— Не знаю, — пожала плечами Юля, — как-то не думала.

Некрасов тщетно ждал, что Юля подумает. Юля ждала, что Некрасов, наконец-таки скажет, куда его отвезти. «Интересно, — думала она, — Мирослава когда-нибудь планировала поговорить с ним сама? Неужели ей не интересно? Если я отвезу домой этого странника, мы, по крайней мере, будем знать его адрес. Если отвезу на работу — будем знать адрес офиса. Для начала надо представлять хотя бы примерный ареал обитания персонажа, который лезет в нашу жизнь. Нашу… — Юля задумалась. Ей понравилось слово, но она не была уверена, что слово «наша» органично для данной части романа. — В ихнюю жизнь, — исправилась Юля, — в жизнь людей, которые дороги мне…»

— Не согласны со мной? — перебил ее мысли Некрасов. — Вы сомневаетесь, что чувство справедливости является прерогативой исключительно рода человеческого, как высшей формы разумного существования?

— Не знаю. Я не знакома с другими формами, а вы? Наверно знакомы, если так уверенно говорите?

— Я уверен в одном, — с пафосом заявил Сава. — Ни одна другая форма разума не понесла таких потерь, как мы, люди. Кому, как не нам, требовать справедливости? Кому, как не нам, знать, как горько тратить свое духовное богатство на чужое благо и прозябать при этом в нужде. Справедливость — святая цель нашей жизни. Только она дает нам силу и веру в будущее. Только стремление к справедливости дает нам право себя уважать. Вы — человек, вы не можете меня не понять!

— Понимаю, только причем здесь Яшина книга? Если хотите, чтобы я помогла вам купить права, объясняйтесь конкретно.

— Все, что вышло из-под пера Якова Модестовича — запрещенная литература.

— Кто ее запретил?

— Мы.

— Мы — это кто?

— Мы, люди, неравнодушные к будущему человечества, — произнес Некрасов и дал собеседнице время сделать разворот на оживленной дороге. — Произведение Якова Модестовича предназначено для избранных, для особого круга лиц, посвященных в то, что скрыто от простого смертного.

— Ну и что же? — не поняла Юля.

— Ни одно издательство не возьмет на себя ответственность опубликовать запретную книгу, ни один человек не коснется взглядом запретных букв.

— Но вы-то что собираетесь делать с романом?

— Я выложу текст на сайте нашей компании.

— Зачем? — еще больше удивилась Юля. — Сами же говорите, что люди не прочтут там ни буквы!

— Правильно! Они потянутся к святому слову, но прочесть смогут только рекламу компании. Армия клиентов во много раз возрастет. Мы заработаем средства, чтобы привлечь в наши ряды миллионы.

Девушка остановила машину и строго посмотрела на пассажира.

— А ну-ка, покажите мне документы.

— Вы неправильно меня поняли, — испугался Некрасов. — Миллионы людей придут на наш сайт прикоснуться к запретному, и откроют для себя путь к справедливости. Умножив количество клиентов компании, мы увеличим финансовый сбор на благое дело!

— Покажите все, что у вас в карманах: деньги, кредитки, водительские права, если они у вас есть.

Гримаса недоумения возникла у Некрасова на лице, но скоро исчезла. Он вывернул из бумажника все, что имел, включая пропуск в офис. Юля никогда не видела украинского паспорта, поэтому внимательно прочла все по буквам, рассмотрела купюры, проверила правописание на монетах, сравнила кредитную карточку со своей, отметив, что является клиенткой того же банка. Она не знала, как доказать инохроналу несуразность его поведения, поэтому повторно прочла по слогам украинский паспорт, а заодно прикинула, что делать дальше.

— Что-то не так? — волновался Некрасов.

— Я знаю Мирославу и могу точно сказать: пока у нее не будет полной информации о вас, она даже разговаривать не захочет. Это я вас слушаю, потому что нам все равно по пути, а Мирослава… Мой вам совет, — сказала девушка, возвращая бумаги, — даже не подходите к ней с такими речами. Не тратьте время. Мира — занятой человек. Куда вас отвезти?

Некрасов задумался. Юле показалось, что он задумался над пунктом назначения этой случайной поездки. Девушка пожалела, что не заставила попутчика открыть портфель. «Это стрелок, — вдруг решила она, только не поняла, к кому он послан. — А может зомби, у которого нет собственных мозгов? И, если дело выгорит, Яшин труд, который автор жаждал посвятить потомкам, просто канет в чужом измерении».

