Да! Артур вспомнил все пронзительно точно: на дороге стоял человек, которого он знал. Когда-то прежде они уже виделись и даже говорили, но где, когда и о чем? Артур не вспомнил. Человек стоял посреди дороги. Человек смотрел ему прямо в глаза, словно хотел поздороваться, но имени его Артур не вспомнил, поэтому вылетел на обочину. В машине запахло бензином, он разбил стекло, чтобы выбраться на траву…

Артур не чувствовал тела. Он был уверен, что оставил его на Земле, и небесный свет жег глаза потому, что их нечем прикрыть. Он хотел поднести к глазам руку, но боль в боку не дала шевелиться. Кровь из брови потекла прямо в глаз. Прошло немного времени, и Артур увидел собственный нос и то благодаря тому, что нос распух и заслонил собою нижнюю половину неба.

— Ну, Человек, — услышал он голос, — как мы с тобой поступим? — Слупицкий монах склонился к его лицу. — Здравствуй… Или ты не хочешь со мной поздороваться?

— Здравствуй, — ответил Артур. — Почему не хочу? Хочу. А что, уже пора того?..

— Тебе видней, Человек, когда тебе пора и чего… Если ты считаешь, что на этом твой жизненный путь может быть завершен, значит принимай мои поздравления.

— Как завершен? — не понял Артур.

— Зачем ты здесь нужен без денег, без мозгов и без связей? А теперь еще без машины. Скажи, какая польза от тебя этому миру, если ты не знаешь, ради чего живешь, и когда отсюда пора?

— Я заработаю, — уверил Привратника Артур. — Я только оклемаюсь и обязательно заработаю.

— Не в деньгах труды и счастье твое, Человек, — ответил Ангел. — А счастье твое в предназначении в этом мире. Если ты не понял своего предназначения до сих пор, ты не заработаешь ни гроша, и лишние годы на этом свете тебя не утешат. Скажи мне, Человек, что ты не сделал в своей жизни такого, что должен был сделать только ты, один на Земле, и никто другой?

— Я не купил Валерьянычу фильтры, — вспомнил Артур. — Масло взял, а фильтры снял и забыл про них! Елки… мне ж надо вернуться.

— Или освободить место тому, кто помнит, зачем поехал на рынок?

— А я подвинусь, если что… — пообещал Артур. — Мне много места не надо.

— Что изменится в этом мире оттого, что ты просто подвинешься?

— А мне уже лучше.

— Лучше? — удивился Привратник. — Ты лучше стал понимать свое назначение?

— Нет, я стал лучше себя чувствовать, — ответил больной и сел, превозмогая боль. Кровь хлынула в глаз. Артур увидел на обочине скорую помощь и зевак, которые искали мост через ров, заполненный коричневой водой с ароматом навоза. Люди размахивали руками, давали друг другу советы, решали, кто из них полезет в канаву. Неподалеку вверх колесами лежала машина Натана и истекала томатным соком. Артур хотел ползти к канаве, но побоялся. Привратник все еще надеялся увлечь его за собой. — Можно, я пойду? — спросил Артур. — Ну… или поползу?

— С каких это пор, Человек ползущий, тебе нужно мое разрешение, чтобы обваляться в дерьме? — удивился Привратник. — Почему ты ни разу не спросил меня, как подняться на ноги и куда пойти?

— А… — замешкался человек, — я хотел Валерьянычу долг вернуть.

— Ты должен только тому, который верил в тебя и разочаровался. Но этот долг тебе оплачивать нечем.

— А если мне не понравится на том свете? Если я захочу обратно?

— Если тебя понравилась жизнь, которую ты прожил, то от смерти ты тем более будешь в восторге.

— А если не буду?

— Человек сомневается дважды, — ответил Валех, — перед тем, как появиться на свет, и перед тем, как покинуть его. И в том, и в другом случае от него ничего не зависит. Я не знаю идеи, ради которой тебе, Человек, надо переплывать канаву. Если ты болен такой идеей, выброси ее из головы.

— Перед Валерьянычем все-таки неудобно, — признался Артур. — Он расстроится.

— Всего один раз, — заметил Привратник, — если ты откажешься идти со мной, ты расстроишь Валерьяныча еще не однажды. Избавься от себя, как от самой тяжкой ноши своей, и не обременяй ею ближнего своего.

