У меня аж глаза на лоб полезли.

— Что?

Уолкер немного смутился. Нетти положил руку ему на плечо:

— Продолжай, Стив.

— У одного из тех, кого я видел, есть очень важный покровитель, — пробормотал Уолкер. — Один из самых важных людей в Норидже. Может, я и зря разболтал об этом Нетти. Но я хорошо знал беднягу Уолтера. Тот за всю свою жизнь и мухи не обидел.

Нетти улыбнулся, сверкнув ровными белыми зубами.

— Все эти важные люди теперь потеряли свою важность, брат, — изрек он. — Здесь, в лагере, всем на них ровным счетом наплевать.

— Стивен, я понимаю твои опасения, — заметил я. — Возможно, ты немного успокоишься, узнав, что у меня тоже есть авторитетные друзья и покровители. Я служу у леди Елизаветы.

Слова мои произвели должное впечатление. Уолкер взглянул на Нетти, тот утвердительно кивнул.

— Мастеру Шардлейку можно доверять, — сказал он. — Сам капитан Кетт сделал его своим советником.

— С ведома леди Елизаветы? — удивился Уолкер.

Я невольно закашлялся.

— Нет. Я оказался здесь… скажем так, благодаря стечению обстоятельств.

— Но все мы тут храним верность королю, Стив, — заверил приятеля Нетти. — Мы собираемся помочь протектору проводить реформы. Лорд-протектор правит от имени короля, а леди Елизавета доводится его величеству родной сестрой. Расскажи мастеру Шардлейку обо всем, что ты видел, Стив. Может, тогда те, кто убил Уола, получат по заслугам.

— Это было на прошлой неделе, — шумно переведя дух, сообщил Уолкер. — Я пошел на берег, чтобы… — он чуть замешкался, глядя на приятеля, — чтобы набрать устриц.

— Да ты у нас, оказывается, браконьер! — расхохотался Нетти. — Не бойся, мастер Шардлейк тебя не выдаст. В наших краях все так промышляют, — пояснил он мне, — хотя человек, которому принадлежит этот берег, считает, что устрицы тоже его собственность.

— Нашего землевладельца надо судить у Дуба реформации, так, как сегодня судили других! — с внезапной горячностью выпалил Уолкер.

— Возможно, в скором времени настанет и его очередь. А пока расскажи мне, что же ты видел.

— День уже клонился к вечеру, когда я услыхал голоса. И мигом спрятался в траву вместе со своим садком для устриц. Совсем близко от меня, футах в десяти, не больше, прошли трое. Они тащили мертвое тело. Я сразу узнал Уола: лицо у него было бледным как мел, а голова покрыта запекшейся кровью и мозгами. Я затаился, словно мышь. Знал, стоит мне шевельнуться — и я тоже мертвец. Они проволокли труп Уола по песку и бросили его в воду. — Парнишка вздрогнул. — Помню, с каким громким звуком он туда шлепнулся. Наверное, злодеи рассчитывали, что волны унесут труп в море. Не подумали, что сейчас отлив. Потом они снова прошли мимо меня. Наверное, где-нибудь поблизости их ждали привязанные лошади. Вот и все, что я видел, мастер, — завершил он свой рассказ.

— Ты сказал, у одного из этих людей есть важный покровитель, — напомнил я.

— Да. Его у нас все знают. А двоих других я никогда прежде не видел.

— Они, случайно, не были близнецами, крепкими светловолосыми парнями лет этак восемнадцати? — спросил я с замиранием сердца.

Уолкер удивленно покачал головой:

— Нет, обоим было хорошо за двадцать, и они ничуть не походили на близнецов.

— А тот, кого ты знаешь? Как его имя?

— Я с ним лично незнаком, но видел его много раз. Этот человек часто приезжает в поместье своего хозяина. Обычно с ним целая куча друзей, они устраивают попойки и скандалы в местной таверне. Его ни с кем не спутаешь: на щеке у него две большие коричневые родинки. В прошлом году он похитил какую-то бедную девушку, но это сошло ему с рук. С тех пор парень окончательно распоясался. Зовут его Джон Аткинсон, и он служит сэру Ричарду Саутвеллу, самому важному из всех здешних лордов.

Поблагодарив Уолкера и Нетти, я направился к своим друзьям и сделал им знак отойти в сторону. Когда мы дошли до старых вязов, росших неподалеку от церкви Святого Михаила, я передал Джеку и Николасу все, что сумел узнать.

