— Мастер Шардлейк!

Обернувшись, я увидел статную фигуру Майкла Воувелла, управляющего Гэвина Рейнольдса.

— Простите, что докучаю вам, сэр, — сказал он, отвесив поклон. — Но вчера я взял расчет и покинул дом мастера Рейнольдса. Терпению моему пришел конец после того, как Джеральд и Барнабас устроили в моей комнате разгром в отместку за то, что я попросил их оставить молодых служанок в покое. Теперь придется искать новое место. Быть может, кому-то из ваших знакомых, сэр, требуется управляющий или дворецкий?

— В Норфолке у меня практически нет знакомых. Может, вы сумеете помочь, Тоби?

— Боюсь, что нет.

— Должен сказать, что сегодня утром я посетил мастера Болейна в тюрьме, — произнес я, пристально глядя на Воувелла. — Он отрицает, что когда-либо применял насилие по отношению к Эдит.

Воувелл нахмурился и расправил плечи:

— Я передал вам лишь то, что слышал собственными ушами. Могу принести присягу на Библии.

— Мастер Болейн полагает, что вся эта история — целиком и полностью плод больного воображения Эдит. В том, что Рейнольдс, выслушав дочь, отказался вмешиваться и велел ей возвращаться к своему семейному очагу, у него нет никаких сомнений.

Во взгляде Воувелла мелькнуло облегчение. Он оглянулся на ратушу, около которой продолжалась церемония торжественной встречи. Слуги подавали вновь прибывшим участникам сессии огромные глиняные кружки с пивом.

— Если бы не это убийство, мастер Рейнольдс непременно был бы здесь, — заметил Воувелл. — Он ведь рассчитывал в следующем году стать мэром. Прежде старик никогда не упускал случая появиться в обществе отцов города.

Голос Майкла был полон горечи, — очевидно, неприязнь к бывшему хозяину пропитала его душу насквозь.

«А ведь этот человек лучше других знаком с привычками и обычаями близнецов», — подумал я и произнес вслух:

— Мы бы очень хотели задать несколько вопросов сыновьям Болейна.

— Будьте осторожны, сэр, — предупредил Воувелл.

— Я полагаю, опасаться нам нечего. Как-никак нас трое, а может, возьмем себе в помощь еще и четвертого. Было бы неплохо застигнуть этих молодчиков врасплох.

— Понимаю, — кивнул Воувелл и погрузился в задумчивость. — Сегодня понедельник. По вторникам и субботам близнецы бывают на петушиных боях в Косни, развлекаются там в обществе других молодых шалопаев. Именно там они провели тот субботний вечер, когда была убита их мать. После петушиных боев они обычно пьянствуют с приятелями в какой-нибудь таверне, а затем возвращаются в дом деда. Как правило, это бывает около двух, а то и трех часов ночи. В это время вы наверняка сумеете подкараулить братьев на улице неподалеку от дома Рейнольдса.

— Весьма вам признателен, — улыбнулся я. — Сведения, которые вы сообщили, чрезвычайно важны для нас.

— Повторяю: будьте осторожны. Эти молодчики не расстаются с мечами и, даже пьяные, орудуют ими весьма ловко.

— Я тоже неплохо управляюсь с мечом, — сообщил Николас. — И в отличие от них, буду трезв как стеклышко.

— Если вы позволите мне сопровождать вас, на вашей стороне будет еще один меч, — заметил Тоби.

— Итак, в ночь со вторника на среду близнецов ожидает не слишком приятная встреча, — усмехнулся я. — Еще раз благодарю вас, мастер Воувелл. Надеюсь, в самом скором времени вы сумеете отыскать подходящее место.

— Спасибо, сэр. Наверное, я отправлюсь в Ваймондхем: по слухам, один из тамошних помещиков ищет управляющего.

Поклонившись на прощание, он повернулся и ушел.

— Глядите-ка, сэр, возможно, нам наконец-то улыбнется удача! — изрек Николас. — Уверен, Барак нам поможет. Мы ведь увидимся с ним завтра вечером в харчевне. С ним, с Джозефиной и ее мужем.

— Вы и правда готовы идти с нами? — обратился я к Тоби.

— Разумеется, сэр, — решительно ответил он. — Мне будет приятно свести счеты с этими юными паршивцами.

Той ночью я долго лежал без сна. В комнате было слишком жарко и душно. Наконец я задремал, но вскоре проснулся весь в поту: мне приснился мертвый бродяга. Отчаявшись уснуть, я стал размышлять о предстоящей встрече с братьями. Надо было поговорить с ними достаточно жестко, но при этом обойтись без прямых угроз. В конце концов меня сморил сон, оказавшийся совсем недолгим, ибо в шесть часов утра слуга разбудил меня стуком в дверь.

Он принес на серебряном подносе два письма, которые были доставлены гонцом, прибывшим в город вместе с судьями. Оба конверта были скреплены печатью леди Елизаветы. Первое письмо, от Пэрри, оказалось совсем коротким.

Второе письмо, от леди Елизаветы, было выдержано в более резком тоне.

Внизу красовалась крупная, замысловато выведенная подпись: Елизавета.

У меня перехватило дыхание. Леди Елизавета не только выражала неудовольствие тем, что расследование не принесло быстрых результатов. Она настаивала, что в случае обвинительного приговора я должен непременно подать просьбу о помиловании, даже если мне самому судебный вердикт и представляется вполне справедливым. Следует ли мне сообщить об этом Пэрри? Но если леди Елизавета приняла решение, он не в состоянии отменить ее приказ. Возможно, Пэрри и миссис Бланш пытались переубедить свою госпожу, но безуспешно. Мне не хотелось отвечать на письма до тех пор, пока мы не допросим слесаря и не подкараулим близнецов. Завтра, возможно, я смог бы сообщить, что расследование наконец-то сдвинулось с мертвой точки. Однако леди Елизавета требовала ответить «без промедления». Поразмыслив, я написал два совершенно одинаковых письма, адресованные ей и Пэрри; в них я перечислил все наши скромные достижения и заверил, что завтра непременно напишу вновь. Запечатав письма, я отнес их вниз и вручил хозяину постоялого двора, присовокупив к ним несколько монет — плату за то, что послания мои будут отправлены самой быстрой почтой, которая, согласно заверениям трактирщика, доставит их в Хатфилд уже завтра.

Тем не менее к завтраку я вышел в самом тревожном расположении духа. К моему удивлению, Тоби Локвуда еще не было. Николас сидел за столом в одиночестве и, слегка нахмурившись, читал какое-то письмо.

— От кого это? — спросил я. — Бьюсь об заклад, от Беатрис Кензи.

Николас молча кивнул.

— Я тоже получил сегодня письмо, от леди Елизаветы. Она сердится, что расследование продвигается слишком медленно.

— Послушал бы я, как она заговорила бы, приехав сюда и пошатавшись по улицам этого мерзкого городишки, — пробурчал Николас.

Я с изумлением взглянул на него; подобные непочтительные замечания были отнюдь не в характере моего помощника.

— Плохие новости от Беатрис? — осторожно осведомился я.

Он бросил письмо на стол.

— Она пишет о чем угодно — о погоде в Лондоне, о новых мерах безопасности, принятых столичными властями, о том, как пьяный нищий на улице обратился к ней с дерзкими словами, которых леди отнюдь не подобает слышать. Что же касается меня… — Ник криво усмехнулся, — то Беатрис выражает надежду, что, выполняя поручение леди Елизаветы, я сумею обрести важные связи в высшем обществе Норфолка.