– А с чего ты вообще стала экспертом по оргазмам? – подкалывает Холли, повернувшись спиной к зрелищу, которое устраивает Деймон.

Деймон, уже находясь в пределах слышимости, насмешливо приподнимает бровь. Придумав быстрый план, он прячется за толстыми занавесками нашей кабины. Я забираю свою маргариту у Холли и прихлебываю ее, чтобы скрыть ухмылку.

– Я знаю настоящий и знаю поддельный. Мужчина, который умеет работать правильно, тоже видит разницу, так что тебе стоит убавить энтузиазм и заставить его это заслужить. – Деймон одобрительно кивает, побуждая меня продолжать, и я принимаю сиюминутное решение поддеть ее. – Если хочешь перестать притворяться, почему бы не переспать с Деймоном?

– Ты что, блять, шутишь? Боже, нет.

Деймон хмурится на ее спину, а она достает из сумки лак и хмурится на сколотый ноготь.

– А почему нет? У вас годами были такие вибрации, что давно перешли границу флирта. – Деймон скрещивает руки на своем рельефной груди, явно получая огромное удовольствие от нашего разговора. К сожалению, она не единственная, кого я пытаюсь подловить.

– Деймон флиртует со всеми, – протестует она. – Я не особенная. К тому же, это бы все испортило.

Я взвешиваю реакцию Деймона, который стоит и ждет, и интерпретирую ее как легкое раздражение.

– Значит, ты об этом думала?

Она бросает на меня сердитый взгляд и быстро оглядывается, не замечая Деймона, который теперь скрыт за занавеской.

– В последнее время, – добавляю я, подстраховываясь.

– Ты что, не уловила этого за сотни наших разговоров за все эти годы?

Как раз в этот момент Деймон снова появляется в поле зрения, замирает, поднимает на меня глаза, и его выражение лица сменяется шоком.

Верно, дружок, пора тебе узнать правду.

– У меня было больше настоящих оргазмов в одиночестве с его именем на устах, чем с любым другим мужчиной, – признается она.

Ой–ой, она меня, блять, убьет.

Видя, что разговор заходит на куда более опасную территорию, чем предполагалось, Деймон оживляется, его ухмылка не оставляет сомнений, а я пытаюсь все свернуть.

– Расскажи про того последнего.

Взгляд Деймона сверлит меня, пока я отчаянно машу ему, чтобы он ушел от кабины, а Холли начинает подкрашивать ноготь. Он решительно вздергивает подбородок, требуя ответов, его взгляд бросает вызов, я сужаю глаза, а он в ответ сужает свои.

Красивый ублюдок.

Мы с Деймоном продолжаем наш безмолвный спор, пока Холли, ни о чем не подозревая, наносит лак на поврежденный ноготь. Я приподнимаю солнечные очки, чтобы вести телепатическую войну.

Убирайся, Деймон. Ты переходишь черту!

Мне плевать.

Она никогда меня не простит!

Он вздергивает подбородок, подталкивая. Спроси ее о чем–нибудь еще.

Это уже зашло слишком далеко!

Резкий рывок подбородка. Спроси ее!

– Я так чертовски сильно его люблю, – заявляет Холли, и мою грудь сжимает. – Он единственный мужчина в этом мире, кроме наших отцов, кого я по–настоящему уважаю, а такое редко встретишь. Он также единственный мужчина, с которым я беспощадно честна – во всем, кроме моих чувств к нему. Даже если бы он был не прочь, я не могу ставить нашу многолетнюю дружбу на кон ради легкого оргазма.

– Если он вообще на это способен, – подкалываю я, и его медовые глаза вспыхивают.

– Верно. Боже, что, если он не тянет? Что, если я рискну нами зря, потому что он ужасен в постели?

Возмущенная перемена в позе Деймона и соответствующий взгляд заставляют меня сжать губы.

– Кошмар, и еще одна причина держаться подальше. Кроме того, даже если бы он что–то ко мне чувствовал, чего явно нет... – она задумчиво замолкает. – Я имею в виду, я всегда его любила, и, думаю, я была влюблена в него больше лет, чем нет. Но в последнее время я стала думать, что пора отпустить эту мечту. – Она снова замолкает, закручивая крышечку на флаконе с лаком, чтобы посмотреть на меня. – Нат, я не думаю, что он способен на верность. Он еще не перерос стадию «факбой», а мы становимся старше.

