— Тебе звонили, Оскар… — вспомнил Натан.

— Юлька?

— Мужчина. Кстати, тот же голос звонил вчера, но вчера было не до него.

— Кирилл?

— Непохоже. Кирилл бы представился. С какой стати ему от меня скрываться? Не Кирилл и не Женя.

— С акцентом?

Натан Валерьянович внимательно поглядел на ученика поверх очков и выдержал паузу. Оскар сделал вид, что ответ на этот вопрос его не сильно волнует…

В ожидании Федора время тянулось невыносимо. Лиза нашла контакт с Натаном Валерьяновичем, потому что тот говорил с ней на языке покойницы Марты. Ниночка не шла на контакт ни с кем. С тех пор, как Павел вынес ее из зоны на плечах, Оскар перестал существовать для нее. Скромные проблески взаимопонимания вдруг исчезли. Пропасть между двумя цивилизациями сомкнулась на время опасности, чтобы разойтись еще дальше. Павла Ниночка просто терпела. Ей интересно было наблюдать, как нож вырезает фигуру из деревяшки. Оскара она не терпела вообще. Он не делал ничего интересного с ее точки зрения. Он делал одни только гадости. Как только Оскар приближался с альбомом, Ниночка закрывала глаза и держала их закрытыми до тех пор, пока кто-нибудь не отгонит от нее ненормального человека.

— Что ты хочешь узнать? — рассердился Натан на ученика.

— Почему она боится сородичей? Учитель, она не понимает специальные символы, — жаловался Оскар. — Она реагирует только на яркие общие понятия, а я не умею их формулировать, поэтому не могу правильно строить ряд.

— Ты не мог бы отложить свои опыты до лучших времен?

— Нет, не могу! Учитель, я должен понять, кто они такие.

— Вернется Федор и все объяснит.

— Нет, не объяснит. Он сам ничего не знает. Учитель, если это люди реального мира? Если они расширяют зону для себя? Мы же по шее получим, как только запустим генератор. Представляете себе: их технические возможности по сравнению с нашими?

— Что значит, люди реального мира?

— Вы прекрасно знаете, что я имею в виду.

— Даже думать не хочу, — отрезал Натан. — Все миры одинаково реальны для существ, которые в них обитают.

— Если Нинель решила прятаться за нашими спинами — надо хотя бы знать, почему.

Лиза вытащила фломастер из рук Оскара и заговорила с ним по-немецки, изредка вставляя в речь русские предлоги.

— Что она хочет, Учитель?

— Она говорит, что Нина боится Красного Солнца.

— Какого Солнца?

Учитель переспросил. Лиза указала фломастером на Ниночку и повторила фразу.

— Она считает, что Нина боится не родственников, а Красного Солнца.

— Спросите, почему?

— Почему? — спросил по-немецки Учитель и выслушал ответ, такой же ленивый и неразборчивый. — Потому что оно горячее…

Учитель с учеником вопросительно посмотрели друг на друга. Даже Павел на секунду перестал строгать…

— Ты понял? — спросил Натан.

— Понял, — ответил сообразительный ученик.

— Успокоился?

— Как вам сказать…

— А я ничего не понял, — признался Павел, и физики посмотрели на него.

— Однажды наше Солнце превратится в большую красную звезду, — объяснил Натан, — и сожжет Землю.

— Она из будущего?

Физики промолчали. Все продолжили заниматься делами: Оскар думал, Лизонька пачкала фломастером стол, Натан Валерьянович работал.

— Учитель, они отсиживаются здесь, спасаясь от конца света? Может, они расширяют зону, чтобы основать колонию в нашем времени, а Нинель на разведку забросили?

— Им бы логичнее базироваться под землей. На дне океанов.

— Почему же на другие планеты не улетают, если такие умные?

— Возможно, они зависят не столько от людей, сколько от самой планеты.

— А спросите у Лизы.

— Элис, — обратился к девушке Боровский, — почему Нина не улетает с Земли, если боится Солнца?

— Не хочет, — ответила Элис.

