— Давайте унесем Саймона отсюда, — пробормотал он сквозь слезы. — Надо похоронить его как подобает.

— Мы сами сделаем все, что надо, — мягко сказал один из повстанцев, коснувшись моего плеча. — А вы идите отдыхать, мастер законник.

— Нет! — покачал я головой. — Я пойду с вами.

— Он был нашим другом, и мы должны с ним проститься, — вздохнул Николас.

— Саймон не любил выпендриваться, — с горечью произнес Барак. — Все, чего он хотел, — спокойно жить, никого не обижая и никому не причиняя вреда. Но люди слишком злые. Они вечно выставляли его на посмешище, отравляя бедняге жизнь. А теперь его пристрелили, как перепела! — И, сглотнув слезы, Джек отвернулся.

Я бросил взгляд на дорогу, по которой, оживленно переговариваясь, двигались повстанцы.

— А где мальчишки, которые подбили его на это? — злобно процедил я. — Эти трусливые отродья, которые воспользовались его простодушием! Господи Исусе, они не меньше виноваты в смерти Скамблера, чем тот солдат, который в него выстрелил. Все они — убийцы и должны понести за это ответ.

— Теперь уже ничего не исправишь, — заметил Барак. — Но если эти ублюдки мне попадутся, пусть пеняют на себя! Оторву к чертям их подлые головы!

— Что же теперь будет? — спросил я, бросив взгляд в сторону города.

— Война, — ответил Барак. — Иного выхода у нас просто нет.

Мы отнесли тело Саймона в Торпский лес и похоронили на поляне, уже осыпанной желтыми листьями. Связав две ветки, соорудили крест и установили его над могилой. Стоя вокруг свежего холмика, все молчали, не в силах найти подходящих слов. Наконец Нетти произнес едва слышно:

— Быть может, душа его наконец-то обрела мир и покой.

Постояв еще несколько мгновений, мы отправились в сторону лагеря. Там царила лихорадочная суета, и, когда мы поравнялись с гребнем холма, я понял ее причину: даже отсюда было видно, как к западным воротам города движется армия Уорика, подобная огромной черной змее. К нам подошел один из командиров в латах, сопровождаемый отрядом солдат, вооруженных копьями, и приказал Нетти и Бараку присоединиться к ним. Поймав вопросительный взгляд Николаса, командир резко бросил:

— Нет, парень, ты нам не нужен. Я знаю, кто ты такой.

Из дверей церкви Святого Михаила то и дело выбегали гонцы с приказами. По дороге, ведущей к подножию холма, сверкая латами и шлемами, двигались отряды лучников, копьеносцев и арбалетчиков. Я заметил Барака, который помахал мне рукой. На повозках, запряженных лошадьми, ехали пушки. Из города донесся орудийный залп, и, когда облака дыма развеялись, я увидел, как армия Уорика, похожая на огромное чудовищное насекомое, входит в городские ворота. Итак, неприятель прибыл.

Нам с Николасом оставалось лишь стоять у гребня холма, глядя на Норидж. Впрочем, увидеть нам удалось не много. Все прочие обитатели лагеря, по разным причинам не способные сражаться, также пребывали в тревожном ожидании.

— Итак, армия Уорика вошла в Норидж с легкостью, — заметил Николас. — Судя по всему, в городе у них немало союзников. — Прищурившись, он посмотрел вдаль. — Площадь Тумлэнд вся в дыму. По крайней мере, отсюда мне кажется, что это Тумлэнд.

К исходу дня повстанцы, усталые и запыленные, потянулись на вершину холма. Это было дурным знаком. Я заметил, впрочем, что они тащат несколько пушек. Вероятно, трофеи, захваченные у врага. Выглядывать среди идущих обратно Барака и Нетти было слишком мучительно, и мы, вернувшись к своей хижине, занялись приготовлением ужина. Солдаты продолжали прибывать: измученные, в рваной одежде; многие были ранены. Радости нашей не было предела, когда мы наконец увидели своих друзей. Нетти был цел и невредим, а одна из лодыжек Барака обмотана окровавленной тряпкой. Размотав ее, он показал нам рану, наспех зашитую грубыми стежками.

— Меня зацепила стрела, — сообщил Джек. — Но ничего, это ерунда.

