— Отставить, — приказал Федор и продолжил греться на холодном ветру, пока фары машины Боровского не появились на горизонте.

— Надо было позвонить, — переживал Натан. — Заходите скорее, вы совсем замерзли.

— Я звонил, — оправдывался Федор. — Никто не ответил.

— Надо было позвонить еще раз. Можно было отложить разговор на завтра.

— Никак не можно. Валерий Петрович просил отвезти материалы срочно и передать в руки. — Федор вынул из дипломата распечатку. — По делу исчезновения господина Русого Е.Ф. — добавил он. — Шеф просил уточнить деталь: «День Земли», «День Галактики», «День Вселенной»… как-нибудь связаны между собою?

— Не исключено, — ответил Натан и взял бумаги, но от волнения не смог ничего прочесть.

— Значит, плохи дела господина Русого. Валерий Петрович вспомнил, что где-то похожие термины слышал, а теперь точно определил, где: в индуистской мифологии. Он ведь по первому образованию историк.

— Да, да, — согласился Натан, — я в курсе.

— Эти три «Дня» символизируют три состояния Атмана. По-человечески говоря, три уровня медитации. Там Валерий Петрович подробно описал и просил на всякий случай предупредить, что «День Вселенной» — в переводе на нормальный язык, означает апокалипсис. На всякий случай. Если вдруг кому-то из вас предложат, чтобы имели в виду: на тот свет дозвониться будет ужасно сложно.

— Так… — принял к сведению Натан Валерьянович.

— Эти состояния медитации вообще не предназначены человеку, — добавил Федор. — Такой призовой фонд годится для каких-нибудь асуров…

— Для кого?

— Для тварей, занимающих промежуточные ступени между индуистскими божествами и человечеством. Шеф говорил, что смертному такую медитацию освоить нереально. Если он попытается это сделать, то навлечет на себя гнев существ, стоящих выше его в иерархии. Вы там все прочтете.

— Спасибо, — ответил Натан и так озадачился, что забыл предложить Федору горячего чая. Он даже не заметил, как молодой человек покинул его, как отъехала от ворот машина… — большое спасибо, — повторил Натан и остался медитировать в пустом доме.

Рано утром Боровский позвонил господину по прозвищу «Тапок».

— Да, — ответил ему уверенный голос начальника, оторванного от дел. — Да, Натан Валерьянович, Женя говорил мне о вас. А что с ним? Я не могу дозвониться. Конечно, давайте… в обеденный перерыв, в парке у Сокола… Хорошо, жду вас у клумбы со стороны проспекта.

Натан Валерьянович поглядел на часы, сел в машину и рванул в Москву.

При личном знакомстве оба собеседника были немало удивлены. Стас Потапов совсем не так представлял себе гениальных физиков, отлученных от кафедры. Он ожидал упитанного мужчину с отрешенным взглядом, запущенной бородой, неопрятной одеждой и битыми очками. Натан Боровский, как на зло, успел побриться и сменить сорочку. А очки и вовсе забыл в машине. Бывшего однокурсника Жени Русого он тоже представлял иначе. Натан ожидал увидеть авантюриста, искателя приключений, но встретил серьезного начальника в деловом костюме, с добротной плешью от уха до уха, обремененного заботами отнюдь не авантюрного свойства.

Собеседники не поняли друг друга с первого слова.

— Нет, — заявил Стас. — Что касается препаратов — я все материалы отдал ему на руки. Себе даже копии не оставил. Женя так просил… Я думал, вы по поводу генетических образцов. Анализ готов, а я не могу дозвониться. Может быть, вы мне объясните, что случилось? Вы хотели меня о чем-то предупредить… — напомнил Стас.

— Нет, нет! Женя вернется и сам расскажет. Я хотел предупредить, что он вернется, возможно, нескоро.

— Тогда передайте ему… — Стас раскрыл дипломат и вынул бумаги. — Женя оставил мне образцы ткани своей хворой подруги. Подозревал у нее генетические отклонения. Я сделал все, как он попросил… Не разберется — пусть перезвонит, — улыбнулся Стас. — Вы знаете Женю. Бывших врачей не бывает. Всегда руки чешутся полечить кого-то. Так вот, передайте, что его Ниночка совершенно здорова. — Холодок пробежал по спине Боровского. Он готов был поверить, что деформация реальности происходит у него на глазах и зайдет далеко, если сейчас же, сию же секунду не принять мер. Натану Валерьяновичу отказала привычная логика. Профессор мог обойтись без чего угодно, даже без очков и электробритвы, только без логики обойтись не мог. Стас Потапов продолжал глядеть ему в глаза, снисходительно улыбаясь. — Никаких отклонений, — повторил Стас. — Данные образцы принадлежат абсолютно здоровому человеку. Надеюсь, новость его обрадует.

