Ходили с Женькой в «Новороссийск» на фильм «Зорро» с Ален Делоном в главной роли. Я смотрел этот фильм лет восемь назад и теперь воспринималось всё, конечно, иначе.

Сегодня какой-то церковный праздник, по-моему, Благовещение. Таисия Яковлевна сделала доклад на эту тему. Ходили с Борисом в магазин, по дороге встретили Таню. Я не здоровался с ней, прошёл мимо. При этом мы многозначительно посмотрели друг дружке в глаза.

Если меня с ней увидят вместе, то слухами заполнят каждую щель. Поэтому прохожу мимо, как разведчик в тылу врага. Никого я не любил и не полюблю так сильно, как Таню. Но при этом точно знаю, что вместе нам с ней никогда не быть.

Вернувшись из магазина, я позвонил Тане на работу, её не оказалось на месте.

Вечером играли в домино. А за пять минут до конца рабочего дня позвонил Николай Иванович и сказал, чтобы все шли в конференц-зал на политучёбу. Мы пошли, но так и не дошли — убежали.

Дядя Яша просил халвы. В обеденный перерыв я обшарил все наши магазины и не нашёл её. Поехал к Борьке в Ясенево и там купил сразу два килограмма, как собственно, и заказывалось. За ужином выпили настойки из чернослив. Хлебнули лишнего. Я напился пьяным и философствовал до поздней ночи. До этого мы с Борисом спускались к телефону-автомату и я звонил домой, предупредил что заночую у друга. Разговаривал с отцом, он по голосу понял, что я навеселе и передал поздравление с Благовещением Борису и его жене.

Спать я ложился с мыслями о том, что голова оторвётся во сне от тела и улетит. Так сильно она кружилась. Но скоро заснул.

Проснулся от звонка будильника. На остановке автобуса в Ясенево встретили наших строителей: Римму, Володю-ковбоя и молодого парня, с которым Римма путалась, изменяя своему старому и некрасивому мужу. С ними вместе приехали на работу.

Настроение было отличное. С утра ходили на Лабораторный корпус. Заходили с Борисом к Сане в гараж. Толя навязывает мне Рериха, какие-то бредовые книги, я их не читаю.

Отдавая Кузнецову партвзносы за Колю, я зашёл поговорить с Киреевым Володькой. У того концерт. Он пригласил меня с собой, но произошла путаница. Киреев ждал меня у одного выхода с объекта, а я его у другого, — разумеется, он меня не дождался. Я, не зная, где концерт, когда, — нашёл его по наитию, в Измайловском комплексе. И даже прошёл туда бесплатно, через служебный вход.

Володя стал выступать на большой сцене с красивым освещением. Концерт, положа руку на сердце, был, конечно, дешёвым. Выступали старики и дети. Те, кому уже не вернуть ушедшего признания публики и те, к кому признание никогда не придёт.

Опять ложусь спать в два часа ночи.

Ездили в обеденный перерыв в «Винницу», купили мочёных яблок. Толя послал нас мыть японские пластиковые занавеси в гараж. Делать нечего, — пошли. Там нас встретили без особой радости, и даже Саня убежал.

Вернулись в мастерскую, а там уже пир горой. Толя, Коля и Валера Чекуров — все пьяные. Это Коля вернулся с поминок и для успокоения своих нервов предложил. Вот они и начали. Впрочем, если спирт выдают, то его кому-то надо пить. Вот они и пьют. Пьяные они разные. Обычно тихие. Но сегодня их разобрало, они стали кричать на нас с Борисом. Мы конечно ко всему этому привыкли, но настроение такие сцены не улучшают.

Встретились с Женькой на «Добрынинской» и поехали в «Звёздный». Пошли на итальянский фильм «Грог». Кинокартина пустая.

Дядя Яша сегодня уехал, отец его провожал.

