– Меня посетил один Падший ангел, – ответил я. – Ее зовут Саурва, она появляется в виде молодой женщины. Она это подтвердила.

Като постучал пальцами по золотому нагруднику.

– Почему ты так уверен, что Кева может с ними справиться?

– Саурва говорила, что он носит на себе самого Архангела, и намекала, что с помощью этой силы он способен одолеть низших ангелов.

– Намекала, – усмехнулся Като. – А тебе не кажется, что это может быть хитростью? Что она хочет заманить и погубить Кеву?

– Может, ты и прав, но это не значит, что Кева не способен их уничтожить. Разве что и он рискует погибнуть.

– Кева говорил, он сделает все возможное, чтобы освободить нас. – Кярс глотнул горячей воды из деревянной чаши. – Тем не менее я не представляю, как можно просить его сразиться с этими тварями.

– Разве не в этом задача магов? – спросил я. – В мое время считалось, что они существуют, дабы защищать Зелтурию от врагов. Одним из которых был я. Помню, как маг угрожал мне молнией.

– Но как мы пошлем Кеве сообщение? – спросил Кярс. – Похоже, остается только ждать, пока он не придет к нам.

– Я пошлю через южный проход своего главного стратега Маркоса с сообщением для Сиры. Заодно он может доставить и твое письмо Кеве.

– Погоди-погоди. – Кярс покачал пальцем. – Эти ангелы могут читать в человеческих душах, так? Разве они не обратят его в камень или цветы?

– Нет, если он не будет знать, что в письме, – сказал я. – В моем сообщении Сире будет просьба взять его в плен. И еще – доставить твое письмо Кеве, где бы он ни был.

– Сира не намерена помогать нам! – гневно рявкнул Като. – Она скорее сожжет письмо. Может, ты перехитришь ангелов, но не ее.

– Если у тебя есть идея получше, скажи.

Кярс вздохнул и покачал головой.

– Кстати, о том, что случилось в северном проходе… Сожалею, что тебе пришлось увидеть сына в таком состоянии.

– По крайней мере, он жив, – сказал я, желая в душе, чтобы это было не так. – Ну, а нам, может быть, осталось недолго.

– Сира скорее предпочтет увидеть нас мертвыми, чем поможет, – продолжал настаивать Като.

– Тут ты прав. Нам придется убедить Сиру. – Я обернулся к Кярсу. – Ты шах Аланьи. Что ты готов дать ей в обмен на помощь?

Като стукнул кулаком по нагрудному доспеху.

– О договоренностях с узурпатором и убийцей не может быть и речи.

– Шах Кярс, – продолжал я. – Мне сказали, что твои предки шестьсот лет правили этими землями. И я знаю, что легитимность непросто приобрести или потерять, даже если истинный шах не правит ничем, а захватчик всем. Когда-то я был в таком же положении, как и ты. У меня было шестьсот человек против десяти тысяч.

Кярс поставил чашу на медный поднос.

– Это все разумно и правильно, император Базиль, но в словах Като есть смысл. Предлагать что-то Сире – значит, признавать ее право, а я не могу сделать этого после всего зла, что она причинила Аланье. Она просто болезнь, которую нужно искоренить. Пойми я это раньше – и, возможно, мы все избежали бы этой страшной судьбы. Даже если мне суждено погибнуть здесь, у меня есть брат в Дораде и двоюродный брат в Мерве. Пусть правят они, как наследники нашей династии. Лучше пусть меня сожрут ангелы, чем я передам права Селуков какой-то силгизской дикарке.

Сира ненавидела их, а они ненавидели Сиру. Лишь сейчас я понял, как огромна эта ненависть. Даже появление Падших ангелов и семидесятитысячного войска крестейцев из ушедшей эпохи не заставило их примириться. Меня почти восхищала такая безоглядная ненависть. В ней была определенная безупречность.

– Я не вижу иного выхода, кроме объединения с ней, – сказал я. – Кроме всеобщего объединения. Ты и я, и Кева, и Сира – все мы должны прийти к соглашению.

– Ты явился из прошлого и поэтому не способен должным образом оценить, как омерзительна Сира. – Като стукнул кулаком по ладони. – Она наслала на Аланью кровавую чуму, и от этого возникло кровавое облако, из которого каким-то образом спустились вы. Она служит тем самым силам, которых ты боишься. Она на стороне Падших ангелов, или Ахрийи, или как там вы это называете.

