Доктор Русый опаздывал на работу, когда Артур Деев с графиней Виноградовой подъехали к подъезду и ткнулись мятым бампером в цветник. Доктор обрадовался так, что забыл, куда шел.

— Ваш инопланетенок жив, — доложил он, но гостей информация не взбодрила и не обрадовала. — Вы в Москву его повезете или здесь устроите? Какие у вас, собственно, планы?

Мира упала на диван и закрыла глаза. Деев упал рядом с ней.

— А!.. — догадался Женя. — Я вам кофе сварю, и поедем. — Усталые гости не нашли в себе сил возразить. — Бабка Серафима изводится. Каждый день, старая, бегает в райцентр названивает в редакцию. Всю пенсию на звонки тратит. Она хочет Нинку обратно. С чего вы взяли, что к ней ГБ заявится? С какой такой стати?

— Шутов — параноик! — поставила диагноз графиня. — Ему лечиться надо.

— Ну и что? Вам кто-нибудь угрожал?

— Объясняю, — ответила Мира. — Если инопланетянку найдут, все скажут, что она шестая дочь Валерьяныча, зачатая от Вселенского Разума, то есть, незаконнорожденная. Розалия Львовна начнет убивать нас по очереди. С Шутова начнет, бабкой Симой закончит. Теперь ясно?

— Вставайте, — настаивал доктор. — Поедем, посмотрите на нее, пока жива.

Графиня грустила на заднем сидении джипа, пока Артур жевал батон, и описывал доктору Русому дорожные приключения. Он не обошел вниманием посадку НЛО, и подозрительный пень упомянуть не забыл, облитый марсианским бензином, и странную машину, которая ушла от него на скорости летающей тарелки, успел набросать карандашом на странице блокнота, и человека, который обратился к нему по имени, обрисовал в деталях…

— По какому имени? — спросил доктор.

— «Артур»…

— А разве ты не Артур?

— Я? — удивился Деев. — Конечно, Артур.

— Тогда какие претензии?

Ситуация и впрямь представилась Дееву тривиальной. Если б графиня с доктором не прыснули со смеху, он бы похоронил в памяти этот факт, не заподозрив подвоха.

— Вы чего ржете-то? — не понял Артур. — Правда, чего?..

Когда машина свернула на Щербаковку, настроение изменилось. Графиня опять загрустила.

— Мы никак к Гусю в гости едем? — узнал местность Артур.

— А куда я должен был ее спрятать? Куда? Я в город ее должен был привезти и запереть в шкафу? У меня в квартире даже по ночам народ шляется. Половина из них — друзья Жоржа. Кому я еще могу доверить такое деликатное дело? Гусь, конечно, не баба Сима, но дело свое знает, стережет с автоматом. К нему в его каптерку даже участковый не сунется!

Русый свернул у дворца культуры, чтобы подкатиться к двери каптерки. Мужики вышли, грустная графиня осталась в машине. Не было цены, которой она бы не заплатила, чтобы вернуться в прежнюю жизнь. Именно сейчас, именно в этой провинциальной глуши, цена достигла своего апогея. Если бы она могла сделать так, чтобы из гнусной каптерки вместо Деева вышел Хант, свирепый и беспомощный от отсутствия приличного ресторана. Если б точно знать, что это возможно… Она бы смогла, если б поверила в это… Миру осенила дерзкая мысль: она сделает все, во что сможет поверить; что ни одному нормальному человеку не под силу; то, что в голову никому не придет. Если только поверит… Если только убедит себя, что это будет так. Всерьез, а не в шутку. Окончательно, рационально и неизбежно! Через сутки они бы были в аэропорту, через пять часов — дома. Мира поднялась бы в свою квартиру, чтобы принять душ, лечь спасть и забыть последний год со всеми ужасами и кошмарами. Мира надеялась привыкнуть к новой жизни и смириться, только теперь она поняла, что ни о каком смирении и речи идти не может. Она будет драться до последнего. Она умрет или победит, потому что компромисс хуже смерти.

Первый гейм был безнадежно проигран, потому что из каптерки вышел Артур.

— Ты чего здесь?.. — спросил он, словно графиня была обязана лезть за ним в клоаку.

Мира только опустила стекло.

— Что? — спросила она. — Умер ваш гуманоид?

— Иди, посмотри.

— Я не люблю смотреть на покойников.

