— Иди к себе! — приказала графиня.

— Я буду заниматься здесь!

— Мне Крокодила позвать, чтобы ты услышал, о чем я тебя попросила? Крокодил должен придти и рявкнуть, чтобы дошло? Сейчас позову.

После недолгого замешательства, юноша удалился.

— Психует, — сообщила графиня, когда лохматая шевелюра ее подопечного скрылась из вида. — Его распирает от любопытства, кто ты такой и зачем пожаловал, но я вас не представлю друг другу, пока ты не дашь слово позаниматься с ним. Знаешь, кто его учит химии с биологией? Господин Гурамов собственной персоной. Ну… Соглашайся!

— Найми Эйнштейна.

— Не могу. Также как Натана Валерьяновича. Признанных ученых не имею права подписывать на такие дела. Нет, Оскар, ты сам говорил, что Эйнштейн — гениальный мистификатор, а нам позарез нужен физик. Реальный физик! Гениальный физик, который никак не мог быть признан своей эпохой. Ты ведь хочешь ученика? Признайся, что хочешь!

— Никогда не думал об этом.

— Потому что ты эгоист и даже не догадываешься, что тебе нужно на самом деле. Я предлагаю тебе замечательного мальчишку. Сам Гурамов на него имел вид, но малыш ждет тебя.

— С какой стати? Погоди… Гурамов? Тот самый Гурамов, что нашел вакцину от вирусов мозга?

— Именно. И он, в отличие от тебя, не ломался, а сразу составил расписание занятий. Раз в неделю Густав привозит его сюда. Сегодня будет экзамен и, вот увидишь, малыш обязательно его сдаст. С седьмой попытки он, как правило, сдает все экзамены.

— Слушай, а у Гурамова нет противоядия от вакцины? Таких дел вы навертели с девицами бабки Симы. Такую завернули пургу. Ниночку пришлось вернуть родственникам, а Лизу — отцу. Не знаю, что с ней будет. Девица на наркоте. Иначе никак. Иначе рвется назад за подружкой.

— Она наследственная наркоманка. Что поделать? Папашина кровь.

— Причем тут папаша? С тех пор, как ты напоила девиц вакциной, Лиза через день на третий в бегах. И маршруты у нее интересные. Однажды ее подстрелят охранники на секретном объекте. Женька там из сил выбивается за всеми смотреть. Мира, пришельцы здесь не просто так глазами хлопают. Они собирают информацию, а ты им упрощаешь задачу. Зачем ты это сделала, я только не понял?

— Если б я знала, что так получится. Вообще-то я не велела бабке Симе Ниночку поить зельем. Велела только Лизу. Кстати, как Сима?

— Кстати, паршиво. Ее бы в клинику, которая пользует господина Копинского. Отбрыкнется бабка — никто кроме нее с Лизой не справится. Мне, честно говоря, жаль Даниеля. Ханни твой расчудесный даже не потрудился приехать, встретить дочь. Что если она опять удерет?

— Не переживай. Она и до вакцины любила побегать. Я сама ее сколько раз ловила по соседним дворам. Думаешь, Ниночка ее использует?

— Позвони Ханту, объясни ситуацию.

— Ханни пальцем не пошевелит, — махнула рукой графиня. — Он наймет охрану и доктора. Это Женька, несчастный юродивый… храни его Бог! Что б мы делали без него! Это ему я должна позвонить, извиниться, за то, что нахамила. Ночью приедет Гурамов. Хочешь, я с ним поговорю? Покаюсь. Может, подскажет, что делать.

— Поговори, — согласился Оскар.

— А ты позанимаешься с крошкой?

— Имя у твоей крошки есть?

— Эрнест, — смущенно призналась графиня, и Оскар не сдержал улыбки. — Можно Эрни или «Э…», когда недостоин называться по имени. Чего улыбаешься? Он сам себя так назвал.

— Ну, конечно!

— Я хотела назвать его Рафаэлем.

— Я так и подумал! Второе пришествие его бесподобия! Проще говоря, Эрнест Второй!

— Кстати, — вспомнила Мира. — Первый не заявлялся?

— Не заявлялся.

— Ни к тебе, ни к Юльке?

— Ни ко мне, ни к Юльке.

— Так я и знала. По-моему мы его просто убили.

— А, по-моему, мы договорились больше не касаться этой темы. И еще… мы договорились друг другу не врать, а ваше сиятельство пока не сказало ни слова правды. Крошку Эрни ты знаешь с пеленок, и не надо делать из меня дурака.

