– Нет. Я просто… гость. – У Луна не было причин говорить что-то еще, но он почему-то признался: – У меня нет двора.

– Я думал, тебе подобные не живут поодиночке.

Лун пожал плечами:

– Видимо, не живут.

Делин кивнул, обдумывая услышанное.

– Я читал, что юные консорты обычно застенчивы и не улетают далеко от дома. – Лун не удержался и презрительно фыркнул. Делин слегка иронично добавил: – Быть может, они тебя просто не понимают.

Скорее всего, старик был прав. Но ведь и Лун их тоже не понимал.

Спустя какое-то время Делин спустился вниз, а Лун вернулся на нос.

Ближе к вечеру они уже летели над холмами и густыми джунглями. Лун подумал, что до реки оставалось рукой подать и они почти прибыли на место.

Затем Звон, наслаждавшийся видами с вершины мачты, крикнул:

– Кто-то летит!

Лун резко обернулся и увидел, как Звон указывает на силуэт далеко впереди. Кто-то летел по воздуху в их сторону. Лун перевоплотился и встал, принюхиваясь к воздуху. Это был раксура.

Звон слетел с мачты и приземлился рядом с Луном.

– Я пока не вижу, кто это. – Он прищурился, глядя вдаль, и нахмурился: – Не знаю, зачем они послали к нам кого-то. Они уже должны знать, что мы в пути.

«Хороший вопрос», – подумал Лун. Либо Елея и Камыш не добрались до колонии, либо… до нее добралось что-то еще.

Воин наконец подлетел достаточно близко, чтобы Звон смог опознать в нем юнца по имени Песок. К тому моменту, когда он коснулся палубы «Валендеры», Нефрита, Корень и Песня вместе с Луном и Звоном уже ждали его. Песок принял земной облик, тяжело дыша после напряженного, быстрого перелета, и обратился к Нефрите:

– Утес сказал не подводить лодки ближе. Скверны снова побывали в колонии.

Шипы Нефриты и так уже топорщились от напряжения. От этих слов она замерла, как статуя.

– Что значит «побывали в колонии»? Они напали?

Песок поспешно замотал головой:

– Нет, нет. Снова приходил владыка с дакти. Жемчужина хотела впустить их и поговорить, но они отказались войти. Цветика сказала, это потому, что они знали – Утес внутри. Потом они ушли.

Звон зашипел. Он выглядел так, словно ему стало нехорошо.

– С этого бы и начинал.

Лун отвел взгляд, стараясь не показывать свое облегчение. «Мы не опоздали, просто стоим на краю катастрофы. Как обычно». Он снова повернулся к Песку:

– Кто еще знает о ветряных кораблях? Кому Елея и Камыш рассказали о них?

Песок неуверенно перевел взгляд с Нефриты на Луна.

– Только Утесу и Цветике, да еще мне, чтобы я мог передать послание. Они сказали никому больше не говорить. – Он снова повернулся к Нефрите: – Утес хочет, чтобы вы оставили лодки здесь и встретились с ним в храме Голубого Камня.

– Это неподалеку от долины, где мы охотились, – сказал Луну Звон.

Нефрита махнула хвостом:

– Хорошо. Нам нужно место, чтобы все продумать. – Лун надеялся, что она имеет в виду «продумать, как нам погрузить всех на корабли, не давая при этом Жемчужине шанса рассказать обо всем Сквернам».

– Что мы скажем островитянам? – спросила Песня, оглядывая палубу. Они говорили на языке раксура, так что никто не мог их подслушать. Все три корабля остановились, и «Датея» с «Индалой» подлетели ближе к «Валендере». Экипажи уже вышли на палубу, ожидая новостей.

– Правду, – сказала Нефрита. Она повернулась к Делину, Нирану и Диаре, ждавшим ее у рубки.

Они хорошо приняли новости, хотя Ниран сложил руки на груди и всем своим видом показывал, что именно этого он и ожидал. Однако, как заметил Делин, если бы Скверны не представляли опасности, то никого из них здесь бы и не было.

Диара тоже, похоже, не волновалась.

– Мы можем поступить так же, как и во время штормов. Найдем поляну, привяжем суда к крепким деревьям или камням, а потом спустим корабли вниз от ветра.

– Мы скоро пришлем к вам кого-нибудь, – сказала Нефрита.

