Хотели завтра с Витькой Павлюченковым съездить в Загорск, посмотреть лавру, да репетиция в четырнадцать часов, — её откладывать нельзя. Поедем в Загорск, когда станет совсем тепло и не будет репетиций.

Перед сном приятное ощущение усталости.

Подходит к концу мой отпуск, начавшийся семнадцатого марта и продлённый мной посредством больничного листа. Сегодня последний день. Завтра на работу к восьми часам утра.

К четырнадцати часам ездил во Дворец культуры на репетицию «Ревизора». Девочка, игравшая Марью Антоновну, не пришла, так что репетировали с Ларисой Гуреевой, игравшей Анну Андреевну. Всю репетицию проползал на четвереньках и несмотря на то, что сегодня репетировал в наколенниках, всё равно, ужасно болят колени. В завершении отрывка, Хлестаков, в моём лице, должен будет галантно поднять Анну Андреевну на руки. Пробовали сегодня, — с этим пока туго.

Надо будет с завтрашнего дня заняться восстановлением физической формы. На сценическом движении поносить Ларису на руках, научить её группироваться, чтобы было легче её поднимать.

Ночь была беспокойной. Снились яркие цветные сны, в которых я умирал и снова возрождался в разных лицах. То я шекспировский Конрад из пьесы «Много шума из ничего», то какой-то король, то Хлестаков.

Первый рабочий день после отпуска. Погода — дрянь. За окном идёт мелкий, нудный дождь. Отвёз Борьке его свадебные фотографии и кипу пригласительных в наш Народный театр на спектакль «Последние» по пьесе Максима Горького. Пасха в этом году будет четвёртого мая и в этот же день спектакль. Постановку, на которую зазываю людей, сам я не видел, надо будет посмотреть.

На работе, как всегда, посиделки, табачный дым, сердце от всего этого устало и болит. После отпуска меня встретили по-разному, кто в объятья, кто в штыки. Так и должно быть. Видел Володьку Киреева, сослуживца, музыканта, работающего у нас в Гохране на токарном станке. Он собрался жениться. Показал мне газету со своей фотографией. На фото он в шёлковом костюме стоит на сцене, с электрогитарой в руках, в составе ВИА «Апрель». Они заняли первое место на конкурсе ВИА в Москве.

Я купил карточку «Спортлото», 5 из 36. Дал её заполнить маме.

Заходил сегодня к Юрию Ивановичу в клуб, повторили номер «Ходит парень». Учит меня чечётке. Какие красивые у нас в клубе картины на стенах. Вышивка гладью, лучше, чем рисованные. Горы, закаты. Я в первый раз вижу такое. Ещё раз убеждаешься, как человек многогранен. Сколько в каждом из нас скрыто талантов.

Видел Таню, переглянулись с ней, поговорить не удалось.

Звонил Данила Перов, просил купить лимонад. Завтра будем чествовать трёх именинниц из нашей студии.

Ходили с Женькой в кинотеатр «Правда» на фильм «Аплодисменты, аплодисменты». В главной роли — Людмила Гурченко. В зале сначала сделал замечание сидящим по соседству девушкам, строго сказал, чтобы перестали болтать. А потом бесцеремонно стал целовать ту из них, что сидела ближе ко мне. Мы целовались с ней весь фильм. Сказала, что учится в горном институте. Как зовут, не помню, а ведь она мне представилась и перед выходом из кинотеатра свой телефон продиктовала. Возвращался домой на семьдесят седьмом автобусе. Третий раз попадаю в автобус с одной и той же безумной старухой, которая без передышки что-то лопочет. Сначала от неприязни к ней заболело сердце, а потом я расслабился, переменил к ней отношение и хохотал над её чепухой всю дорогу.

Николай Иванович сказал, что за свой счёт может дать только две недели. Я согласился на две.

Видел Таню, поговорили. Настроение поднялось, поплясал на работе для зрителей, посмеялся. А потом опять весёлость ушла, скрылась как солнце за чёрную тучу.

