Мужчина схватил графиню за руку и поволок к объекту, стоящему на дороге. Мира схватилась за дверцу автомобиля.

— Погоди! Я сама тебе выдам бонус!

— Ну да! — усмехнулся мужчина. — Твой бонус — такое же привидение, как бензиновый кар. И вообще, мне с такими, как ты, разговаривать запрещается. У меня директива. Знаешь, что такое директива?

— А у меня для тебя кое-что интересное, — графиня отдернула руку, но мужчина схватил ее снова. Схватил и в ужасе отпрянул, когда в кармане зашумел мобильник. Отпрянул так, словно никогда не слышал звонка телефона.

— Да! — крикнула она в трубку и схватила рюкзак.

— Вы та самая Мирослава? — спросил потомок Василия. — Послушайте, женщина, если это не вранье… Если вы действительно та самая Мирослава…

— То что? — графиня нащупала ствол на дне рюкзака.

— То это факт, о котором надо сообщить ученым.

— Сообщи, родной! Сообщи, куда надо, и не забудь получить бонус за сообщение!

— Э… — вмешался мужчина в комбинезоне, — бонус получает тот, кто доставил.

— А ты доставил?

Мужчина отступил еще дальше и не понял, почему бретелька комбинезона вдруг шлепнулась и перестала держать штанину. Он поймал застежку, попробовал ее пристегнуть, но замок превратился в оплавленный кусок пластика. Мужчина не понял, почему стал пятиться от девицы? Зачем у нее в руке труба с фонарем внутри? Чему она улыбается?

— Ты чего? — удивился мужчина.

— Ничего. Костюмчик интересный. Ну-ка сними, хочу посмотреть с изнанки.

Мужчина остановился, но из ствола вылетел светлячок и оплавил вторую застежку. Комбинезон соскользнул с хозяина, обнажив исподнее. Мужчина едва успел перехватить штаны у колена.

— Ты чего? — повторил он с нарастающим возмущением, но схватить графиню не смог. Руки были заняты ниспадающими одеждами.

— Садись в свой кар, — сказала Мира. — Я хочу посмотреть, как он едет.

— Я те щас…

— Садись, — спокойно повторила графиня и на всякий случай нацелила ствол туда, где обвисшие штанины соединялись, образуя мешочек с застежкой. — Не надо ссориться. Делай, что тебе предписано техникой безопасности, а не директивой. Сейчас самое время уносить ноги.

Мужчина развернулся к объекту, мало похожему на дорожный транспорт. Графиня последовала за ним. Она была готова к тому, что эта штука взлетит, зароется в землю, просто испарится на месте. Она готовилась стать свидетелем фантастической истории, но дверь кабины опустилась на землю прозаично, как трап самолета. Внутри засверкали панели компьютера.

— Ты чего? — повторил мужчина, поддерживая штаны.

— Ничего. Смотрю. Там крылья или колеса? Полезай, родной, заводись, а я посмотрю, как ты тронешься.

Мужчина в комбинезоне, не отпуская штанов, встал на ступеньку и вознесся на эскалаторе. Корпус закрылся. Машина тронулась бесшумно и плавно, словно большая гадюка, обтекая неровности дороги. Корпус приподнялся и обнажил колеса: связки мягких шасси на каждые три метра машины. Объект немного отполз и встал. Графиня снова подняла ствол. Трап отошел. На верхней ступени возник герой, вооруженный устройством, издали похожим на ракетницу. Он уже не держал себя за штаны, потому что был подпоясан скотчем. Он не задавал вопросов, потому что перечитал директивы и знал, как действовать. Мужчина в комбинезоне не верил, что оказался в критической ситуации, а может быть, размер бонуса значительно превышал зарплату.

— Ты кто такая? — спросил он графиню нервным тоном и задергал щекой. — Ты чего тут порядки наводишь? Одичала, да? Давно мужика не видела? Я те ща покажу…

— Уезжай, — повторила графиня, — после покажешь.

Она послала луч в ствол ракетницы. Предмет вспыхнул у человека в руках. Оружие возмездия стукнулось о ступеньку и выпало на асфальт. Расплавленный ствол загнулся крючком. Мужчина посмотрел на ладони и в считанные секунды закрыл кабину. Змеевидный объект набрал скорость и вильнул хвостом из-за поворота.