Храм Голубого Камня находился в лесу, сразу за холмами, в направлении равнины со статуями. Большое квадратное строение было скрыто деревьями и наполовину увито цветущими лианами. Сложенное из цельных каменных плит, оно открывалось на все четыре стороны, а в плоской крыше зияло большое отверстие. Самой выразительной особенностью храма был большой водоем, над которым он возвышался. Его жесткие грани смягчал мшистый ковер леса. Голубоватый камень сливался с тенями деревьев, и Лун вряд ли смог бы его отыскать самостоятельно.

Когда они заложили вираж и спустились вниз, Лун почуял сильный мертвецкий смрад – в водоеме плавала большая раздувшаяся туша водного зверя.

Приземлившись на крыше храма, Лун заметил, как из-за облаков вниз спикировал хорошо знакомый ему силуэт. То был Утес. Его сопровождали два силуэта поменьше.

– Это Елея и Камыш, – сказала Нефрита. Ее мысли, похоже, были чем-то заняты. – Если мы сможем начать наше путешествие завтра… – Она отвернулась и спустилась в храм через фонарь в крыше.

Спрыгивая вниз вслед за ней, Звон сказал:

– Я тут подумал, если мы сможем вывезти из колонии часть наших припасов на кораблях, спрятать их, а потом вернуться…

Корень, Песня и Песок последовали за ним, а Лун еще какое-то время просто стоял, качая головой. Никто, похоже, не думал о том, что они будут делать с Жемчужиной. Казалось, будто они верят, что она придет в себя, как только они увезут ее подальше от колонии и Сквернов.

Он переступил через край проема и спрыгнул в храм. Внутри тот представлял собой один просторный пустой зал, открытый, с высоким потолком, который поддерживали квадратные колонны. Пробивавшийся сквозь завесу листвы свет был окрашен в зеленые тона, а на камне виднелись темные пятна мха. Рельефы на стенах стерлись от времени и непогоды. Звон принял земной облик и, присев на корточки, рисовал карту в перегнившей массе листвы, лежавшей на плитах. Нефрита, Песня, Песок и Корень тем временем наблюдали.

Лун подошел к проему в стене, откуда открывался вид на водоем, и встал на краю платформы. Вода была темно-зеленой, густой, вспенившейся. Раздувшаяся водная тварь лежала у противоположного края. Она выглядела так, словно кто-то убил ее, притащил сюда и оставил, а появление раксура заставило всех падальщиков разбежаться. По воде скользили насекомые, но, кроме них, ничто не шевелилось. От мертвой туши воняло хуже, чем от кожевенного двора охотников.

Лун принял земной облик, чтобы его обоняние притупилось. Если они собирались провести здесь много времени, то, возможно, стоило убрать отсюда мертвечину, но если она развалится, то вонь станет еще сильнее.

Он услышал шум рассекаемого воздуха над головой, возвестивший о прибытии Утеса, и, повернувшись, увидел темный силуэт, спрыгнувший вниз через фонарь в крыше. В одной большой лапе он нес Цветику. Утес опустил ее на пол и принял земной облик. Пока Цветика отбрасывала волосы с глаз и поправляла халат, рядом с ней приземлилась Елея.

– Я останусь на страже здесь, наверху, – сказал им Камыш, глядя вниз через проем.

– У вас получилось, – улыбаясь, сказала Нефрите Цветика. – Мы в вас верили.

Нефрита улыбнулась в ответ. Она старалась, чтобы ее лицо выражало безразличие, но не смогла скрыть гордость за их достижение. Она сказала:

– Пока что получилось. Теперь мы пытаемся придумать способ как можно скорее доставить всех на корабли, пока не вернулись Скверны.

Звон посмотрел на Цветику:

– Я подумал, что охотники могут спрятать самые тяжелые припасы, например, в пещерах, что вверх по реке. А потом…

Цветика села напротив Звона, чтобы изучить его карту. Елея приняла земной облик и оглянулась через плечо.

Утес остался стоять в стороне, и Лун подошел к нему. Он негромко сказал:

– Тебе рассказали об облачном страннике?

– Да. – Утес не сводил глаз с остальных. – До вчерашнего дня Скверны не приближались ко двору, а Жемчужина ни разу его не покидала, пока вас не было.

Лун не мог не испытать облегчение. Хотя бы кто-то еще об этом думал.