— Конечно, Мира должна решать сама, — ответил Натан, — но я убежден, что «Стрелы Ангела» не игрушка для девушки. И не думаю, что уместно говорить о деньгах, когда речь идет о вещах, которые не имеют цены.

— Уместно, Натан Валерьянович, — возразил Жорж. — Вполне уместно. На этот раз я не забираю у вас собственность, ни свою, ни чужую. Я покупаю то, что принадлежит вам. Ваш ум, интеллект, ваше рабочее время, которое уйдет на выполнение заказа, если, конечно, возьметесь.

— Заказ? — удивился Натан.

— Прибор, который можете сделать для меня только вы.

— Что за прибор? Мы и так прожили год за ваш счет.

— За счет Артура, — уточнил Зубов. — Он добрый парень, не взыщет. Мне нужен компактный дехрональный проектор. Ничего сверхъестественного. В Слупице вы наблюдали эффект спонтанных дехрональных проекций. Я хочу заказать вам управляемый прибор с тем же свойством. — Боровский и Шутов переглянулись. — Я знаю, чем вы занимались в Слупице, господа. Эта задача вам вполне по зубам. Только назовите цену, и я не стану торговаться.

— Конечно, Георгий… — смутился Натан Валерьянович, — если позволите к вам так обратиться. Я знаю, что вы человек проницательный и небедный. Но, ей-богу, когда речь заходит о цене, я теряюсь. Я хотел бы попросить вас, если возможно, все-таки забрать у Мирославы «Стрелы» и увезти подальше. Для нас это слишком опасная игрушка…

— А мы… — обнаглел Оскар. — Если б мы могли на время попросить у вас Греаль… Только на время, не в качестве платы, а в качестве услуги.

— Греаль? — удивился Зубов. — Вы полагаете, что эта игрушка менее опасна?

— На полгода, не больше.

— Разумеется, под мою строжайшую ответственность, — добавил профессор и умолк, словно поймал себя на неприличном слове.

Оскар затаился, опасаясь поднять глаза, только доктор Русый отчаянно набирал номер квартиры Виноградовых.

Зубов посмотрел сначала на профессора, потом на рыжеволосого ассистента с пылающими ушами. В его голове боролись противоречивые идеи. Казалось, этот человек сам себе задавал вопросы и сам себе отвечал.

— Сожалею, друзья мои.

— Ну что ж… — развел руками Натан.

— Если я могу иным образом отблагодарить вас. Конечно, сравнение неуместное… просто назовите вещь, которую вы считаете сопоставимой по ценности с Греалем, и вы получите ее.

— Сопоставимой по ценности с вашим Греалем? — улыбнулся Боровский. — Вы шутите?

— Рукописи Эйнштейна, сожженные перед смертью, — вставил доктор Русый, — которые не дают покоя Оскару.

— О чем мы говорим? — не выдержал Натан Валерьянович. — Какие между нами счеты? Мне будет спокойнее за всех нас, если вы заберете у Миры «Стрелы», а насчет проектора мы поразмышляем и дадим вам ответ.

Жорж снова ушел в себя. Прикинул стоимость рукописей Эйнштейна, перевел в денежный эквивалент, умножил на коэффициент антиквариата и возвел в степень научной ценности.

— Здравствуйте! — закричал доктор в телефонную трубку. — Это квартира Виноградовых? Будьте добры, Мирославу…

— Мирославу? — набросился на него гневный голос матушки Клавдии. — Я вам сейчас покажу Мирославу! Я вам сейчас полицию вызову! Как вы посмели?! — захлебывался в истерике голос. — Сволочь! Я тебя сама найду и разорву на куски! Ты от меня не спрячешься!.. — Обескураженный доктор оторвал телефон от уха, и проклятья понеслись над столом. — Я тебя своими руками придушу, гадина! — грозила Клавдия. — Тебя тюрьма не спасет!..

— Что я ей сделал? — удивился Женя. — Только спросил.

Зубов взял трубку и прервал разговор.

— Может, что-то с графиней? — предположил Оскар. — Она в таком состоянии унеслась отсюда….

— У Артура, конечно, нет мобильного телефона, у Мирославы тоже, — догадался Жорж.

— Их отключали за неуплату, — доктор пошарил в карманах пиджака Артура.