— Значит, дело все-таки не обошлось без Саутвелла, — присвистнул Барак. — Ему-то прямая выгода отправить Болейна на виселицу. После казни владельца Бриквелла он сможет за бесценок купить его земли и соединить два своих поместья. То-то будет простору овцам!

— Но мы уже решили, что это недостаточно веская причина, — напомнил Овертон. — У Саутвелла слишком много земли, чтобы решиться на убийство из-за очередного надела.

— Возможно, мы ошибались, — возразил я. — Полагаю, мы недооценили алчность и жестокость сэра Ричарда. Несколько лет назад он совершил убийство, но был помилован старым королем. В его распоряжении целая шайка молодых головорезов. И теперь мы точно знаем, что один из его людей, Джон Аткинсон, причастен к убийству Уола Пэдбери. Следовательно, он имеет отношение и к двум другим убийствам — слесаря Снокстоуба и Эдит Болейн.

— Аткинсон и его шайка — закадычные друзья братьев Болейн, — заметил Николас. — Возможно, они работали на своих приятелей, а не на Саутвелла. Если этим молодчикам заплатить, они готовы на все. Любое преступление им только в радость.

— Ты прав. Вполне возможно, что они выполняли поручение наших разлюбезных братцев, — кивнул Барак. — Таким образом, перед нами вновь встает вопрос, кто похитил ключ от конюшни — близнецы, какой-нибудь прохиндей из шайки Саутвелла, кутивший с ними в таверне, или кто-нибудь еще. Не исключено, что это один из слуг Гэвина Рейнольдса, ведь ночь на тринадцатое мая близнецы провели в доме деда и ключ был в кармане Джеральда.

— Хотелось бы знать, существует ли какая-либо связь между Рейнольдсом и Саутвеллом, — задумчиво произнес я.

— Кстати, а где сейчас Саутвелл? — вопросил Барак. — Почему его нет среди наших пленников? Он ведь один из богатейших землевладельцев в Норфолке. Я полагал, что для Кетта устроить суд над ним — дело чести.

— Думаю, он удрал в Лондон, — предположил Николас.

Я бросил взгляд в сторону церкви Святого Михаила. У дверей ее спрыгнул с лошади очередной гонец, усталый и запыленный. Мне отчаянно хотелось рассказать своим друзьям о встрече с Саутвеллом, выходившим от капитана Кетта. Но я обещал молчать и не мог нарушить свое слово. Впрочем, решил я, ничто не мешает мне обсудить этот вопрос с самим Кеттом.

Двери распахнулись, и я увидел знакомую внушительную фигуру; то был Тоби Локвуд, с кожаной папкой под мышкой. На лице его, как всегда, застыло выражение угрюмой решимости. Барак толкнул меня в бок:

— Вот он, неисчерпаемый кладезь сведений. Ему наверняка известно, есть ли какая-нибудь связь между домами Рейнольдса и Саутвелла — помимо, конечно, дружбы между близнецами и прихвостнями сэра Ричарда.

— Нам не следует слишком распускать языки. Тем не менее поговорить с Локвудом, конечно, стоит. И с Воувеллом тоже. Разумеется, если мы его встретим, — кивнул я и окликнул: — Тоби!

Локвуд нахмурился, но тем не менее подошел к нам.

— Решили остаться здесь? — резко бросил он, обращаясь ко мне. — Видел, как вы заседали у Дуба реформации. Теперь переметнулись на сторону капитана Кетта, да? Что ж, на то вы и законник. Ваша братия всегда пляшет под дудку того, за кем сила и власть.

— Это верно, — процедил Барак. — Ты, насколько я помню, тоже хотел стать законником. И плясал под дудку мастера Шардлейка, когда работал под его началом.

Тоби обжег Джека злобным взглядом голубых глаз:

— Я уже говорил: это было прежде, чем я разобрался, что к чему.

«И прежде, чем умерли твои родители», — мысленно добавил я, заметив мелькнувшую в его глазах печаль. А вслух сказал:

— Тоби, я всего лишь хотел задать вам один вопрос. Всем известно, что вы хорошо осведомлены о жизни Норфолка. Не знаете ли, существует какая-нибудь связь между домами Гэвина Рейнольдса и сэра Ричарда Саутвелла? И вообще, как эти двое относятся друг к другу?

— Откуда мне знать? — пожал он плечами. — Думаю, вам пора забыть про дело Болейна. Ведь леди Елизавета выпросила для своего родственника прощение, верно?