Деев подошел к машине и распахнул дверь для дамы.

— Слышишь, ваше сиятельство, сгоняй в сельмаг, купи конфет. Эта тварь без конфет не поедет.

— Ну, все! — решила графиня. — С меня хватит!

У низкого столика, засланного газетой, сидел Ванька Гусь в рваной майке. Он сидел на топчане по-турецки, резал сало и раскладывал его на хлеб. Рядом с ним сидело маленькое серое существо с большими глазами и сосало своим крошечным ротиком кусок белого вещества. Мира остановилась у порога.

— Эта что ли графиня? — спросил Гусь.

— Ваше сиятельство, будешь сало? — угостил Деев графиню Виноградову салом Гуся. — Надо придумать, во что ее завернуть в дороге, чтобы глазищами не светила. Надо ей какой-то платок, что ли, на голову, — объяснял он, водя пальцем вокруг Ниночкиной головы.

— Лучше паранджу, — добавил доктор.

— Класс, правда? — Деев заглянул в огромные Ниночкины глаза. — Представляешь, она молчит. Не говорит ни хрена, только конфеты сосет. Заходи, ваше сиятельство…

Мира поднялась наверх, присела на траву у стены. Второй гейм был проигран незамедлительно вслед за первым. Ее мутило. Голова кружилась, в глазах двоилось. Если б она вовремя не села, уже упала бы в обморок.

— Господи, если ты есть, — сказала она, — дай мне сил! Дай мне выжить, потом мы поговорим с тобой по-другому.

Пока Господь Бог сжалился над графиней Виноградовой и послал ей немного самообладания, минула четверть часа, что в данных обстоятельствах казалось непозволительной роскошью. Мира опять спустилась в подвал. На грязной газете появилась вонючая рыба местного посола.

— Будешь? — пригласил Гусь. — Да ты не бойся, графинечка, здесь все свои.

— Ну, что? — спросил Деев. — Конфету купила?

— Сейчас, Мира, поедем, — успокоил женщину доктор Русый. — Пиво допьем и поедем.

— Так, — объявила с порога графиня и обратила взор на Артура. — Положи эту рыбу, вымой руки и рысью в магазин.

— Ты чо? — удивился Артур.

— Я сказала, рысью! — повторила графиня.

— Ты возьми тряпку и заверни в нее это, — приказала она доктору Русому.

Тряпка была покрывалом на топчане, а «это» было Ниночкой, которая продолжала сосать белое вещество.

— Что за гадость она жрет?

Гусь хмыкнул.

— Зачем гадость? Колотый рафинад.

— Забери у нее это дерьмо сейчас же и помоги Жене отнести Ниночку в машину. Я сказала, сейчас же! — прикрикнула графиня.

Гусь в растерянности посмотрел на доктора.

— Давай, — поддержал ее Женя, — раньше отвезем, раньше освободимся.

Мира вышла на улицу, не в силах смотреть, как двое мужиков пеленают существо неизвестного происхождения. Приступ дурноты снова заставил ее присесть, но графиня немедленно взяла себя в руки, подошла к колонке и умылась холодной водой.

— Такая карамель подойдет? — подбежал к ней Артур с пакетом. — Я попробовал, вроде бы вкусно.

— Поедешь на заднем сидении, — приказала графиня и уселась впереди.

Возня, которая происходила за спиной графини, не интересовала ее ни в малейшей степени. Гусь ругался матом, усаживая Ниночку, доктор Русый ругал Гуся за то, что с Ниночки падает покрывало, Артур поедал Ниночкины конфеты, пока та тревожно глазела по сторонам.

Машина тронулась, графиня обернулась. При свете дня она разглядела только лицо маленького существа, торчащее из-под накидки. Носа на Ниночке почти не было, если не считать двух тюленьих перепонок. Направление взгляда Ниночки невозможно было определить, потому что глазные яблоки отсутствовали, зрачки тем более, но Мира догадалась, что существо смотрит именно на нее. Артур сжался, сидя рядом с гуманоидом. Его исследовательский энтузиазм уступил место ксенофобии.

— Дай ей конфету, — приказала Мира.

— Сама дай.

— Да, бросьте, вы, — улыбнулся Женя, — это очень просто делается. Она возьмет рукой, и сама развернет фантик. Не бойся, не укусит. У нее зубов нет.

Мира первая отважилась на контакт, и протянула конфету инопланетянке.