— Кто это? — крикнула Мира в трубку.

— Мирослава! Наконец-то! — услышала она. — Это Василий. Вася Евдокимов. Ты ко мне приезжала…

— Ну, приезжала.

— У меня был человек в черном джипе.

— Знаю, что был, — ответила Мира и успокоилась. — Тоже мне, открытие века.

— Теперь он едет к тебе.

— Знаю, что едет.

— Ты знаешь не все. Мне пришлось ему рассказать, о чем мы с тобой говорили, потому что он приехал не один. Он приехал с начальником дорожной полиции в сопровождении заместителя прокурора области. Я обязан был рассказать. Хочу, чтобы ты знала…

— Я знаю. Для этого надо было будить меня среди ночи?

— Ты знаешь не все! Они поручили своим сотрудникам связаться с мотелями и частными гостиницами по дороге к целлюлозному комбинату, и сообщить, как только ты остановишься где-нибудь на ночлег.

— И это знаю. Не волнуйся за меня, Вася, я все равно когда-нибудь попадусь.

— Человек из черного джипа предупредил, что девушка хитра, может подселиться с чужой фамилией или придумать другую хитрость. Они обязали разослать твои фотографии во все ночлежки, где имеется душ с горячей водой, а таких у нас на трассе немного.

— Немного, — согласилась Мира. — Значит, я попадусь очень скоро. Меня возьмут прямо в душе. Чистенькую и тепленькую. Тебе-то что за дело?

— Я виноват, — сказал Василий. — Скажи, где ты находишься. Я сделаю так, что они тебя не возьмут.

— Далеко придется ехать. Да и не виноват ты ни в чем, выброси из головы.

— Неважно. У меня дело принципа. Они меня развели, как кролика. Меня, взрослого мужика! Кто-то должен за это ответить. Тебе я верю — им нет. Говори, где ты? Говори, Мирослава, они выехали час назад.

— Не успеешь. Спасибо за звонок, я сама о себе позабочусь.

— Кто не успеет? Я не успею? — обиделся Вася. — Даю им фору в сто километров, и пусть достанут!

— Ты тоже знаешь не все.

— Что я не знаю? — удивился Василий. — Я знаю дороги в этих местах лучше них.

— Обыск в гараже был?

— Был. И в квартире был. Только ведь они ничего не нашли. А чего искали — я не понял. Ты ведь не оставляла у меня вещей.

— Ничего не искали. Жучки тебе ставили.

— Я одолжу машину у друга.

— Не дергайся. Их жучки могу быть где угодно, даже под ламинатом водительских прав. Ты документы им предъявлял?

— Предъявлял… — растерялся Василий.

— Тогда вот, если хочешь помочь, садись в свою быстроходную тачку и рви куда глаза глядят. Если повезет — на какое-то время собьешь с толку погоню. Я хотя бы успею помыться в душе.

— Говори, где ты. Я приеду.

Мира сбросила вызов. На секунду она заподозрила Василия в сговоре с Жоржем, потом выбросила из головы и того, и другого. Настроение принимать душ пропало, словно и не было. Она сложила вещи, выбралась через окно к автобусной остановке, и села на чемодан, выкопанный с того света нерадивой мамашей доктора Русого. На чемодане она решила провести ночь, потому что знала: рассчитывать время Жоржа в пути — бесполезное дело. Он всегда приезжает раньше на полминуты, и Вася Евдокимов с амбициями великого гонщика, ей ничем не поможет. Мира вынула из рюкзака и спрятала за пазуху больничную склянку от капельницы. Склянка с желтой жижей светилась во тьме и могла обнаружить графиню в засаде, потому что ткань рюкзака была недостаточно плотной. Свет дехронального раствора пробивался даже сквозь плащ.

— Запри окно, — приказала графиня Густаву, видя, как ветер мотает открытую раму, — вылезешь через форточку. — И дверь изнутри запри, а ключ в дверях оставь. Пусть торчит.

