— Если вы будете болтать лишнее, то навлечете на свою голову гнев сэра Ричарда Саутвелла, — добавил Барнабас.

Джентльмены усиленно закивали; цепь при этом зазвенела, что очень позабавило близнецов.

Они неспешно спустились с бугорка, на ходу вытаскивая из ножен мечи. «Господи, — взмолился я, — неужели Ты сохранил нам жизнь лишь для того, чтобы мы погибли от рук этих юных негодяев?»

— Начнем с папаши, — распорядился Джеральд, по обыкновению исполнявший роль вожака.

Он ткнул мечом сначала меня, потом Николаса. Брат его меж тем приблизился к Джону Болейну.

— Я не убивал вашу мать! — отчаянно выкрикнул тот. — Мы знаем, кто это сделал!

Барнабас, уже занесший было меч для смертельного удара, нахмурился и бросил на брата вопросительный взгляд. Однако Джерри молчал: в лоб ему вонзилась стрела, как видно пущенная с городских стен. Джеральд рухнул на землю, как сноп; пальцы, сжимавшие рукоять меча, разжались.

Барнабас ошеломленно смотрел на брата, явно не в состоянии осознать, что произошло. С губ его сорвался крик, исполненный невыразимого ужаса. Он сделал шаг к распростертому на земле телу, потом повернулся к городским стенам. Солдаты, стоявшие там, как видно, заметили, что два человека спустились в яму, намереваясь прикончить притаившихся в ней джентльменов. Приняв их за повстанцев, они пристрелили Джеральда, который, стоя во весь рост, являл собой весьма удобную мишень. Вновь испустив горестный вопль, Барнабас упал на труп брата; стальные нагрудники, соприкоснувшись, громко лязгнули. Обнимая погибшего, Барнабас не рыдал, но вопил и скрежетал зубами. Во лбу Джерри по-прежнему торчала стрела; он умер, но при этом не пролилось ни капли крови.

Николас, подавшись вперед, схватил меч Джеральда. Еще одна стрела вонзилась в землю рядом с Барнабасом. Он распрямился, дико озираясь по сторонам, и, бросив последний отчаянный взгляд на тело брата, вскарабкался на бугор и исчез.

Болейн, лежавший на земле, коснулся своего мертвого сына и тут же отдернул руку. Голова его свесилась на грудь.

— Что это за бешеные молодчики? — спросил кто-то.

Никто из нас не ответил.

— Разумеется, это бунтовщики, — заявил какой-то джентльмен. — Теперь мы знаем, что солдаты на городских стенах видят нас и в случае чего попытаются нам помочь.

— Если битва вернется сюда, нам уже никто не поможет, — возразил другой.

Но этого не случилось. К тому моменту, как солнце достигло зенита, шум сражения стал едва слышен. Тысячи мух слетелись к нашему укрытию, облепив трупы Джеральда, убитых солдат и лошади. Через некоторое время я, на этот раз в сопровождении Николаса, вновь предпринял вылазку на вершину бугра. Зрелище, открывшееся нам, оказалось еще более ужасающим, чем прежде. Сопротивление повстанцев было сломлено, и люди бежали с поля боя, мимо смолкнувших пушек. Ландскнехты и всадники армии Уорика преследовали их, безжалостно рубя мечами всех, кого им удавалось нагнать. Сотни охваченных ужасом людей были убиты на бегу; битва превратилась в бойню. Лишь в одном-единственном месте, около перевернутых телег, ныне размещенных полукругом, повстанцы продолжали сражаться, стреляя из луков и отражая все попытки солдат Уорика преодолеть заграждение.

— Они убивают бегущих людей, точно дичь на охоте, — пробормотал Николас.

— Так для них это и есть дичь.

Спустившись вниз, мы сообщили нашим товарищам по несчастью, что мятежники разбиты. Они встретили новость ликующими криками. Те, кому удалось освободиться от цепей, — а таких было уже несколько человек — вскочили на ноги.

— Наконец-то нам ничто не угрожает! — воскликнул кто-то. — Идемте в Норидж!

С трудом передвигая затекшие ноги, они устремились к городским стенам, в которых зияла дыра, пару дней назад пробитая пушечным ядром. Несколько солдат Уорика стояли около этой пробоины в карауле. Мы с Николасом тоже могли уйти, но не сдвинулись с места, охваченные желанием увидеть все до конца.