— Не… я больше не буду, — пообещал Артур и понял, что от этого типа ему не отделаться. От Валеха и прежде, в здоровом состоянии тела и духа, непросто было отделаться. Надо было прочесть заклинания, совершить обряд, и, на всякий случай исповедаться, но премудростей общения с потусторонним миром Артур не освоил. Мира предупреждала его, прежде чем отправить в Россию, давала совет, но душевные речи Ангела вычистили полезную информацию из головы и натолкали в нее сентиментальных глупостей. Артур разозлился. С какой стати он должен иметь идею для того, чтобы просто быть живым человеком? Разве недостаточно того, что он еще жив? Разве не грех собираться покончить с жизнью раньше, чем она сама покончит с тобой? Всю эту информацию он хотел представить Привратнику для размышления, как вдруг его посетила идея покруче. Артур пополз к машине, волоча по траве разбитую ногу. Привратник направился следом.

— У тебя, Человек, — сказал он, — есть выбор только тогда, когда Создателю нет до тебя никакого дела. Когда у Человека нет выбора, он должен гордиться собой. Чем больше он несвободен в своих решениях и поступках, тем важнее миссия его на Земле. А ты… ни по эту сторону канавы, ни по ту — никому не нужен. Только здесь у тебя есть выбор между жизнью и смертью. А там ты не сможешь выбрать даже размер костылей. Будешь благодарен за те, что дадут.

Артур пролез в салон, дотянулся до бардачка и вывалил на себя кучу хлама вместе с деньгами и документами. Среди хлама валялась книга, данная ему графиней вместе с авиабилетами и напутствием: «Встретишь Ангела — дурака из себя не строй. Ты его своей тупостью не перебодаешь. Только разозлишь». Чуть живой, Артур выкарабкался наружу и подал книгу Привратнику.

— Вот, — сказал он. — Совсем забыл про подарок. Это вам.

Привратник воззрился на обложку. Пациент, не теряя времени, рванул к канаве, под одобрительные возгласы зевак преодолел препятствие, улегся на носилки и только тогда осознал глубину своего помешательства. Он увидел гигантскую пасть холодильника, разверзнутую над ним. Холод парализовал его. Артур готов был бежать прочь, но дверь захлопнулась, мир дернулся под его изломанным телом и холодильник зашуршал колесами по дороге. Земная твердь обрела дар вращения. На потолке блеснули сталактиты сосулек. В ужасе Артур глядел в потолок.

— Нет! — закричал он. — Мне холодно! Не закрывайте дверь! Выпустите меня отсюда!

На обочине остались зеваки и перевернутая машина. Впереди не было ничего, кроме дороги, которая увозила человека от рая.

Возвращение Артура совпало с настоящей весной. Небо стало ясным, воздух теплым, но подышать и согреться живому человеку не дали. Оскар с Натаном Валерьяновичем встретили его у больницы, препроводили в машину и повезли, не объявляя маршрута.

— Я так виноват! — раскаивался Артур. — Тачку разбил, денег занял, а уж сколько вы потратили на мое лечение… Натан Валерьянович, я все верну, как только найду работу.

— Классическая поза номер сорок пять! Вернешь, — подтвердил Оскар, — куда ты денешься?

Пейзажи за окном преобладали незнакомые, направление движения представлялось странным, напряженное молчание товарищей вызывало тревогу.

— Хотите, я дом покрашу? Огород вскопаю? Честно…

— Ты честно за все рассчитаешься, потому что выбора у тебя не будет, — предупредил Шутов.

— А куда мы едем? — поинтересовался Артур.

— В аэропорт, Деев. Мы едем в аэропорт. Твои французские кредиторы очень беспокоятся о твоем здоровье. Даниель каждый день спрашивает, жив ли ты? Натан Валерьянович купил тебе билет в один конец на последние деньги.

— Да, Артур, — подтвердил Натан, — тебе пришла бумага и счет. Ты занял большую сумму, а у меня теперь не лучшие времена. Да уж… — вздохнул он, — если еще Алиса замуж соберется…

— Не соберется, — успокоил Учителя Оскар, — кто такую вредину возьмет? Точно вам говорю, Учитель! С Алисой можно расслабиться. Младшим пока рано, а Машка — такая же бандитка, как Алиса. Тоже проблемы с замужеством будут.