Цель была близка, и графиня знала, как ее достичь. Сначала ей предстояло доехать до города и угнать машину, потому что на стоянке мотеля ночевали только грузовики. Надо было купить масла, чтобы налить его на асфальт и потренировать Густава делать заносы. Кроме прочего, было бы уместно зайти в церковь и помолиться, чтобы ворота остались на старом месте и не поменяли настройку, чтобы их не отнесло на многие километры, и ей удалось повторить событие, произошедшее во время зимнего ралли. Надо было поверить в чудо и убедить в нем Господа Бога. Мира слышала о таких чудесах, но не верила до тех пор, пока жизнь не поставила ее перед выбором: либо верить — либо сдаться и умереть. Она слышала сказки о людях, которые силой воли пробивают коридоры в иные миры и воскрешают мертвых. Она читала о храбрецах, выходящих на битву с драконом, о волшебстве, превращающем воду в огонь, а деревянное полено в говорящую куклу. Пока росла, Мира не верила ни единому слову, а выросла — и поняла, что была глупа. Она обратилась к Богу с молитвой прямо с чемодана, не дожидаясь утра. «Господи, — просила графиня, — дай мне, пожалуйста, спортивную машину и сделай так, чтобы Жорж ее не догнал. А не дашь — я сама возьму, только не называйся после отцом небесным и не требуй от меня послушания».

Сон посетил графиню наяву. Она опять стала маленькой и потерялась в толпе, а вокруг гуляли вороны с человеческими глазами, пролетали машины, проплывали по воздуху самолеты, касаясь крыльями верхушек домов. Ее разбудил свет фар. На парковку въехал джип и встал как раз под окнами ее номера. Мира затаила дыхание. Жорж вышел, направился к парадной двери. Ключ остался в замке зажигания, в салоне тихо играла музыка, мигали лампочки, даже барсетка с фальшивыми документами лежала на сидении. Вокруг не было ни души. Графиня швырнула чемодан на сидение.

— Быстро за руль, — приказала она слуге. — Быстро! Сматываемся!

Черный джип вылетел на дорогу и дал газу. Мира знала, что в багажнике Жоржа есть все! В багажнике Жоржа можно найти даже черта рогатого, если хорошо поискать. Она перебралась на заднее сидение и сразу наткнулась на канистру с маслом.

— Ура! — сказала графиня и вывернула походный саквояж своего недальновидного друга. Мобильный телефон зашуршал в ее сумке, но графиня не собиралась объясняться, потому что Жорж без объяснений должен был знать, где она есть и чем занимается. — Давай, давай, добавь скорости! — просила графиня.

В багажнике Жоржа Зубова было все. Весь мир в своей концентрированной форме был выложен здесь беспорядочной кучей. Мира нашла ноутбук и сменные сорочки, только что полученные из прачечной, подушку, наполненную водой, которая поможет выжить в пустыне, и старую клюшку для гольфа, которая в той же пустыне позволит обороняться от скорпионов. Мира нашла под сидением удочку и порножурналы, стрелы для спортивного арбалета, раскладную табуретку, сушеный акулий плавник и неприличную марципановую статуэтку мальчишки со спущенными штанами и инициалами мосье Зубова на голой попе. Статуэтка была завернута в бумагу с сердечками, на которых расписались все парижские проститутки. Толстая пачка штрафов за неправильные парковки была перевязана шнурком ботинка, а коробка с колодами карт украшена греографами, стилизованными под китайскую каллиграфию. Мира вынула из футляра старую видеокамеру и просто перестала соображать. Чтобы разгадать смысл этого предмета в багажнике Жоржа, нужна была незаурядная интуиция, потому что старая камера не имела ни малейшего смысла. Кроме нее, в машине нашлось несметное множество абсолютно бесполезных в дороге вещей и ничего такого, что могло бы практически пригодится графине. Она мечтала найти инструкцию по использованию дехрональных газов, или хотя бы упаковку от вещества, на которой ясно написано, как обращаться с препаратом, чтобы не причинить себе вред. До сих пор ее познания были весьма приблизительны, добыты из наблюдений и умозаключений. Вместо инструкции Мире попался дневник влюбленной особы, мечтающей раствориться в объятиях картежника Зубова. Дневник изобиловал высокопарной поэзией на прекрасном английском, и весь провонял духами. Графине некогда было наслаждаться лирикой, она отсортировала немногие полезные предметы от бесполезных и не заметила, как Густав пригнал машину к нужному месту, встал у обочины и заглушил мотор.

— Иди со мной! — приказала она, взяла склянку с раствором и вышла на обочину в утренних сумерках.