Уезжали от Бориса после программы «Время». Луна была очень большая и висела низко, прямо над головой. Казалось, подпрыгни и рукой достанешь.

Прохладно стало в Москве. Срочно надо уезжать в Батуми, догонять уходящее лето. В метро мне женщина показывала свои фотографии. Сидящий напротив майор смеялся над нами, — завидовал.

Утром встал в девять утра по звонку телефона, — два звонка. Таня давала мне сигналы. Мама стояла у телефона и ждала когда перезвонят. Я подошёл и её успокоил. Сказал: «Всё нормально, это меня».

Встретившись с Женькой, мы поехали в кинотеатр «Октябрь», на фильм «Человек с бульвара Капуцинов». После просмотра картины отправились в театр имени Пушкина. Купили два билета на спектакль «Луна в форточке» по ранним произведениям Михаила Булгакова. На спектакль народ не ломится. Вот девятого числа приедет на гастроли польский «Современник». Они покажут «Мастера и Маргариту». Вот туда народ повалит. А тут и Булгаков на афише и зал не такой большой, а свободных мест много. Постановка неплохая, актёры подводят. Плохо играют, без жизни, без огонька. У Арчила Гомиашвилли, нашего старого Остапа Бендера, голос совсем плохой. Максудова играл Сергей Зернов. Он был совсем никакой. Ходит по сцене, а ты за него переживаешь. Как в своё время за генерального секретаря ЦК КПСС Константина Устиновича Черненко, дрожавшего всем телом. Пороховщиков Александр мне нравится.

Среди зрителей видел студента ГИТИСа, хохотавшего по поводу и без повода. Он предусмотрительно ретировался сразу же по окончании постановки.

Отдал материал в ателье на станции метро «Новокузнецкая», сошьют из него три рубашки. Две чёрные, одну вишнёвую. Купили шесть батареек для магнитофона и три плёнки в кассетах для фотоаппарата. Завтра едем на Кавказ.

Сегодня Серёга вступает в права хозяина. Отец и мать уезжают на выходные в деревню, Маринка в поход, я к морю.

До часа дня я играл на гитаре, читал книгу. К двум часам пополудни собрался и приготовился к выходу. Единый билет, купленный по привычке, оставил на столе. Решил прокатиться на таксомоторе. До Курского вокзала счётчик набил три восемьдесят восемь. Я дал таксисту, сам не знаю почему, пять рублей. Наверное, из-за хорошего настроения.

На вокзале сначала встретил Женьку с тремя сумками в руках. Чуть позже Валерку, прибежавшего к самому отходу поезда. Он чуть не опоздал.

Четвёртым пассажиром плацкарта была тётя Зина. Разбитная женщина шестидесяти лет, работавшая в торговле.

В дороге пили чай с конфетами, ели варёные яйца. Валерка и Женька учили меня преферансу. Игра мне показалась скучной. Сыграв один раз, оставили затею. Выпили восемь стаканов чая. Послушали рассказ тёти Зины, о том, как молодой грузчик заразил её триппером. После чего все заняли свои места, готовясь отойти ко сну.

Долго я лежал в темноте и не мог заснуть, прислушиваясь к голосу, доносившемуся из работающего в конце вагона приёмника.

Ночью спал плохо. Засыпая и просыпаясь, я то и дело крутился на узенькой полке. Кто-то ночью подсаживался в наш вагон, ходили люди. Лазая за матрацем на третью полку, они бесцеремонно наступали на мою постель. Застилая простынью своё ложе, подушку клали мне на ноги, ничуть этим не смущаясь.

Утром пили чай и ели варёные яйца. После завтрака включили магнитофон и принялись играть в карты. В «Буркозла» до двенадцати очков.

В этом железнодорожном путешествии я не видел дороги, того, что за окном. Обычно я к окну «прикован». Наблюдение — главное моё занятие в дороге. А тут, благодаря Валеркиной любви к картам, сидели и играли. И даже не на каждом полустанке выходили размять ноги. Играли долго, упорно. Победителем в игре ожидаемо стал Валерка.

