил, а впоследствии перепугался, как она это воспримет. А тут, пожалуйста, звонит сама. Потеплели наши отношения. Меня это и радует, и настораживает. Я, как Чернышевский, спрашиваю себя: «Что делать?».

Утром разбудил звонок Бориса, он смотрел «Спортлото» и записал номера. Из ста вариантов только четыре по три номера и карточек десять, где мы угадали по два. Все остальные пустые. Обидно. Все хотели выиграть.

По магазинам не поехали. С Александром договорились, что я еду на занятия по танцу, а как только вернусь, отправимся в гости к Марине и Валере. На занятие я поехал к пятнадцати часам, как и было в графике. Но в связи с чьей-то болезнью занятия прошли в двенадцать часов. Недолго думая, я развернулся и вернулся домой. Собрали «дипломат». Две бутылки, одна с водкой, другая с самогоном, яблоки и шпроты с сардинами.

С «дипломатом» в руке, вдвоём с Александром мы поехали в гости. Доехали быстро, но спутник мой себя плохо чувствовал и из-за этого приходилось часто останавливаться. Приехали не совсем вовремя. Хозяева собрались на концерт. Но до выхода из дома у них было полтора часа. Мы сели за стол.