— Насколько я могу судить, среди них много йоменов, фермеров, владеющих крошечными земельными наделами, и наемных работников. Хватает и всякого рода сельских ремесленников: плотников, столяров, портных, сапожников. В общем, деревенские жители всех мастей и разрядов. Некоторые захватили с собой жен, но в большинстве своем женщины с детьми остались дома, приглядывать за хозяйством. Да и конечно, здесь очень много бывших солдат.

— То есть дезертиров, удравших из Шотландии. Неудивительно, что красноногие гонят нас в хвост и в гриву, — с горечью бросил Николас.

— Война с Шотландией — это страшная ошибка. Протектору не следовало ее затевать.

— Но если наша страна воюет, долг каждого — делать все, чтобы она одержала победу, — возразил Николас.

— Даже если эта война совершенно бессмысленна и несправедлива? И наша страна без всяких на то оснований вторглась на территорию другого государства? Неужели верноподданнические чувства должны заглушить голос совести и рассудка?

— Так или иначе, бунт в военное время — это двойное предательство, — потупив голову, упорствовал Овертон.

— Николас, я взял тебя на поруки и поклялся, что ты не убежишь и не станешь вредить этим людям, — веско произнес я.

— Я знаю, — нахмурившись, буркнул он. — Можете не сомневаться, я вас не подведу.

— Прошу тебя: держи рот на замке и не задирай высоко нос. Кстати, почему бы тебе не прогуляться по лагерю вместе со мной и Джеком?

— Пожелать доброго дня мужланам, которые угощали меня оплеухами? Нет уж, спасибо. — Он бросил взгляд в сторону двери. — А Барак, как я погляжу, доволен и счастлив.

— Полагаю, отчасти потому, что ему выпала возможность отдохнуть от семейных неурядиц. Хотя он, несомненно, сочувствует этим людям.

— А вы?

— Пока не знаю.

— Как вы думаете, что скажет леди Елизавета, если узнает, где вы сейчас?

— Меня захватили силой, — пожал я плечами.

Снаружи донеслись шаги, чья-то тень закрыла дверной проем. Тоби Локвуд, согнувшись в три погибели, пролез внутрь. Черная его борода казалась еще длиннее и гуще, чем обычно. Бросив на Николаса ледяной взгляд, он повернулся ко мне:

— Капитан Кетт хочет поговорить с вами, мастер Шардлейк. Причем немедленно.

По дороге в церковь Святого Михаила я попытался завязать с Тоби разговор:

— Догадываюсь, вы давно уже знали, что в Норфолке готовится восстание, да? Все то время, пока работали у меня?

— Ничего я не знал, — неприязненно отрезал он. — Разумеется, до меня доходили кое-какие слухи. Но, только потеряв обоих родителей и ферму, я решил отыскать людей, которые вознамерились бороться с джентльменами. Капитан Кетт принял меня с радостью, ведь грамотные люди ему необходимы.

— Вы оказали немалую помощь в расследовании дела Болейна. Я думал, что вам нравится со мной работать.

В голубых глазах Тоби внезапно вспыхнули сердитые огоньки.

— Я всегда стараюсь наилучшим образом выполнять поручения, которые мне дают, — процедил он. — Хотя, признаюсь, участь Джона Болейна заботила меня мало. А вот дело, которым я занимаюсь сейчас, захватило меня целиком. Мы пытаемся установить в стране справедливые порядки, и я верю, нас ждет успех.

Главная дверь в церковь была закрыта, ее охраняли двое часовых, в латах и вооруженные алебардами. Тоби повел меня к боковому входу. Когда мы подошли, дверь распахнулась, пропустив двух человек. Глаза у меня полезли на лоб от удивления, когда в одном из них я узнал сэра Ричарда Саутвелла, которого совсем недавно видел во дворце леди Марии. Его сопровождал Джон Аткинсон, закадычный друг братьев Болейн. Одеты оба были совсем просто, в кожаные штаны и рубахи из грубой ткани. Несомненно, они не хотели привлекать к себе внимание. При виде меня лицо Саутвелла исказилось от досады, однако уже в следующее мгновение на нем застыло обычное выражение ледяной надменности.

— Добрый день, мастер Шардлейк, — проронил он, взглянув на меня сверху вниз из-под полуопущенных век. — Вижу, вы тоже стали мятежником.