В студию приехал злой и хмурый. Партнёрш моих не было, и Ольга Николаевна отправила меня на сценическое движение. Только там я понял, какой урон моей физической форме нанесли прошедшие три дня на работе. Пот катился градом, я стал задыхаться. Но чуть погодя разошёлся, ушло плохое настроение.

Придумали с Витькой новые приёмы для этюда. После занятия Сева показывал актёрское мастерство, читал стихи. Отмечали дни рождения сразу трёх Королев. Опять не на должном артистическом уровне, но уже лучше, чем прежде. Пели цыганские песни, плясали. Пели замечательные лирические песни про Москву, Россию, любовь и верность. Хорошо в такие минуты!

Шагая к метро, дышали сладким, весенним, вечерним воздухом. И пели хором на весь парк. Никто нам слова не сказал, идущие навстречу люди приветливо улыбались. В метро ехал вместе с Витькой, пели песню: «Нас не нужно жалеть, ведь и мы никого не жалели». Приехав домой и приняв ванну, «пал смертью храбрых» в свою мягкую постель.

С утра пошёл на объект «Загородное». Подтянулся на турнике в два подхода по десять раз, сделал свою работу и вернулся в «Гохран» есть суп из пакета. Насчёт отпуска за свой счёт ничего не слышно. Завтра последний рабочий день, я просил за свой счёт с понедельника.

Приехал во Дворец культуры с маленьким опозданием. Пошли с Витькой Павлюченковым, Аркашей Царёвым и Данилой Перовым в соседний магазин и там выпили сока. Когда вернулись, меня послали с Телегиным и Суворовым репетировать отрывок из «Много шума из ничего» самостоятельно. Сколько же они мне анекдотов рассказали. Долго я смеялся и настроение было приподнятое. Отрепетировали, для оправдания перед режиссёром, часть сцены. Съели по кусочку оставшегося со вчерашнего дня торта «Полёт». И в половине одиннадцатого вечера, вместе с Витей и Натальей Борисовной, вышли из Дворца культуры.

Луна на небе была большая и светлая, а воздух такой, что хоть пей. Вкусный, нежный. Я проводил до Киевской своих коллег, а сам на встречном поезде отправился домой.

Утром с Борисом поехал учиться в Медведково. Я с работы уходить собрался, а меня отправляют на курсы повышения квалификации. На курсы я не попал. Доехав до станции, моя ненависть, а скорее отвращение полилось через край. Предварительно позвонив Толе, я поехал на работу.

У начальника сегодня день рождения. На момент моего приезда все уже были сильно навеселе. Вместе с ними я выпил вина и пошёл за молоком, которое стали нам выдавать за вредность. Лена Роговенко вышла навстречу и вынесла молоко. Обернувшись, я посмотрел, не скрывая взгляда, на выходящую из столовой Таню. Наш главный комсомолец Питерский обратил на это внимание. Когда я резко перевёл взгляд на него, он улыбнулся и поздоровался.

Вернувшись в мастерскую, слушал Максимыча. Он читал свои несовершенные стихи. Николай Иванович, начальник нашего отдела, дал добро и выбил мне две недели за свой счёт. С понедельника гуляю.

Сегодня в ДК им. Горбунова на большой сцене был прогон пьесы «Много шума из ничего».

Сегодня на редкость тёплый, хороший день. В первый раз вышел в джинсовой курточке без плаща. И ни капельки дождя на мою грешную голову с неба не упало.

Погода чудесная. Вышел из метро, снял джинсовую курточку, оставшись в рубашке с короткими рукавами и всё равно было жарко. По дороге в ДК встретил механика сцены Кримермана и студийца Аркадия Царёва. С Аркашей пошли вместе на репетицию. С двенадцати тридцати до двух часов по полудню занимались в классе сценой ареста Борачио и Конрада. В два часа перешли на сцену, где уже были поставлены металлические арки и стали прогонять массовые сцены. Отпросившись на пятнадцать минут, сбегали в магазин, где подкрепились булочками за девять копеек и айвовым соком.