— Вы мне не верите, но я докажу, — пообещал Некрасов. — Дайте мне время, я все докажу. Я найду доказательства и тотчас же свяжусь с вами.

— Не докажете.

— Докажу. Конечно, вы не поверите сразу. Никто не поверит, но этот нестандартный рекламный ход — наше ноу-хау.

— Ваше — это чье?

— Наше, членов общества людей, неравнодушных к будущему человечества. Только мы имеем эксклюзивное право, использовать запрещенную литературу в коммерческих целях. У нас все патенты. Я вам предоставлю копии документов, — пообещал человек, прижимая к груди портфель.

— Хотите выпить? — предложила вдруг девушка. — Подъедем в университет за одним человеком. Вы перескажете все это ему. Как он решит — так мы и сделаем. Хотите? Я угощаю.

— Джулия! — Мертвый Ангел склонился над спящей девушкой, и та открыла глаза. — Ты искала меня?

Юля села на кровати, и раскрытый молитвенник рухнул на пол. Она вспомнила, как бегала по библиотеке с вопросами, надеялась найти поддержку в том, кто действительно любит людей, но находила лишь занятых студентов, которым не было до самих себя никакого дела.

— Где ты был? — воскликнула она. — Эрнест, где ты был? Ты не представляешь, как был мне нужен! Снова лазал в порталы за серыми головастиками? Мы ведь договорились, что ты не будешь лазать в порталы! Я просила! Ты обещал! А если однажды ты не найдешь дорогу назад? Ты не знаешь, как опасны эти порталы! Не знаешь, сколько хороших людей в них пропало. Зачем тебе головастики? — Ангел склонил повинную голову, но ничего не ответил. — Ты мне нужен, Эрнест, — повторила Юля, поднимая молитвенник с пола. — У нас проблема на проблеме, а я не знаю, что делать! И некого расспросить. Все разбежались по порталам! Кто мне поможет, кроме тебя? Хочешь, чтоб я потеряла вас всех и осталась одна? Погибели моей хочешь? Оскар вернулся раненный и избитый! Мирослава так далеко, что я не знаю, жива ли она. Как мне их защитить? Они занимаются такими опасными делами, но ведь они — это все что у меня есть в этой жизни. Почему ты опять убегаешь? Ведь ты же Ангел, ты должен быть рядом.

— Все, что мы можем сделать для тех, кого любим — не закрывать им глаза на опасность, — ответил Ангел. — Ты не можешь запереть в каменной башне тех, кого любишь, но можешь дать им силу, которой они не получат ни от кого другого.

— Как?

— Если знаешь тайну — поди и скажи им об этом. Если совершила ошибку — поди и покайся.

— Если расскажу, Оскар меня не простит, а Мирка перестанет считать меня подругой.

— Что ты хочешь защитить? — не понял Эрнест. — Людей, которых так любишь, или свои чувства к ним?

На часах была глубокая ночь. Юля вспомнила, что отключила телефон еще с вечера. Отключила специально, чтобы сделать тайну из своих посиделок с Савой Некрасовым. «Боже мой, — испугалась она, — а в эти минуты он мог звонить. В эти минуты могла звонить Мирослава!»

— Лучше б я вышла замуж за какого-нибудь придурка, — переживала Юля. — Сейчас мне было бы все равно, где он бродит и когда вернется домой. Ты не знаешь, что натворил Оскар! Если б ты знал!.. Он ведь совершил смертный грех и совсем не раскаялся. Что теперь будет? Что будет человеку за убийство русала? Кто они? Рыбы? Люди?

— Они — наказание за то, что ты не видишь прекрасного мира, в котором живешь. Джулия, жизнь надо любить целиком. Такой, какова она есть. Со всеми тревогами и опасностями. Мы не в праве выбирать, что для нас годится, что нет. Мы пришли во Вселенную, принадлежащую нам от начала и до конца.

— Зачем ты пришел? Чтобы мне помочь или чтобы сделать больнее?

— Любовь, как Солнце, дана нам для того, чтобы обогреть этот мир. Направить ее в сердце человеческое — все равно, что превратить светило в стрелу, — сказал Ангел. — Я пришел, потому что ты искала меня.