Обедали в вагоне-ресторане. Салат из капусты, борщ и гречневая каша с тефтелями. Плохо приготовленная пища. Молоденькая официантка по имени Елена Петровна вертелась вокруг нас и при расчёте избегала смотреть в глаза.

В Армавире купили помидоры и арбуз. Тут же всё это съели.

Тётя Зина рассказывала развратные истории из своей жизни и услышанные за долгие годы работы в торговле.

Ночью за окном пошли горы, — начался Кавказ. Дорога стала извилистой.

Уснул под утро, спал хорошо.

Хотели сойти в Кобулети, но потом решили ехать до Цихисдзири. Проводник предупредил, что там стоянка меньше минуты, а желающих выйти много. Предостережения проводника были не напрасны.

На станции Цихисдзири поезд тронулся, не дав нам выбраться из вагона. Пришлось мне сорвать стоп-кран.

До дома отдыха довёз маршрутный автобус. Долго оформлялись. Дом отдыха «Шукура». Особняк, танцплощадка, каменная лестница вниз, до железной дороги, от которой рукой подать до моря. Море встретило нас неприветливо, — ветер, волны. Я купаться не стал. Женька разделся, собирался было лезть в воду, но передумал. Пошли по берегу, искать хороший пляж. За время прогулки наблюдал интересные картины. Запомнились молоденькие русские девушки с печальными глазами в автомобиле с джигитом. Разбитная русская баба с огромными грудями в кругу местных парней. Здесь ситуация была зеркальным отражением предыдущей. Грустные глаза были у грузин. Видимо, они утомились, пытаясь удовлетворить «грудастую».

Зашли в «Шашлычную», выпили пива. От пол-литровой кружки пива в голове зашумело, как от стакана водки. Сели в автобус турбазы «Ниави» и потом долго шли пешком к себе, поднимаясь по каменной лестнице вверх.

От выпитого пива, разряженного воздуха и двухдневного сидения в вагоне поезда силы иссякли, — еле поднялись.

Поселили нас в четырёхместный номер. Четвёртый наш житель — Володя, тридцати пяти лет из города Норильска. Он всё лето отдыхает по югам, носит на шее массивную золотую цепочку и любит выпить. Вечером, после ужина, пошли смотреть фильм в свой же клуб. Цена билета двадцать копеек. Фильм «Аукцион» по Юлиану Семёнову. После фильма все разбежались по своим номерам.

Вдвоём с Володей мы смотрели местное телевидение до трёх утра. Спал отлично.

Утром Валерка и Володя пошли на море, мы с Женькой спали до завтрака. После завтрака перебрались из двадцать девятого в двадцать третий номер. Он трёхместный. Володю поселили тоже в трёхместный, с двумя стариками.

После завтрака ходили на море, но я не купался. Солнца не было и сомнения стали закрадываться в моё сердце, — а будет ли солнце? То ласковое южное солнце, к которому мы приехали из Москвы. Но сомнения были напрасны, — после обеда запекло. Володя к обеду уже напился. За обеденным столом мы сидим вместе. Он, охваченный хмельной смелостью, стал просить для меня добавки. Вытягивал, сколько мог, руку вверх, кричал: «Парень-то три метра ростом! Полагается дополнительное питание». В двадцать третьем номере, до вечера, находился ещё один житель. Как и Володя, пьяный, демонстрировал нам порнографические журналы и заводил магнитофон с записями Вилли Токарева.

После обеда купались. Море было тёплое не только у берега, но и на глубине. Я нырял и намочил волосы, которые потом так и не высохли. Климат влажный, влажный воздух. Так что и всю ночь я проспал с мокрой головой. Заболело горло. Куда не верти, а горлышко у меня слабенькое.

Вечером смотрели по телевизору игру нашей хоккейной сборной со сборной Канады. Сыграли вничью 3:3. Не досмотрев игру, я побежал в клуб на фильм «Игры для детей школьного возраста». Вход двадцать копеек, в зале духота. За спиной трещит киноаппарат, а от динамика стоящего рядом с экраном шум и скрип, но это не помешало восприятию фильма. Картина интересная. Подростки играли бесподобно, ни на секунду не отпускающая тревога за их судьбы.