— Обрадует, — согласился Натан и принял бумаги. — Непременно. Как же так? — спросил он эксперта. — Разве Ниночка — человек?

Первый раз Оскар позвонил Учителю, когда самолет совершил посадку и сбросил скорость. Теоретически, еще была вероятность взрыва пустых бензобаков и пожара в салоне, но эти мелочи не принимались в расчет. Оскар выжил в полете и знал, что Учитель не спит, чтобы порадоваться за него. Второй раз Оскар позвонил сообщить, что мерзнет на шоссе, ведущем непосредственно к Щербаковке. Ему было холодно, одиноко и Учитель охотно разделил с ним тягостные минуты, но о Ниночке словом не обмолвился.

Чтобы добраться до пункта назначения, Оскар заарендовал самосвал.

— Родственников проведать?.. — поинтересовался шофер.

— Ага.

— Издалека?

— Из Москвы, — ответил Оскар и отвернулся к окну. Белый пейзаж, усеянный редкими елками, успокоил его и вселил оптимизм на обратный полет. «Если падать с высоты в сугроб, — рассудил Оскар, — будет мягче, чем на лысое поле, возникнет эффект скольжения, и тушить пожар, опять же, снегом проще, чем каменистой землей».

— К родителям в гости?.. — приставал шофер.

— К брату.

— К брату? Вроде ж я щербаковских знаю, что чтобы у кого были братья в Москве?..

— К Гусю, — уточнил Оскар. Водитель умолк и перестал коситься в сторону пассажира. — Не знаешь Гуся?

— Ваньку-то?.. Знаю.

— Не знал, что у него есть брат?

— К Ваньке всякие едут. Даже иностранцы, — ответил шофер после долгой паузы и замолчал до самой Щербаковки.

«Брата» Оскар Шутов узнал издалека и сразу почуял родную кровь. Иван сосредоточенно отгребал лопатой сугроб от крыльца дома культуры и материл мужика, похожего на деревенское начальство. Бутылки с пивом, купленные в местном сельмаге, оттягивали Оскару карманы. Тяжелый рюкзак за версту выдавал приезжего. Иван был так занят руганью и работой, что не заметил гостя.

— Я тебе пи…су такому, ни х…я не должен! — распалялся Иван.

— Вычту с зарплаты! — угрожал мужчина в тулупе. — Вот ты у меня технику получишь… — фига высунулась из рукава. — Будешь отрабатывать все до копейки!

Иван воткнул лопату в снег. Если прежде в его речи изредка проскакивали печатные слова, то теперь обиженный выражался исключительно по существу и непосредственно в тему. Дело пахло дракой. Оскара, как третью сторону конфликта, никто не воспринимал, словно его вовсе не стояло рядом. Молодой человек вынужден был пойти на крайние меры, а именно применить тактику Жоржа Зубова, которая до сих пор работала безотказно. Он достал кошелек, вынул охапку купюр и встал между спорщиками.

— Сколько Иван тебе должен? — спросил Оскар начальника.

Мужчина в тулупе вытаращился на бумажник приезжего.

— Он бульдозер угробил, сволочь!.. В овраг загнал и на бок поставил. Что мне делать? Вызывать из райцентра тягач? Трактором его не вытянешь! Он уж врос наполовину в дерьмо!

— Этого хватит? — Оскар протянул купюру начальнику.

— Из райцентра… пока придет техника, он целиком в дерьме утонет!

Оскар добавил к предложенной сумме еще столько же. Начальник примолк, принял откупное, свернул купюры и сунул за пазуху.

— Смотри мне, Иван! — пригрозил он и скрылся за дверью дома культуры.

Пока Иван макал кипятильник из одного стакана в другой, Оскар грел руки над электроплиткой. Других обогревательных приборов в каптерке не было. Иван открыл пиво, набросал в чашки заварку и сахар, вытащил из кармана печенье.