— Меня захватили силой, — возразил я. — Что касается вас, сэр Ричард, то, полагаю, вы приехали сюда по своей собственной воле.

— Ситуация ныне такова, что без переговоров с мятежниками не обойтись, — изрек он и процедил, нагнувшись к моему уху: — Забудьте, что видели нас здесь, ясно? И я тоже забуду, что видел вас. Так будет лучше для нас обоих.

Он кивнул Аткинсону, который бросил на меня угрюмый взгляд. Оба пешком направились в сторону дороги, ведущей к реке. Проходя мимо часовых, Саутвелл показал им какую-то бумагу — скорее всего, пропуск.

— Что здесь делал этот человек, — повернулся я к Тоби, — один из богатейших производителей шерсти в Норфолке? Я считал, что людей, подобных ему, вы держите под арестом и собираетесь подвергнуть суду.

— Вам лучше последовать совету сэра Ричарда и сделать вид, что вы его не заметили, — ледяным тоном произнес Локвуд. — Идемте, вас ждет капитан Кетт.

Мы вошли в тесный притвор. Тоби распахнул дверь, пропуская меня внутрь. Стены маленькой церкви по-прежнему покрывала богатая роспись, а витражные окна оставались целыми и невредимыми. Но более ничего не напоминало о том, что это храм Божий. На том месте, где некогда находился алтарь, теперь стоял массивный письменный стол, заваленный бумагами; неподалеку от него — пара грубо сколоченных кроватей. Посреди церкви была натянута веревка, на которой висели тяжелые шторы; задернув их, можно было отделить алтарную нишу от остального помещения. Повсюду стояли столы, за которыми сидели люди, что-то сосредоточенно писавшие. У главных дверей возвышалась массивная фигура Роберта Кетта; его седые волосы и борода, по обыкновению, были тщательно причесаны. Он что-то горячо обсуждал с мэром Коддом, стариком в мантии олдермена и двумя священниками, которых я видел совсем недавно.

— Простите, господа, но я должен вас покинуть, — обратился он к своим собеседникам. — Неотложное дело.

Голос его звучал приветливо и дружелюбно, на губах играла улыбка.

«Любопытно, о чем он только что разговаривал с Саутвеллом?» — вертелось у меня в голове.

А Кетт меж тем продолжал:

— Полагаю, мы обо всем договорились? Городские ворота Нориджа завтра будут открыты для нас, и в городе будет устроен дополнительный базарный день. Не тревожьтесь: наши люди не намерены творить бесчинства и беспорядки. Все, кто собрался в этом лагере, верны королю и правительству. Мастер Уотсон, мастер Коннерс, если кто-то из вас выступит перед моими людьми с проповедью, это будет встречено с радостью.

— Да, это поможет обуздать тех безумных пророков, чьи речи мы слышали по пути сюда, — заметил Кодд.

— Согласен, некоторые из них впадают в неистовство, — кивнул Кетт.

— Сегодня у вас была воскресная служба? — осведомился Коннерс, молодой священник с худым лицом аскета и звучным голосом проповедника.

— А как же иначе. Среди нас есть несколько священников. Нынче они проводили богослужение по новой «Книге общих молитв».

— И никто не роптал по этому поводу?

— Нет. Люди были счастливы, что у них есть возможность молиться на своем родном языке.

Оба священнослужителя, судя по их лицам, были вполне удовлетворены подобным ответом. Кетт пожал руки сначала им, а потом мэру Кодду и пожилому олдермену, которого все называли мастер Элдрич. После того как дверь за посетителями закрылась, Роберт некоторое время стоял, погрузившись в размышления. Когда он повернулся ко мне, улыбка, игравшая на его губах, исчезла. Взгляд карих глаз, по обыкновению, стал острым и пронзительным.

— Добрый день, мастер Шардлейк. Добро пожаловать в мой штаб. Настало время, когда нам с вами необходимо серьезно поговорить. Идемте.

Вслед за ним я поднялся по ступенькам в бывший алтарь. Проходя мимо письменных столов, я скользнул по ним взглядом, любопытствуя, какого рода документы переписывает такое множество писцов. Кетт задернул шторы и принялся буравить меня глазами, выражение которых на сей раз показалось мне почти суровым.