Я приподнимаю бровь, пока выражение лица Деймона снова меняется. На этот раз это тревога.

– Но ты все еще влюблена в него?

– Полгода назад – да, а сейчас? Я уже не уверена.

Я считываю его реакцию на ее слова ясно, как день, – паника.

– Мы можем, пожалуйста, сменить тему? Я не хочу идти по этой дороге, если мне придется смотреть, как он клеит каждую bonita señorita, которая посмотрит в его сторону, следующие три дня. Мне приходится блокировать это дерьмо. – Она резко встает, а Деймон отскакивает назад, чтобы скрыться из виду. – Я пойду возьму еще маргариту. – Холли оглядывается, а мое сердце взрывается паническим ритмом.

– Где этот мужчина, кстати? Дни должны быть нашими, проведенными вместе.

– Уже почти закат, но я уверена, он где–то рядом.

– Именно. Вероятно, он уже умудрился переспать с кем–нибудь в обед. Как я вообще могу воспринимать его серьезно? Я возьму ему выпить, на всякий случай. Скоро вернусь.

Она направляется к бару, а я шепотом кричу:

– Залезай сюда, сейчас же!

Деймон заходит и проводит рукой по лицу, опустив глаза.

– Какого черта ты это сделал? Мы не подставляем друг друга и не смотрим, как другой истекает кровью. Ты только что поставил меня в худшую возможную ситуацию. Если я не скажу ей, она возненавидит меня.

– Не говори ей, – умоляет он. – Я, блять, умоляю тебя, Нат.

– Ты сам этого просил, – огрызаюсь я.

– Я знаю.

– Тогда посмотри на меня, – приказываю я, – и будь со мной честен.

Он опускает подбородок, его глаза мечутся, полные эмоций, когда он поднимает их. Деймон никогда не скрывается от меня. Он один из тех редких мужчин, кто не станет этого делать, но сейчас я чувствую, что он пытается.

– Она прекрасно знает, кто ты, и всё о тебе. Между вами всегда что–то было, и это длится годами. Она готова к чему–то настоящему, и если ты не готов, ты даже не приближайся к этому. Я наблюдала, как вы двое танцуете вокруг своих истинных чувств с подросткового возраста, и я чуть не передумала приглашать тебя в эту поездку, потому что начинаю бояться за нее.

– Какого черта, Нат?

– Я люблю тебя, Деймон, но ты безрассуден, – я сглатываю, лицемерка во мне говорит, чтобы спасти своих друзей от схожей судьбы. – И если ты думаешь, что можешь утолить свое любопытство по отношению к ней и выйти сухим из воды, ты чертовски ошибаешься.

– Я это знаю. Как думаешь, почему я не сделал этого?

– Что ж, тебе лучше определиться, и сделать это быстро. Но, Деймон, – предупреждаю я, – если она значит для тебя столько, сколько я думаю, ты не представляешь, как больно будет, если ты ее потеряешь. – Мой голос становится меловым, предупреждение полно яда. – Ты не оправишься, так что тебе лучше чертовски хорошо убедиться, что она не та женщина, которую ты видишь в своем будущем. – Я тяжело выдыхаю. – Если нет... – я пытаюсь подобрать более подходящие слова, потому что неправильное решение может разорвать нас троих.

– Если я что?

– Если ты не дашь ей всего, чего она заслуживает – всего, а не ту фальшивую личину, которую мы обе видим насквозь, которую ты использовал, чтобы переспать с половиной Остина, – тогда даже не начинай с ней.

– Мне нужно подумать...

– Значит, ты не готов, – закипаю я. – У тебя была половина жизни, чтобы решить, а мы – семья, так что тебе нужно подготовиться к сожалению. – В голове мгновенно возникает образ Истона, размазанного по всем заголовкам, с кофе в одной руке и его новой девушкой – в другой. Та самая рука, что держит ее, та, что раньше тянулась ко мне. Агония прожигает меня, я говорю свою правду. – Потому что эта боль не поддается описанию.

– Натали...

– Деймон, ты должен любить всем своим существом и идти на жертвы. Если не можешь – даже. не. думай.

– Я просто... – он зажмуривается, его лицо искажается от боли.

– Ты все же любишь ее.

– Всегда любил, – говорит он. – Всегда. Я понял это, когда нам было по четырнадцать.