День зарплаты или как на работе называют этот день — «день зряплаты». И действительно, деньги нашей группе платят зря.

Сегодня я совершил безобразный поступок. Увидев идущую мне навстречу Александру Рубцову, я широко расставил руки. Дескать, возьму тебя сейчас в охапку. Таким образом, хотел пошутить. Она увернулась от моих объятий и пошла дальше. И тут в меня как бес вселился. Я рассердился непонятно на что и в запальчивости крикнул: «Дура! Я к тебе больше никогда не подойду!».

Через пять минут встретил её на четырнадцатом этаже всю в слезах. Она подошла ко мне и сказала, что нельзя так вести себя с девушками. Сказала и уехала, а у меня от её слов сжалось сердце. Поехал извиняться к ней на этаж. Её подруга, которую я попросил позвать Сашу, сказала: «позже». Тогда я попросил прощение через подругу.

После работы поехали с Женькой в театр им. Станиславского на премьеру спектакля «Собачье сердце». Билетов купить не удалось. Отправились в кинотеатр «Повторного фильма» на фильм «Солярис». Но и там нас постигла неудача, все билеты проданы. Пошли в «Художественный» на польский фильм про разведчика, который неизвестно на кого работал.

Дома меня встретили вернувшиеся с дачи родители.

На работе видел Таню и даже поговорил с ней по телефону. Она переезжает в новый корпус. Толя опять напился, стал клясться, пугать: «покину я вас». При этом употреблял своё излюбленное выражение: «Это не пьяные бредни». Самое интересное произошло в конце рабочего дня.

На Лабораторном корпусе, в машинном помещении, случился пожар. Так и не поняли, что горело, но дыма было много.

С Женькой из-за пожара встретился с опозданием. Он купил клубнику и мне оставил полпакета. Хотели сходить в театр, но передумали. В «Ленком» на «Гамлета» не пустят, а на плохие постановки не хотелось идти.

Отправились в кинотеатр «Мир» на Ленинградскую картину «Детская площадка». Режиссёр женщина и это очень чувствовалось.

После фильма поехали на Арбат. Лил дождь. Художники прятались в арки домов, а музыканты исторгали из своих инструментов что-то жуткое.

Были вчерашние бунтовщики и девочка с надписью «хиппи» на куртке.

Съели кооперативное мороженое, отличающееся от государственного только ценой — восемьдесят пять копеек. Пешком дошли до Киевского вокзала и разъехались по домам.

На работу вышёл Борька. Все вместе мы отправились на Лабораторный корпус. Мы с Борисом в машинное, Толя к Любе. Люба терпела его неумелое ухаживание, да не вытерпела. Сказала, что у неё есть жених. Он от неё сразу отстал.

Римма напоила нас чаем, Ира звала на новоселье. Из профкома звонили, предлагали мне путёвку в Ялту. Но один я не поеду, отказался. Играли в домино. Я в паре с Борисом, Толя с Юрой Ломакиным. Игра не клеилась и шла с переменным успехом. Звонила сестра, предложила два билета на вечер памяти В. С. Высоцкого. Я согласился. Узнаю о Высоцком что-то новое.

После работы встретились с Женькой и пошли в Добрынинский универмаг. Женька присмотрел там «Ивушку», ту самую гармонь, которую я хотел купить. Выписали и взяли в чехле за пятьдесят рублей. С гармонью мы отправились в кинотеатр «Спорт» смотреть фильм «Соучастники в убийстве». Эту картину я смотрел уже второй раз.

Дома стал подгонять под себя ремешки и попробовал играть на гармони. Хороший звук. Надо поскорее покупать самоучитель и дерзать.

Звонил Генка Стручков, звал меня свидетелем к себе на свадьбу. Я согласился. В воскресенье состоится предварительная встреча, для знакомства. Свидетельницей будет девушка из студии, Лена Кублицкая.

Пришёл на работу пораньше. Солдаты ночью из холодильника украли колбасу, но у нас было чем её заменить. Позавтракали вдвоём с Борькой, и он отправился отдыхать после смены домой.