— Собирайся, — сказал Жорж. — Не будем терять времени. Чем раньше начнем решать проблему, тем проще решим. Спасибо за чай, — он поднялся из-за стола. — Рад был увидеться с вами, профессор. Сожалею, что вынужден забрать у вас Женю, и не располагаю временем для разговора, но надеюсь, это не последняя наша встреча.

— Да, — согласился Натан, провожая гостя, — будете в наших краях, не забывайте.

Алиса косо посмотрела на Зубова, выходящего на веранду.

— Женя, идем, — повторил Зубов и заметил печальную фигуру в плетеном кресле. — Милая моя Алиса, — обратился он девушке. — Не могу описать удовольствие от знакомства с вами. Простите, если заставил поволноваться. Я вас уверяю, завтра утром машина со всеми колесами будет стоять у вашего подъезда.

— Спасибо, — процедила сквозь зубы Алиса Натановна.

— Вам спасибо. Надеюсь, следующая наша встреча не будет омрачена печальными обстоятельствами и спешкой, — странный человек Георгий Зубов склонился, чтобы поцеловать руку Алисы, изящно лежащую на подлокотнике. В эту секунду Алиса Натановна представила себя графиней. Никто никогда в жизни прежде ей руку не целовал. Сначала она испугалась, потом покраснела, но в сумерках этого никто не заметил. Лишь на миг ночь озарили фары машины, развернувшейся на обочине, и прежняя темнота заняла свое место.

— Рассказывай, — приказал Жорж доктору Русому, когда машина выбралась на шоссе. — Внятно, четко, быстро.

— Понятия не имею, что могло случиться.

— Все, что знаешь о Мирославе, рассказывай. И не тяни время.

— Артур говорил, что у нее несчастная любовь. То есть, не то чтобы любовь. Мира была влюблена в гея и страшно мучилась.

— Так.

— Мучилась, пока не встретила Артура, а потом еще больше себе навредила. Она попросила Привратника помочь, а тот, не разобравшись в ситуации, сделал так, что этот гей вообще перестал ее помнить, а в утешение дал ей оружие Ангелов. Я только не понял, для чего.

— Немыслимая дурость, — согласился Жорж. — Сколько раз я убеждался, что с Привратниками нельзя иметь дел. Тем более заключать сделки. А уж просить об услуге… Немыслимо! Чистое безумие!

— Так это еще не вся история, — продолжил Женя. — Мирослава — наследница какого-то дворянского рода, похоже, единственная. Их мужчины были военными, поэтому быстро вывелись. Род пошел по женской линии и тоже вымирать начал. Прямая наследница — только она, ей положено бешеное наследство, но мать уперлись. Она думает, если дочь получит наследство, то промотает его, а Мире деньги нужны срочно. Ей надо яхту купить.

— Так…

— И плавать на ней по Ривьере… мимо своего возлюбленного туда и обратно. Дразнить.

— Так. Возлюбленный в России не проживает. Уже легче.

— Артур его знает лично. Он известный деятель… Очень богатый и очень вредный мужик. То есть, гомик.

— Прекрасно.

— Она своей матери ультиматум поставила. Просила меня достать справку, что смертельно больна, чтобы я подобрал ей болезнь, которая лечится за большие деньги за границей, но я отказался.

— Почему?

— Я не уполномочен ставить такие диагнозы. Фальшивку сразу заметят.

— Кто заметит?

— Любой специалист, — пояснил доктор. — Такие вещи решает консилиум.

— Ее мать — медик?

— Не знаю.

— Она просила справку для матери?

— Конечно. Она ж разводит ее на наследство.

— Почему же ты не помог девушке?

— Потому что пожалел мать! — ответил доктор.

— Так. Разберемся, — уверенно заявил Жорж. — И с матерью разберемся, и с самой Мирославой.

— Жорж, вы вовремя появились. Ведь это безумие, потратить наследство на яхту, чтобы обольщать гея?

— И с геем разберемся.

— Артур сказал, что там их целая банда геев, и один из них — очень неплохой парень.

— С Артуром тоже разберемся, — заверил Жорж. — Если женщина способна так отчаянно любить, с ней не все потеряно. Если б ты знал, какое это редкое счастье, способность любить! Как мало его осталось.

В утренних сумерках товарищи подъехали к дому Виноградовых. В окнах шестого этажа горел свет. Русый указал на машину Артура, стоящую на газоне, но Жорж не удивился, словно знал, где искать беглецов. На лестнице их встретила женщина с заплаканными глазами. Встретила с разочарованием. Услышав лифт, она явно ждала кого-то другого.