Радисты виновато смотрели на меня. Я не стал ничего говорить, — ушёл.

С Борисом играли в карты.

После работы заехал к Женьке и мы пошли в кинотеатр «Звёздный», на фильм «Прощай, шпана замоскворецкая».

У меня с утра было приподнятое настроение. Звонил на Лабораторный Толя, был пьян. Даже после свадьбы не унимается.

Звонила Марина, моя помощница по культурно-массовой работе. Приглашала из моего отдела ответственного за этот сектор. Я обещал прийти сам. Кроме того, к шестнадцати тридцати нужно было идти на учёбу в райком. Я к Марине не пришёл, и тут раздаётся звонок. Звонила Таня на Лабораторный и принялась меня отчитывать по комсомольской линии. Я сказал, чтобы не ругалась, что подарю ей всё, чего она только пожелает. Поклялся, что люблю её. Но когда произносил последние слова, сам почувствовал в голосе неискренность. Услышала неискренность и Таня, — бросила трубку.

К шестнадцати тридцати все мы, комсомольский актив, собрались у кабин проходной и пешком пошли в райком. Я со всеми поделился длинным батоном за двадцать две копейки и извинился перед теми, кто был свидетелем моей безобразной выходки.

В райкоме все отметились и расселись по местам. Я от нечего делать описывал в блокноте портреты выступающих комсомольских вожаков, а затем встал и тихо пошёл на выход.

Падал снег, как в самые ненастные зимние дни. Грустно делается, когда на календаре весна, а по двору метель метёт.

На работе играли с Борисом в карты. С утра заходил в кабинет к Тане и просидел там два часа. Пришла её подруга, принесла конфет, от которых я отказался, а вот то, о чём они говорили, я внимательно послушал. Разговор был не слишком содержательный, зато, что называется, от души. Кроме всего прочего, я извинился перед последней свидетельницей моей ругани.

Она и не обиделась. Ко мне серьёзно не относятся, держат за артиста, которому всё позволено. За человека, не совсем нормального. Многое спускают с рук. Однако, несмотря на хорошее расположение духа, Таня отказалась прийти на репетицию и не дала мне ключ от своего кабинета.

Переиграв с Борькой во все карточные игры и перечитав все интересные главы из «Двенадцати стульев», я в шестнадцать часов пошёл в фойе клуба ждать студийцев. Великому моему терпению не было конца. Не пришёл Артём, не пришла вечно являющаяся в срок Галина Александровна Ганчо. Не пришла ни одна девочка, ребята тоже не пришли.

Я прождал до восемнадцати часов, а затем поехал в кинотеатр «Октябрь» на фильм «Загон». На девятнадцать часов все билеты были проданы.

Приехав домой, я почистил и сварил картошку. Мама пришла поздно и обрадовалась, что я не сидел, сложа руки. Стали ужинать.

Встал в девять тридцать, включил телевизор. Хотел застать «Утреннюю почту», но прозевал. Посмотрел учебную программу, — «Драматургия Толстого». Показывали учителя Артёма, Петра Наумовича Фоменко.

Оделся и поехал в кинотеатр «Октябрь» на тринадцать часов. В полупустом зале посмотрел фильм «Загон». Картину ругали по телевизору, а она оказалось не такой уж и плохой.

После просмотра заглянул в ГИТИС. Застал там Витю, Юру и знакомых ребят. Все ко мне подходили, спешили пожать руку. Были в хорошем настроении. Да и я, радуясь встрече, улыбался.

С Витей отправились в кафе под названием «На Малой Бронной». Тихое, с жизнерадостным барменом за стойкой. Кафе мне понравилось. Выпили кофе, съели мороженое. Я проводил Витю до дверей института, а сам поехал в комиссионный к Женьке.

Вечером в кинотеатре «Звёздный» мы с Женькой смотрели фильм «Как найти нофелет». Комедия. Местами смешная.

Позвонил Артёму, он стал извиняться за пятницу, но я прервал его и сказал, что кроме меня, никто не пришёл. Насчёт понедельника он просил перезвонить сегодня в десять часов вечера.