Борис пошёл домой, а я на Лабораторный. Весь день провёл на новом объекте. Перевозил людей и грузы.

После работы встретились с Женькой на Добрынинской и сразу же отправились в татарское кафе. Основательно там подкрепившись, поехали в театр им. Станиславского, в надежде купить билет на спектакль «Собачье сердце». У входа в театр собралось столько желающих попасть на спектакль, что нам стало стыдно за свою легковесную, ничем не обоснованную надежду. Стоял молодой человек и в поднятых на уровень груди руках держал десять рублей. Предлагал за билет. При этом билета ему никто не продавал.

Дошли до кинотеатра «Повторного фильма». На фильм «Солярис» все билеты проданы. Вышли на Калининский проспект. В «Доме книги», в букинистическом отделе я купил себе шесть книг стихов. Светлова, Хлебникова, Прокофьева, Рождественского, Клёнова и Журавлёва. После «Дома книги» посетили Арбат. Там продавали в разлив «Пепси-колу». За этим заморским напитком стояла огромная очередь. Устроили настоящую давку.

Слушали авторов-исполнителей из Клуба Самодеятельной Песни. Сегодня долго были на Арбате. Ехал домой и не выдержал, стал читать стихи из купленных книг прямо в метро.

Дома смотрел передачу про американское посольство в Москве и наше посольство в Вашингтоне. После передачи — пресс-конференция. Перед сном читал стихи Михаила Светлова. Пишет легко, приятно читать.

Голова забита всякой всячиной, а сердце переполнено неясными ощущениями и любовью. На работе видел Таню. Я избегаю смотреть ей в глаза при посторонних, а она этого делать не боится. И сегодня мы, что называется, «засыпались». Ехали вместе в лифте, смотрели друг на друга, а окружавшие нас люди при этом напряжённо, понимающе, молчали. Я думаю, что Марина Авдеева и Толя о многом догадываются.

Толя в последнее время ходит со мной на Лабораторный корпус и ведёт себя там, как ревнивая, жена. Ходит за мной по пятам. Если девушки угощают меня мороженым, то и его, из вежливости, им приходится угощать. Если зовут на чашечку чая, то и Анатолий Васильевич тут, как тут.

Ходил к председателю профкома за путёвкой. Просил дать вместе с Куляминым. Они же мне навязывают отдельную, в Ялту, на базу Института иностранных языков.

С Женькой встретились на «Добрынинской». Поехали в магазин «Ноты» на Неглинку. Купил самоучитель игры на гармони.

В «Доме книги» присматриваюсь к Большой Советской Энциклопедии. Двадцать пять томов, неполная, старая, но что делать. Стоит восемьдесят семь рублей, — не дорого.

Встретил на Арбате Олега Ефимова, своего знакомца. Он поступил в Щукинское театральное училище на курс к Катину-Ярцеву. Показал мне справку, где сказано, что он является студентом первого курса. Неприятное чувство охватило меня. Это была обычная, примитивная зависть.

«Как же так? Что же это делается? Все друзья и даже шапочные знакомые поступили в театральные училища, а я нет. Но я же сам не поехал в Ярославль. Через год перевёлся бы в ГИТИС. Не захотел. Сам во всём виноват». Но человек не властен над своими чувствами. Я держал в руках справку Олега Ефимова и завидовал ему. Олег, чувствуя себя победителем, с пониманием и всепрощением смотрел на меня.

Так бывает. Живёшь, ни о чём не задумываясь. И вот встречаешь на своём жизненном пути человека, который даёт тебе встряску. И нет душе покоя. Я чувствовал себя узником, все сокамерники которого вышли на свободу и лишь он один остался сидеть в тюрьме. Надо было что-то с этим чувством делать. Как-то выбираться на свет божий из беспросветного узилища. Куда-нибудь поближе к творческому началу, а иначе беда.

Сон был очень крепкий. Утром меня разбудила Марина и показала свой новый свитер. Я смотрел на него, щупал, давал оценку, но при этом продолжал спать и видеть сны.