– Мне так не кажется. – Я покачал головой. – Да, возможно, она использовала все это, чтобы получить силу, но она им не служит. Она не понимает, какую цену заплатила.

В этом мы с ней были похожи.

– Даже не думай, что ты ее понимаешь, – сказал Като. – Мы давно ее знаем. Нам известно, что у нее на душе. И мы знаем ее народ, силгизов, и ту ересь, которую они проповедуют. А ты делаешь столько выводов, проведя с ней рядом пару часов.

Это правда. Но они ослеплены ненавистью. Может быть, несмотря на то, что я не так давно знал Сиру, я видел ее яснее, чем они.

– Тогда что же нам делать? – с искренним отчаянием спросил я.

– Нам? – усмехнулся Като. – Мы ждем здесь. – Он указал на деревянную дверь. – Вы ждете там.

– Нет, Като. – Кярс положил руку на покрытое бронзой запястье Като. – Помнишь, что говорил мой отец, когда приказал прийти на помощь нашим врагам, сирмянам? Меджлис хотел атаковать их, пока они слабы, хотел взять Лискар и Тагкалай. Но отец сказал, что, помогая им, мы создадим союз на многие поколения, и это принесет Аланье больше пользы, чем пара городов. Думаю, он был прав.

– Тогда где шах Мурад? – Отчаяния в голосе Като было даже больше, чем у меня. – Где человек, чье царство мы спасли? И если мы создали такой прекрасный союз, так почему Мурад не спешит спасать нас?

– Он придет, – сказал Кярс. – Нельзя отчаиваться.

Забавно, но нынешний Сирм был в большей мере моей страной, чем то, что осталось от Крестеса. Западная половина крестейской империи всегда была отсталой и странной. В мои времена люди, жившие в Гиперионе, едва умели делать колеса или ковать железо. Оттуда же происходили мои враги Сатурнусы. Печально, что Селуки захватили мой процветающий дом в восточной половине Крестеса и сделали его своим царством.

– Значит, шах Сирма придет, – сказал я. – Насколько велико и могущественно его войско?

– Его янычары – лучшие из лучших, – сказал Като. – Хотя я сказал бы, что мы, гулямы, в атаке яростнее, а в обороне изобретательнее.

– А еще у шаха есть забадары, – усмехнулся Кярс. – Среди забадарских женщин очень много фигуристых и аппетитных. Забадарки дикие и внешне, и в повадках. А святые у них весьма снисходительны. С нетерпением жду их прихода.

– Кто такие эти забадары?

– Прошу прощения, думал, ты знаешь, – ответил Кярс. – Забадары – наездники, свободные племена, присягнувшие на верность шаху Сирма. Они действуют как кавалерия, янычары – как элитная пехота, а хазы – как пушечное мясо. Потому сирмяне так хороши на войне. Если они придут с полными силами, то сокрушат союз силгизов и йотридов. Остается один вопрос – чего они у меня за это потребуют. – Он откинулся на голую стену и демонстративно вздохнул. – Я отдам им все, что бы ни попросили. Несмотря на то что шах Мурад отказал мне в единственной просьбе, когда я его спас.

– Что же ты просил? – поинтересовался я. Мне хотелось понять этого человека.

– Дочь крестейского императора, которая тогда была у него в плену. Самое смешное, что из плена она сбежала и в итоге оказалась в моем гареме. А потом сбежала и из гарема и теперь служит Сире. Если выиграю эту войну, то пошлю ее обратно к шаху Мураду. Это будет идеальная справедливость.

Он говорил о девушке из рода Сатурнусов, которую Томус однажды встретил в лагере Сиры. Похоже, она прошла трудный путь. Но что может быть просто в это время? Я слишком многое в нем не понимал. Нужно много уроков от многих мудрецов, чтобы со всем разобраться.

Кярс и Като все-таки согласились принять мой план. Маркоса я нашел в конце застроенной храмами улицы, он долбил гладиусом склон горы.

– Ты что делаешь? – спросил я.

Он обернулся. Его глаза были налиты кровью.

– Посмотри на это, государь император. Посмотри.

Выбитое в горе место кровоточило. Кровь сочилась из чего-то, напоминавшего синюю вену. Вроде тех, что бывают на руке борца.