Всё! С завтрашнего дня никаких развлекательных фильмов, телевизоров, — буду учить отрывок. Я за последние дни очень устал и никак не могу заняться делом. Кроме всего прочего, я решил опять по утрам бегать. А так же хочу купить себе боксёрские перчатки и долбить ими в «грушу». И если не буду лениться, то к экзаменам буду в хорошей физической форме.

На работе было тихо, осознавая свою вину за вчерашнее, Толя и Коля были как шёлковые. Сами работали и к нам не лезли. Константин Андреевич рассказывал сегодня о своей молодости. Довоенной, послевоенной, о том, как воевал. Если бы все его рассказы записать на плёнку, а потом переписать на бумагу, то получился бы увлекательный роман. Был и разведчиком, и снайпером, и три самоходки у него сгорели. И всё это глазами умного, мыслящего человека. То время было временем его бурной жизненной деятельности, был он умён и деятелен. Теперь остались лишь воспоминания.

После работы поехали к Борьке, у него прочитал запрещённую поэму Твардовского «По праву памяти». Она мне пришлась по душе. Ничего подобного я в наших журналах не читал, а тут в журнале «Знамя» пустили поэму, написанную к 1967-му году.

Звонил Тане, Ане, Юле, — но ни с кем из них так и не удалось побеседовать. Я оставил Юле на вахте номер своего телефона и сказал вахтёрше, что ещё завтра позвоню. Звонил Володе Копореву, хотел пригласить его на день рождения, но тоже дома не застал. Вечером читал «Преступление и наказание».

Встал в одиннадцать часов, включил телевизор, намереваясь посмотреть «Утреннюю почту». Но время передачи, как оказалось, по субботам другое. После этой неудачи я до самого вечера телевизор не включал. Переписал поэму Твардовского «По праву памяти». Отнёс в библиотеку и сдал книги Киплинга и Достоевского, взял пьесу Горького «На дне». Посетил выставку картин, которую устроили в одном из залов библиотеки. Картины красивые, в приятных, тёплых тонах. И почти на каждой изображена голая женщина. Были репортёры, бегали от картины к картине, снимали, суетились.

Зашёл в парикмахерскую, подстригся. Вернувшись домой, выписал из пьесы «На дне», два самых ударных монолога Сатина. После чего бег на месте и комплекс физических упражнений для развития мышц. Занимался до того усердно, что чуть было в обморок не упал.

Сегодня, кроме всего прочего, случилось необыкновенное. В пятницу, на работе, Лена Роговенко мне нагадала, что Ане сделали предложение. Мне всё это показалось чересчур неправдоподобным. Я ни слову не верю из того, что говорит мне Ленка, раскладывая карты,. А сегодня я позвонил Ане и чуть было со смехом не начал с этого Ленкиного пророчества. И что же? Не дав мне сказать ни слова, Аня сообщила, что выходит замуж, что сейчас рядом с ней стоит её жених и свадьба назначена на пятнадцатое мая. Ну не странно ли это? Впрочем, всё так и должно было быть. Нечему удивляться.

День Космонавтики. С утра по радио запели песню: «Нас Юра в полёт провожал». И так весь день. Вчера Аня сказала: «Не могу сейчас с тобой разговаривать, рядом со мной стоит жених. Позвони завтра утром». Сегодня с утра я набрал её номер, мы с ней спокойно поговорили о её предстоящей свадьбе. Оказалось не пятнадцатого, а девятнадцатого она сочетается. Жить будет у мужа на Речном вокзале, но по причине частых отлучек супруга, станет частенько гостить у матери. Со мной отношения прекращать не собирается и даже наоборот, после свадьбы их хочет начать, что называется, по-настоящему. Мужа не любит, говорит: «Достаточно того, что он любит меня».

Весь день думал об Анне. Я отказывался верить, что она способна на то, о чём с такой лёгкостью сегодня утром говорила мне по телефону. Да как же так? Она же честная, чистая душа! И вдруг такая приспособленческая философия. Ангельские черты, полна высоких устремлений и вдруг такой сатанинский расчёт.

Весь день при мыслях об Анютином будущем болело сердце и подступала к горлу тошнота.