Из цирка поехали в кинотеатр «Звёздный». На фильм «Следы оборотня» Литовской киностудии. В буфете «Звёздного» видел Веру, работницу нашего буфета. Ленкину подругу. Она была с мужчиной и решила меня не узнавать. Я её не стал компрометировать.

После фильма поехали по домам.

Встал в десять тридцать, позанимался гимнастикой, посмотрел «Утреннюю почту» и позвонил Женьке.

Встретились с ним на «Октябрьской» и поехали к Борису. У Бориса сын совсем большой, скоро будет ему три месяца. Глаза умные. Пообедали у Бориса и поехали во МХАТ на их коронную «Чайку».

Играли звёзды театра, но играли плохо. Из актёров, занятых в спектакле — Невинный, Смоктуновский, Мягков, Вертинская, Калягин. Только Смоктуновский и Невинный заслуживают похвалу. А все остальные халтурили.

Олег Ефимов, которого я встретил на Арбате, сказал, что сегодня был последний совместный спектакль. «Они же в ссоре. Разъезжаются, делятся. Ефремов с одной половиной, а во главе другой стоит Доронина».

Олег Ефимов — мой давнишний знакомый. Вместе поступали во МХАТ в прошлом году, теперь пробует поступить в Щукинское училище, на курс к Катину-Ярцеву. Его пропустили на конкурс, теперь держись.

Сегодня ужасно холодно. Кто бы мог подумать, что в июле месяце в Москве будет такой холод и такая пакостная погода. На Арбате художников мало. Саша Трофимов со своими сказочными облаками отсутствовал.

Домой я приехал поздно. Съел зайца и одесскую колбасу с чёрным хлебом. Отец проснулся, стал звать в лес за земляникой, я отказался.

Тяжело просыпался, долго не мог открыть глаза. На работу добрался без осложнений.

Утром с Борисом пошли гулять по магазинам и прямо на улице, из коробки нам продали связку бананов.

Целая история вышла с этими бананами. Выходим из булочной, жуём бананы. Входящей в булочную женщине говорю: «Бананы здесь не берите, они зелёные». Она оценила шутку и пообещала, что покупать их здесь не станет. Зеркальная история на выходе из аптеки, располагавшейся рядом с булочной. Мы выходим, эта женщина входит. Я ей говорю: «В аптеке бананы тоже зелёные». И наконец, выходя из продуктового магазина, в котором действительно торговали зелёными бананами, мы опять с ней встретились и я повторил свою присказку. Что бананы зелёные и лучше их не брать.

Женщина расстроилась. Дело в том, что говоря о зелёных бананах, сами-то мы ели жёлтые, спелые.

Марина Авдеева вышла первый день на работу. Толя с Юрой Ломакиным и Валерой Чекуровым напились.

После работы я поехал на «Добрынинскую», встретились с Женькой. Прямо у метро продавали картошку. Килограмм — рубль. До чего же цены стали высокие. Кооперативная цена, имеют право. А что делать? Хорошую картошку есть всем хочется. Люди стоят в очереди и берут.

Ходили в кинотеатр «Форум», смотрели Ленинградский фильм о расхитителях бензина. Затем поехали на Арбат.

Арбат стал настоящим молодёжным центром. Кроме художников, поэтов, певцов, гитаристов и танцоров сегодня мы сподобились наблюдать бунтовщиков. Агитаторы из народа, люди в возрасте, эмоционально говорили о беспорядках в стране.

Собственно то, о чём они говорили, всем известно. Это тоже самое, если бы они выкрикивали: «Снег белый! Знайте об этом!». К тому же было заметно, что бунтовщики — люди психически нездоровые. А в устах больных людей даже правда становится кривдой.

Поэтому наши люди, глядя на их выступления, подсмеивались. А иностранцы окружили бунтовщиков, фотографировали, снимали на камеру.

Познакомился с Максимом, исполнителем и сочинителем песен. Обменялись телефонами, завтра ему позвоню.

У театра им. Вахтангова Максим исполнял песню Александра Вертинского «Вы стояли в театре, в углу, за кулисами».