В кармане графини снова зашумел телефон. Она вернулась к джипу, уткнула ствол в камень, который держал машину в ловушке, и огненный шар прожог сквозную дыру. Валун растаял как глыба льда. Графиня перевязала распухшую ногу, стащила с багажника дерево, отрезала подушку, которая занимала место водителя, и запустила мотор, а мобильник продолжал трещать. Он не смолк до тех пор, пока черный джип не выкатился задом к обочине, и не растаял в зеленом тумане.

В следующей раз графиня потеряла сознание, когда ударилась о руль, и снова не смогла понять, сколько пролетело лет, прежде чем она открыла глаза? …Прежде чем услышала шаги у машины? И это опять был не Жорж. На сей раз, она попросту не увидела никого.

— Когда Господь творил Человека, он предложил ему выбор: крылья или руки? — спросил Человека Бог, — что ты хочешь получить от меня? Руки позволят тебе решить проблемы, крылья — подняться так высоко, чтобы проблемы казались ничтожными. Одни выбирали крылья — другие руки. Люди до сих пор не пришли к согласию, зато получили повод возненавидеть друг друга: те, у кого есть руки, считают крылатых бездельниками; те, кто крылат, потеряли свое место среди людей и не обрели смысла жизни на небесах. Вместо смысла они обрели иллюзию жизни. И на небе им также пусто как на земле.

Мира подняла глаза к небесам и увидела Ангела. «Наконец-то, — подумала она, — допрыгалась», но Ангел склонился к человеческому уху и тихим голосом задал вопрос:

— А ты чего хочешь, Человек? Руки или крылья?

— И то, и другое, — ответила Мира.

— То и другое дано только Ангелу. Человеку приходится выбирать.

— Тогда ничего.

— Несчастное дитя, — вздохнул Ангел. — В следующей жизни быть тебе червяком.

— Нет, — испугалась Мира. — Следующей жизни не будет. С меня достаточно этой.

— А это уже не червяку решать.

— Тогда я выбираю крылья.

— Крылья?

— Крылья, именно крылья, а на кончиках крыльев малюсенькие ладошки, чтобы цепляться за жизнь. Совсем незаметные, совсем крошечные, цепкие лапки на самых кончиках крыльев. Такие маленькие, чтобы Бог не увидел с неба, а человек с земли.

— Значит отныне ловить тебе на лету насекомых. Проси у Бога цепкие ноги, Человек, рукокрылому существу надо хорошо держаться за сук.

— Разве ноги не подразумевались сами собой?

— Нет, — улыбнулся Ангел. — С чего бы им подразумеваться? Само собой в этом мире не подразумевается ничего. В каждую былинку под ногами, во все вложен труд Творца.

— Тогда, может быть… Хотя, нет!

— Что «может быть», Человек? Скажи и будет…

— Может быть, не надо следующей жизни?

— Отчего же не надо? Каждый должен донести свой крест до Голгофы. Не получилось с первой попытки — пожалуйте на второй подход…

— Этот «крест» я как-нибудь донесу, — пообещала Ангелу Мирослава, — а другого не надо.

— Тогда вставай и неси.

— Куда?

— Куда дует ветер. Крылья понесут тебя сами. Если ты не станешь цепляться за то, что тебе не принадлежит, маленькими ладошками на кончиках крыльев, твоя дорога будет легка и свободна.

— Мне не надо туда, куда ветер. Мне нужно в лес, в котором живет ворона. У меня там проблема, которую надо решить.

— У человека не может быть проблем, — возразил Валех, — ибо сосуд сей не по размеру проклятья. Истинные проблемы могут быть только у Ангела, — сказал и страдальчески воззрился на небеса.

— Тогда, может быть, я смогу вам помочь? — предложила Мира. — А вы — мне? Скажите, что за проблемы, я что-нибудь придумаю.

— У Ангела одна проблема, — ответил Валех. — Она называется Человек, который не нашел согласия с самим собой. Человек, которому сколько не дай, хочет большего. Человек, которого сколько не убеждай — все равно не верит. Человека, которого сколько не удивляй, всему найдет объяснение. Человек, заблудший в противоречиях чуждой Вселенной, который продолжает верить, что мир создан для него одного.

— Этот мир не создан для человека, — возразила графиня. — Этот мир создан для развлечения того, кто его создал. Пусть тот, кто это сделал, объяснит мне, зачем. С ним я буду говорить, а ваши заумные речи мне уже не помогут. Произносите их, пожалуйста, перед Натаном Валерьяновичем.