Заметив отсутствие мастера Диксона, я спросил у свордстоунских крестьян, где он.

— Зарублен врагами, — мрачно бросил кузнец по имени Милфорд.

Я вспомнил, как совсем недавно этот человек затеял у костра ссору, которую Саймон прекратил своим чудным пением.

— Флетчер и Хармон тоже убиты, — процедил Милфорд и в полном изнеможении опустился на землю.

Пока люди ужинали, Барак и Нетти рассказали нам о том, что произошло сегодня. Когда они спустились к воротам Нориджа, армия графа Уорика уже находилась в центре города. Более того, Уорик к тому времени успел схватить более трех десятков повстанцев и вздернуть их на виселицы. Судя по всему, Августин Стюард сообщил ему, с какой стороны армия сможет войти, не встретив сопротивления. Около всех прочих ворот, кроме восточных, были установлены пушки, готовые открыть огонь по неприятелю. Повстанцы сражались отчаянно; собравшись на Тумлэнде, они разделились на отряды и вступили в уличные бои; в какой-то момент показалось, что армия Уорика отходит под градом наших стрел. Однако сокрушительный залп из аркебуз заставил наши ряды пошатнуться. Оценив численность неприятеля и мощь его орудий, наши командиры дали приказ к отступлению. Впрочем, прежде чем покинуть Норидж, повстанцы успели захватить часть вражеского обоза с провизией, заплутавшего в лабиринте узких городских улиц, и несколько пушек.

— Мы потеряли много людей, — вздохнул Барак. — Весь город, за исключением северной части, в руках неприятеля. Мы хотели соединиться с нашими отрядами, которые находятся там, но войска Уорика захватили все мосты, и нам пришлось отступить. — Он пристально взглянул на меня. — Тоби был в самой гуще битвы, я видел, как он во главе отряда лучников атаковал солдат Уорика. Хоть Локвуд и последняя каналья, однако смелости ему не занимать.

— Капитан Майлс говорит, что они с Кеттом уже составили план новой атаки, — вставил Нетти. — Завтра мы выбьем врага из города.

— Значит, завтра предстоит новое сражение?

— Да, — кивнул Барак, отстегивая свой протез и морщась от боли. — Армия у Уорика нешуточная. Я начинаю жалеть о том, что мы не воспользовались этим чертовым помилованием.

— Жалеть об этом нечего, — отрезал Нетти. Его лицо, покрытое синяками, выражало величайшую непреклонность. — Мы победим, а если нет, они нас уничтожат. Для них мы — скотина, которую можно отправить на убой. Вы же видели, что эти гады сделали с Саймоном.

Следующее утро выдалось ясным и солнечным, хотя и прохладным. Было воскресенье, но церковные колокола в Норидже молчали, да и в лагере на этот раз решили обойтись без богослужения. Все готовились к предстоящей битве. Сквозь сон я слышал, как Барак поднялся и вышел из хижины. Как видно, я был утомлен до крайности, потому что вновь забылся сном; разбудил меня лишь мощный орудийный залп, донесшийся из Нориджа. Мысль о том, что я не простился с Бараком, которого, возможно, уже более никогда не увижу, пронзила мое сердце насквозь. Торопливо одевшись, я направился к гребню холма. Николас был уже там.

Устремив взгляд вниз, я убедился, что наши вновь двинулись в атаку на Норидж. Воздух сотрясал грохот орудий, Епископские ворота были затянуты дымом, как и вся северная часть города. Повстанцы наступали с нескольких сторон. Над южной частью Нориджа тоже взметнулся столб дыма, — судя по всему, горели амбары у реки, где хранилось зерно.

— Господи Исусе, — пробормотал я. — Там же совсем близко Конисфорд, где живет Джозефина. Кому понадобилось поджигать амбары?

— Наверное, повстанцы применили отвлекающий маневр, — предположил Николас.

Мы продолжали наблюдать за происходящим, погрузившись в напряженное молчание. Неожиданно к нам, прихрамывая, приблизилась знакомая фигура. То был Питер Боун, из-за больных ног не способный сражаться. Он поклонился, приветствуя нас:

— Доброе утро, мастер Шардлейк, мастер Овертон.

— Доброе утро, мастер Боун. — Я пожал ему руку. — Судя по всему, сегодня все решится.