— Разве я отрицала? — удивилась графиня. — Мы живем в форте. Здесь жизнь имеет другую физическую природу, поэтому я и хочу, чтобы ты, именно ты занимался физикой с крошкой. Только ты можешь объяснить ему, что вокруг происходит. А он сможет ответить на вопросы, которые стопорят вас с Валерьянычем. Крошка Эрни вырос в среде, которую вы только начинаете изучать. Подумай, Оскар, сколько лет человечество жило на земле, прежде чем написало учебник физики! В дехроне оно будет жить еще дольше, прежде чем опишет физику дехрона. Я тебе предлагаю ускорить процесс на несколько тысяч лет. Бери малыша и учи его!

— Сначала ты мне расскажешь, откуда он взялся.

— Крошка выжил в хаосе времени и пространства! Неужели это неинтересно?

— Мне не нужна крошка хаоса. Мне нужен человек без судьбы, — уточнил Оскар и подождал, пока графиня обработает информацию. — Я слишком поздно понял смысл появления на свет ребенка Копинского. Понял, когда ты уже мчалась в Европу. Мирка, вопрос не в том, чтобы выжить. В конце концов, любой человек адаптируется к дехрону, если надо. Дело даже не в эзотериках ужасных, призванных управлять мирозданием. Дело в том, что человек в принципе не может управлять дольменом. Его жизненная программа пишется в одной конкретной пространственно-временной частоте. Любой существенный переход его отформатирует или включит иллюзорную память.

— Ну и что?

— Дольменом может управлять только человек, лишенный этой самой жизненной программы. Чтобы тебе было понятнее: о нем не должно быть ни строчки, ни слова, ни буквы, ни намека в нашей великой книге судеб, иначе все прахом. Его персона даже в голову «автору» придти не должна. Но фигня, видишь ли, в том, что такой человек не имеет шанса родиться. Практически не имеет шанса, но теоретически его программу самоуничтожения можно сбить. Вынести до поры за рамки сюжета. Если отец — инохронал с приличным удалением от частоты, в которой некая женщина выносит и родит от него ребенка. Именно отец-инохронал! Поняла, в чем фишка?

— Ничего не поняла.

— Теоретически программу можно сбить, — подчеркнул Оскар. — Практически же само зачатие маловероятно. А если произошло, выкидыш последует в течение суток. Поняла теперь?

— Человек без судьбы не может родиться, — поняла графиня. — Ни практически, ни теоретически.

— Правильно мыслишь, но если ты усвоила мои уроки физики, то должна знать, что абсолютной невозможности в живой природе не существует. А там, где есть хотя бы миллиардная доля вероятности, есть и решение. Две тупые половые клетки по статистике все-таки могут запустить процесс.

— Копинский — стопудовый инохронал, — согласилась графиня.

— И неплохой аналитик. Он вычислил условия, когда на земле возможен такой статистический сбой. Не знаю, где именно он добывал информацию для анализа, но с его Флоридским дольменом это реально. Теперь прикинь, что он имеет от жизни: дольмен, ключ дольмена, который я должен был ему подать на блюдечке, да еще человек, способный пользоваться этим ключом. Копинский не собирался стать правителем мира, нет! Он собирался занять место Господа Бога! А угомонился он не потому, что лишился глаз, а потому что прощелкал срок. Он не носится за мной с ружьем по Флориде, потому что ключ ему больше не нужен. Если он узнает о ребенке лет через пять — ему не нужен будет ребенок, потому что время уйдет. Этот мальчик сразу должен был жить в дольмене. С первых минут. Только в первые годы жизни в человеке могут проснуться природные навыки, о которых он не подозревает. Отдай мне ребенка, пока не поздно.

— Сам претендуешь на место Господа Бога?

— Не ожидал от тебя… — обиделся Оскар. — Да, Мирка, Жорж прав! Ты изменилась.

— А может быть, ты изменился?

— Не ты ли говорила, что мы будем последними дураками, если не узнаем то, что можем узнать, и не попробуем того, что человеку не положено. Раз уж нам представилась такая возможность, не ты ли меня убеждала, что в этом и есть смысл жизни, если этот смысл действительно где-то есть. Пойми, что я могу научить мальчишку тому, чему не учат в школах и институтах. Сейчас, с пеленок, пока педагоги не изуродовали ему мозги. Отдай сейчас. Второго шанса человечество может ждать еще миллионы лет.