Никто из пропавших строителей не вышел на дорогу в назначенный час. На дороге, как прежде, стоял прораб и ругал подчиненных. Федор прогулялся по лесу, чтобы удостовериться: никто не хочет курить, не закончив работы. Голодное существование в лесу решили продолжить все. «Нет, они не сошли с ума, — сказал себе Федор. — Они реально отупели. Все, от бригадира до работяг. Если Валерьяныч прав, то поле, навалившееся на лес, работает на частоте дехрона. На той же частоте, что человеческие мозги. А значит, одно другому непременно мешает: зона мешает человеку соображать; человек тупеет и мешает зоне свернуться». С этим открытием Федор вернулся к прорабу, который высчитывал штрафы: умножал тариф на количество прогулянных дней, тыкал пальцами в неисправный калькулятор и тихо ругался матом. Ни кострища, ни шалаша Федор в указанном месте не обнаружил. Артефакты человеческой цивилизации, также как люди, отупели от инородных флюидов и принялись бегать по лесу от спасательной экспедиции. «Так дело не пойдет! — решил Федор. — Здесь нет ни одного разумного человека. Все двадцать, как один, чокнулись каждый по-своему». Федор понял, что если немедленно не вернется в лагерь, в лесу появится двадцать первый чокнутый.

— Элементарно, — подтвердил Оскар. — Если долго находиться в поле иной частоты, вполне можно отупеть и свихнуться. Мы в Слупице натыкались на таких же чокнутых. Взять, к примеру, Деева…

— Мне не до шуток! — рассердился Федор. — Ты мне прямо скажи, они придут в себя, когда выдут из зоны, или на всю жизнь останутся идиотами?

— Взять, например, Артура Деева… — продолжил Оскар. — Чтобы определить, пришел он в себя или нет, нужно точно знать, каким он был до того…

— Шутов, я тебя когда-нибудь убью! — пообещал Федор и отправился в город.

Вечером в лагере появился новый прибор. Ловушка для тупых состояла из небольшой металлической коробки с надежным замком и крепкой цепью, с помощью которой коробка крепилась к недвижимым объектам. Круглое окошко позволяло просунуть внутрь руку. Внутри находилась пачка сигарет и механизм, который защелкивал на запястье наручник.

— Двадцать дней и операция будет завершена! — пообещал Федор.

— Сигареты туда не клади, — посоветовал Оскар. — Положи лучше банку сгущенки.

— Банка шире отверстия, — заметил Натан Валерьянович.

— Вот и хорошо, Учитель! Сигареты можно вытащить по штуке. Один застрянет — все остальные накурятся и в другой раз точно не полезут в ловушку. Банка — другое дело. Они за банкой руки совать не будут: устроят собрание, начнут чесать репы, Федька их там и повяжет… Вернее, убедит вернуться с помощью нашего прибора.

— Ваш прибор, — напомнил Федор, — на прораба почему-то не действует.

— Потому что ты испытал его на каждой елке и ни разу не поменял батареи.

Первая партия в количестве трех человек попалась на следующий день. Федор подкрался к ним по оврагу, вынырнул из тумана и понять не смог, каким образом в один капкан угодили трое. На самом деле в капкан не угодил никто. Мужики сломали банку прямо в ящике с помощью крепкой палки. В ящике образовалась сладкая белая лужа, в которую они поочередно макали ложки. Федор не стал никого уговаривать. Он жестко применил прибор и вывел из тумана троих.

У лагеря спасенных ждал автобус с красным крестом и дежурным фельдшером. Спасенные лакомки оказались рабочими дорожной бригады, все были голодны, несмотря на то, что наелись сладкого. Марш-бросок по лесу окончательно подорвал их психику. Грешным делом они решили, что проводник издевается, всякий раз заставляя их сойти с дороги, и снова выводя на нее. Федор так часто применял прибор, что начал опасаться за новую батарею. Оказавшись среди машин и незнакомых людей, рабочие едва не сбежали обратно в лес, но Натан Валерьянович готовил суп из концентрата в большом котелке, и гороховый аромат гипнотизировал всех голодных. Суп с удовольствием ели все, включая фельдшера и шофера. Федор вычеркнул из списка три фамилии.

— А прораб? — язвительно спросил Оскар.

— В порядке очереди, — ответил Федор.

На следующий день машина с красным крестом вернулась, без дела простояла день и порожняком откочевала обратно. Федор с Павлом вышли из тумана вдвоем. Никто не клюнул на приманку. Прораб отругал экспедицию и еще раз заявил: пока дорога не будет достроена, как положено, никто домой не вернется. Фельдшер с шофером поужинали и уехали, чтобы на следующий день опять заступить на дежурство.