Оставшиеся джентльмены — их было около двадцати — в изнеможении лежали на земле. Через некоторое время мы с Николасом вновь отправились на свой наблюдательный пункт. Последний оплот повстанцев — заграждение из перевернутых телег — пал под натиском неприятельской армии. Командиры обеих воюющих сторон о чем-то переговаривались, как видно пытаясь прийти к соглашению. Бойня прекратилась, крики людей и лязг оружия стихли; солдаты Уорика строили рядами пленных.

Я заметил, как к одной из орудийных платформ приблизился всадник. На том месте, где прежде стояли Кетт и его ближайшие помощники, никого не было. Мы с Николасом вновь сползли вниз. Спина моя мучительно ныла, но, к счастью, солнце начало клониться к закату, и лучи его были уже не столь палящими. Болейн сидел скрючившись и таращился на тело Джеральда, словно то было неведомое чудовище, дракон или единорог. Он не делал никаких попыток отогнать мух, облепивших лицо его мертвого сына. Мне вспомнилось, как близнецы ликовали, когда палач накинул петлю на шею их отца.

Все мы были так измучены страхом и жаждой, что не имели сил говорить. Страшно подумать, каким наказаниям все эти люди подвергнут своих слуг и арендаторов, оправившись от пережитого ужаса, вздохнул я про себя. Ходившие в лагере разговоры о том, что помилование, обещанное первым королевским посланником, в реальности обернется цепями и виселицами, наверняка были недалеки от истины.

Услышав голоса и звяканье лошадиной сбруи, мы одновременно вскинули голову, опасаясь нового нападения. На этот раз наверху стояло несколько всадников в латах, с красными английскими крестами на груди.

— Вот они где! — расхохотался один из них. — Спрятались в норе, как кролики! В жизни не видел более жалкого зрелища.

Подъехал еще один всадник, в котором я узнал капитана Друри, человека, измывавшегося в Лондоне над злополучным шотландцем.

— Вы в безопасности, норфолкские джентльмены, — изрек он, растянув губы в улыбке. — Сражение завершилось нашей победой, бунтовщики разбиты. Граф даровал прощение вражеским лучникам, захваченным в плен. Живее выбирайтесь из своей норы — настало время узнать, кто вы такие.

Солдаты помогли нам подняться наверх. Увидев поле битвы, усеянное трупами, многие джентльмены, к удивлению бойцов, не смогли сдержать рвотных позывов. Висячие замки были сняты, бывшие пленники потирали ноющие запястья. Бросив взгляд вниз, я заметил, что стражники уводят куда-то пленных повстанцев.

— Этих мерзавцев помилуют, хотя, видит бог, их стоило бы вздернуть на виселицу, — проворчал парень, освобождавший Болейна от цепей. — Но это условие, на которое дал согласие сам граф Уорик.

Солдаты победившей армии бродили по полю, осматривая трупы, снимая с них латы и шлемы и забирая все ценные вещи. Я озирался по сторонам, выискивая Барнабаса Болейна, но его нигде не было видно.

— Что сталось с Робертом Кеттом? — спросил я у капитана Друри.

— Он и его брат удрали с поля боя, поняв, что их песенка спета.

— Я видел, какая участь постигла тех, кто пытался бежать, — произнес я вполголоса. — Им сносили голову на ходу.

Несомненно, то было неосторожное замечание. Услышав его, один из джентльменов — тот, что особенно рьяно поносил повстанцев, — наставил на меня указующий перст:

— Этот человек — приспешник Кетта! Он законник и, кажется, даже сержант юриспруденции. И я своими глазами видел, как он судил почтенных людей под этим проклятым Дубом реформации!

Друри, прищурившись, вперил в меня подозрительный взгляд:

— Вы действительно работали на Кетта?

— Меня заставили участвовать в судах, — пожал я плечами. Это была ложь, но я понимал: для того чтобы остаться в живых, в ближайшие дни мне придется солгать еще не раз. — Я приехал в Норфолк по поручению леди Елизаветы, дабы заняться расследованием убийства, в котором обвинили человека по имени Джон Болейн. Бунтовщики захватили меня в плен и потребовали, чтобы я давал им советы по вопросам правосудия.