Я не могу сдержать смех.

– Рози, он работает здесь всего два дня.

– Именно! Мой гей–радар меня подвел, – вздыхает она.

– Он красивый, – говорю я, замечая нынешнюю страсть Рози, когда тот выходит из кабинета отца с кофе в руке, – но кажется довольно отстраненным.

– Обожаю отстраненных. Ну что ж, рыбы в море полно, верно? – Она машет рукой, ее сердечные страдания длятся ровно столько, сколько требуется, чтобы достать пилочку для ногтей из своей крошечной сумочки Fendi. Она медленно проводит пилочкой по безупречному маникюру, уставившись на меня допрашивающим взглядом. – Что касается других новостей. Тебе нужно выложить причину твоих нынешних грез, потому что, подруга, ты просто светишься.

Паника охватывает меня, я выравниваю выражение лица и пожимаю плечами.

– Я много тренируюсь. Правда.

У меня теперь четыре кубика пресса.

– Та улыбка, что не сходит с твоего лица, – не от тренировок, а от того, для кого ты эти тренировки устраиваешь.

– Нечего докладывать, – лгу я сквозь зубы, а она сужает глаза, чувствуя ложь. – Я много времени провожу на свежем воздухе, ловлю солнечные лучи. Это пошло мне на пользу.

– Конечно, это солнце заставляет тебя парить по этому офису, словно ты живешь лучшими сценами из романа Джейн Остин. Нет, – отмахивается она, убирая пилочку, – здесь где–то запрятан мистер Дарси, и ты знаешь, что я его вынюхаю, если ты не сознаешься. Так что выкладывай. Кто он?

Ее внезапный интерес к моей личной жизни заставляет горло сжиматься, но мне удается говорить, пытаясь сорвать ее планы.

– Я теперь действительно отдыхаю по выходным, так что да, провожу много времени на солнце.

Сын Рида и Стеллы Краун.

Я ставлю себе плюс за частичную правду, пытаясь придумать, как уйти с ее радаров.

– Натали, четвертая линия, – голос Елены звучит через селектор, прерывая допрос Рози. Я изо всех сил стараюсь скрыть облегчение. Рози встает, когда я подкатываю кресло ближе к консоли, намекая ей на выход.

– Обед на следующей неделе, прежде чем я улечу домой? – спрашивает она.

– Договорились, – говорю я без малейшего намерения его соблюдать. Чувствуя, как стены смыкаются, – особенно когда она задерживается в дверях с подозрительным видом, – я перевожу внимание на нее, палец приближается к кнопке громкой связи.

– Я вытащу из тебя правду, прежде чем уеду домой, – предупреждает она, бросив на меня хитрый взгляд, прежде чем выплыть в общий зал.

Мигающий сигнал удержанного звонка. Я щелкаю мышью, чтобы запустить проверку орфографии в своей последней статье, прежде чем нажать на громкую связь.

– У телефона Натали Херст.

– Красавица, – сексуальный, пропитанный сном голос Истона заполняет мой кабинет, – ты сломала мой член.

Я хватаю трубку с основания, но она выскальзывает из рук, прежде чем я успеваю как следует ухватиться, и с глухим стуком приземляется на клавиатуру. Снимая телефон с громкой связи, я лихорадочно осматриваю оживленную редакцию в поисках кого–либо в пределах слышимости.

– Какого черта, Ист… – я вовремя останавливаюсь и прячусь за монитором. – Ты должен звонить мне на мобильный, – шиплю я шепотом.

– Я пытался. Ты не взяла.

– Потому что у меня есть работа, – отчитываю я его, бросая взгляд на экран консоли с облегчением, видя, что имя и номер абонента не указаны. – Слава богу, твой номер скрыт.

– Всегда скрыт, – вздыхает он, – но это чрезвычайная ситуация.

Я выпрямляюсь в кресле и отвечаю профессиональным тоном.

– Я слышала, восточная медицина может быть полезна в этой конкретной области. Возможно, тебе стоит как–нибудь… расслабиться. – Я прикрываю микрофон трубки, чтобы продолжить свою тихую тираду. – Я тебя прибью. У меня была громкая связь. Слава богу, я была одна.

– Прости, – говорит он, явно развлекаясь.

Я закатываю глаза.

– Да, звучишь ты очень уж раскаивающимся.

– Как ты догадалась? – я ловлю свою улыбку в отражении на мониторе.