Созвонившись с Женькой, встретились с ним на станции метро «Рижская». Народ валил, как на футбольный матч. Рынок был битком набит людьми. Товары, говоря по совести, однообразные. В основном, джинсы «варёнки», спортивные шапки, женские трусы и сладости собственного приготовления.

Походив с часок и замёрзнув, зашли в закрытую часть рынка. Купили квашеную капусту и поехали в гости к Борису. У него нажарили картошку и стали ужинать. Я пил и закусывал купленной на рынке капустой. Вот только зелье меня не брало.

Уезжая от Борьки, забыл позвонить Артёму. А на Киевском вокзале, выйдя из метро и увидев девяносто первый автобус, я машинально в него заскочил. И только после этого сообразил, что он поедет не на улицу Артамонова, а на Четвёртый Сетуньский проезд. Усевшись поудобнее, я приготовился к длительному путешествию. Автобус должен был сделать крюк, вернуться на Киевский вокзал и дальше следовать по маршруту до улицы Артамонова, на которой я живу.

Но дальше Четвёртого Сетуньского проезда автобус не поехал. Водитель на конечной остановке стал отвёрткой чинить что-то в двигателе и устроил короткое замыкание. В салоне погас свет, шофёр попросил меня выйти. Сказал, что дальше не поедет, будет ждать «аварийку».

Я оказался прямо у дома Артёма. Решил заглянуть к нему на минутку и спросить, придёт он в понедельник на занятия или нет?

Совершенно забыв номер квартиры и даже этаж, на котором он живёт, — к этому моменту выпитое спиртное всё же ударило мне в голову, — я позвонил в первую попавшуюся дверь и до смерти напугал своим видом открывшую мне сорокалетнюю женщину.

Завершив после этого поиски квартиры, я вышел на улицу, поймал такси и поехал домой. За три рубля и рассказанный мною анекдот таксист довёз меня до порога с ветерком и удовольствием.

Утром трудно было подниматься, но после водных процедур я взбодрился и приехал на работу молодцом. Включил единственный исправный лифт и лёг спать. Разбудил меня Борис, приехавший на работу.

Звонил Лене Голубевой, она идёт сегодня на вечер памяти Высоцкого. Другие театральные люди обещали быть.

К шестнадцати часам пришёл в кабинет к Тане. Она была сердита. Сказала, что у неё занятия, и в своём кабинете не даст заниматься театральному кружку. Тем не менее, мы сумели провести время с пользой.

Артём рассказал много интересного о Зощенко, Хармсе, других писателях с трудными судьбами. Признался мне, что его тяготит зависимость. Ему тяжело приезжать в Гохран и отрабатывать свои полставки.

Договорились, что как только он сдаст свой спектакль, сразу же приедет ко мне в гости и посмотрит мои литературные работы.

Снег всё валит и валит. Ходил сегодня в составе бюро на заседание комиссии профкома. Ходили вчетвером. Начальник отдела, парторг, профорг и я — комсорг. Отстояли свои социалистические обязательства.

Не заходя в мастерскую, я отправился в комитет комсомола.

Дверь была на замке. Я постучал, открыла Таня. В кабинете она была не одна, за столом сидела её подруга и Питерский. И тут опять со мной случился срыв.

Не помню, чем она меня задела. Но я до того рассвирепел, что подошёл к ней вплотную и сказал: «Дать бы тебе сейчас по зубам!». При этом я сжал правую руку и потряс кулаком перед её носом.

Таня не испугалась, в свою защиту сказала несколько бойких слов. Я ушёл, тихо закрыв за собой дверь.

После работы поехал в кинотеатр «Октябрь» на фильм «Суровое лето 53-го». Все билеты проданы.

Вечером по телевизору смотрел похождения М. С. Горбачёва. Он второй день покоряет Югославию. Там его все целуют и обнимают, водят по заводам.

Утром на Лабораторный корпус позвонил Коля. Передал, что Толя просил меня прийти. Вызывали в главный корпус лишь затем, чтобы я расписался за спирт, который они добросовестно выпивают.