Сам тщедушный, но стержень в нём стальной. Голос у него свежий, чистый, искренний. И песня словно про него написана. «Вы сказали: послушайте, маленький, — пел невысокий, молодой исполнитель, с какой-то особенно трогательной интонацией в голосе, — Можно мне вас тихонько любить».

Максим так вжился в материал, в слова этой песни, что произвёл настоящий фурор у зрителей и слушателей. Народа на маленьком пространстве у театра им. Вахтангова собралось сотни три и все были от его песни в восторге. Аплодировали так, как на моей памяти никому не аплодировали. Талант! Что тут скажешь.

Силы мои на исходе. Утром с постели встаю тяжело, а просыпаться так и вовсе не просыпаюсь. Прихожу на работу, завтракаю, иду на Лабораторный корпус, возвращаюсь обратно, обедаю и всё в состоянии полудрёмы.

Разговаривал с Володькой Киреевым, он мне рассказывал о Моцарте и Бахе. Интересно рассказывал. Моцарта он презирает, а Баха боготворит. В августе он увольняется. Уходит, как он сам выражается, «работать по душе». В добрый час.

В паре с Борисом играли в домино против Толи и Константина Андреевича. Один раз выиграли, второй раз проиграли.

С работы я позвонил Максиму, и мы договорились с ним встретиться на «Киевской» в семнадцать пятнадцать. Максим пришёл со своим другом Константином. Познакомившись, пошли на улицу, в сквер. Ребята спели мне свои песни, почитали стихи. Особенно удивило то, что и песни и стихи написаны профессионально. Я наговорил им массу комплементов и попрощался. Подгонял накрапывающий дождь. Я отправился домой, а они выступать на Арбат.

В кинотеатре «Повторного фильма» шёл фильм Романа Балаяна «Полёты во сне и наяву». Я хотел попасть на сеанс двадцать один ноль-ноль, но не получилось. Возвращаясь домой, у метро «Арбатская» снова столкнулся с Максимом и Костей. На них напал подвыпивший мужик. Пытался отнять их гитару. «Смотрю, совсем шпана обнаглела», — сказал я, здороваясь с ребятами за руку и недобро поглядывая на тридцатилетнего хулигана.

Увидев в моём лице заступника ребят, мужик ретировался. Мы посмеялись с Максимом и Костей, и я откланялся.

Приехав домой, сел писать. Пишу много, да дельного мало.

Утром я познакомился с Аллой. Гордая, красивая, неприступная, она шла очень быстро. Прибавив шага и поравнявшись с ней, я попросил разрешения с ней познакомиться. Девушка сначала «отбрила» меня так, что пропало всякое желание с ней не только знакомиться, но и разговаривать. Но тут уж я проявил характер, предпринял вторую попытку, поинтересовался: «Скажите, хотя бы, как вас зовут?», — «Зачем вам это?», — «Молиться за вас стану», — «Не надо за меня молиться. Я сама это делать умею», — «В каком же Храме вы молитесь?», — «В церкви на Ваганьковском кладбище. Меня там крестили», — «И как нарекли?», — «Аллой», — ответила незнакомка и стала знакомой. Я так обрадовался этому факту, что чуть было не забыл представиться.

Весь день проработали с Борисом на Лабораторном. Я набегался по делам, но успел заглянуть к Володе Кирееву и мы обстоятельно с ним поговорили. И о политике, и о музыке, и о стихах. И о том, что мешает нам жить так, как хочется.

После работы встретился с Женькой, и мы пошли на просмотр фестивальных фильмов в клуб ЗВИ.

Первая картина польская, о сталинских порядках в Польше в пятьдесят втором году. Хорошая.

Вторая американская, о молодом футболисте, живущем в хижине у Пеле и бьющем в ворота без промаха. Тоже хорошая.

Много новой информации получил, в голове забегали творческие мысли.

Словно с праздника домой вернулся.

С утра пошли с Борисом на Лабораторный корпус и возили на лифте то кирпичи, то строителей. Выходя на улицу, надел новогодние пластмассовые очки с красным носом и искусственными усиками под ними. В таком виде зашли в аптеку. Оля-провизор смеялась.