– Потому что я тебя хорошо изучил, Красавица.

– Ладно, – с притворным раздражением вздыхаю я, а в груди трепещет. – Значит, ты позвонил, чтобы обсудить состояние своего...

– Моего члена, да, – отвечает он, передразнивая мой тон, словно речь о погоде.

– Мне жаль это слышать.

– Нет, тебе явно не жаль.

– Потому что теперь ты улыбаешься, – я щёлкаю мышкой, чтобы выглядеть занятой, ненадолго ослабив бдительность.

– Не стану отрицать, – тихо хрипит он, – я в последнее время часто это делаю.

– Согласно колонке сплетен, автор которой только что вышел из моего кабинета за секунды до твоего «объявления о проблеме», я страдаю от того же состояния.

– Чёрт... будь с ним осторожна.

– Что ж, ты не помогаешь в этом. Он вынюхивал мои секреты ещё до твоего звонка, и, поверь, я сделаю всё возможное, чтобы избегать его. Я благодарна, что на следующей неделе он возвращается в Калифорнию.

– Прости, – искренне шепчет он. – Просто... я сегодня за рулём и хотел поговорить с тобой, прежде чем мы тронемся в путь.

– Понимаю.

– И ещё есть моя проблема.

– Да, твоя «чрезвычайная ситуация». М–м–м. Какие–нибудь симптомы?

– Такое ощущение, что он взбунтовался против меня и даже по утрам больше не просыпается.

– Ты не знаешь, когда началась эта проблема?

– Возможно, всё началось, когда моя девушка сделала мне невероятный минет на балконе на озере Тахо.

Мгновенно возникает картина: я на коленях, его член во рту, его рука сжимает мои волосы, в его глазах – огонь, а с губ срываются слова восхищения. Я непроизвольно сжимаю бедра.

Тахо скрепило наши отношения. Едва Джоэл оставил меня в трехэтажном особняке, который Истон снял на выходные, я принялась за дело: зажгла все свечи в доме и ждала его в постели – абсолютно голая. Едва он переступил порог, мы не разлучались до самого моего возвращения в аэропорт с Джоэлом. Хотя за последние два месяца нам удалось выкрасть лишь несколько дней вместе, наши отношения стремительно превращаются в самые близкие и серьезные из всех, что у меня были. Моя реальность оказалась куда лучше любого сценария Джейн Остин.

– Или, может, всё случилось на прошлых выходных, – продолжает он, – в том шале в Айдахо.

– Звучит серьезно, – бормочу я, и перед глазами возникает видение обнаженного Истона, раскинувшего руки по краям деревенской уличной купели, с тлеющим взглядом, в то время как я развязываю халат, будучи одетой лишь в улыбку, прежде чем войти внутрь. Во время обеих встреч мы проводили дни, теряясь в окрестностях, а ночи и утра – теряясь друг в друге.

– Если быть на все сто, – продолжает Истон, – мой член с тех пор, как я встретил ее, уже не прежний.

– Хм–м. Похоже на серьезную проблему. – Я бросаю взгляд на кабинет отца, видя, что он полностью поглощен работой, что немного ослабляет мою бдительность. – Кем ты назвался моей секретарше?

– Мужчиной, которому отчаянно нужно больше времени наедине со своей девушкой.

Тоска проникает глубже, когда я начинаю с ужасом думать о предстоящих выходных без него.

– Есть представление, когда это случится?

– Работаю над этим сейчас. Я, вроде как, ненавижу, что мы добавили в тур еще даты.

– Мы говорили об этом. Я не могу не радоваться за тебя. Честно говоря, я этого ожидала.

– Но это значит, что нам придется дольше поддерживать этот маскарад.

– Это не маскарад, – резко защищаюсь я, слишком резко.

– Нет, не маскарад, – он слышно выдыхает. – Неудачный выбор слов.

– Ну, если тебе не хватает слов, я твоя девушка, – шучу я. – Так твой папа все еще с тобой?

– Да, но после шоу в Солт–Лейк–Сити у нас выходные. Может, после концерта я прилечу к тебе?

– Ты бы так поступил?

– Серьезно? Сейчас я бы, блять, полетел прямо в солнце, чтобы вернуться туда, где мы были на прошлых выходных. Меня тошнило, когда пришлось оставить тебя в том шале.

– Значит, если я правильно тебя слышу, то, что ты на самом деле говоришь, это то, что ты полностью и бесповоротно под каблуком.