Крепко сжимая спату, я начал пробираться вдоль стены из песчаника, вырубленной в склоне горы. Позади двигался отряд легионеров, теперь молчащих и во все глаза высматривающих армию святого правителя Зафара.

Впереди открылся вход в пещеру. Внутри мерцал огонек свечи, но розовая дымка приглушала свет. Я подал сигнал солдатам, чтобы они приблизились, не издавая ни звука, а затем прокрался внутрь.

Впереди кто-то кашлянул. Я пошел на звук. На изумрудном ковре сидела тучная женщина в струившемся, словно сверкающая река, одеянии, похожая на мою первую жену. Она воззрилась на меня, а я на нее. Ее глаза округлились, превратившись в виноградины, и в тот момент я почувствовал себя в точности как тогда, когда застал свою шлюху-мать с капитаном триремы, которую потопил много лет спустя.

Как только она попыталась закричать, я перерезал ей горло. Кровь брызнула сквозь дымку, впереди и позади послышались шаги.

Из глубины пещеры вышел человек в золотой кольчуге. Кожа у него была цвета вспаханной земли, как у жителей царств к югу от Аланьи. Он посмотрел на меня словно во сне, затем поднял длинную деревянную палку, покрытую письменами, с металлическими частями и круглым отверстием.

Я бросился вперед и ударил его по шее. Он упал, брызнула кровь. Затем в воздухе где-то рядом раздался оглушительный хлопок, легионеры за моей спиной закричали. Что-то с огромной скоростью пронеслось мимо моих ушей, оставив за собой огненный след, словно светлячок. Враги как будто выпускали огненные стрелы быстрее, чем мы могли заметить.

– Вперед! – крикнул я.

Легионеры устремились сквозь дымку в глубину пещеры. Металл скрежетал о металл, из глоток рвались предсмертные крики, во все стороны летели кровь и внутренности, но я не мог разглядеть, с кем мы сражаемся.

Вскоре все было кончено. Мы победили в этой схватке, но пол пещеры устилали мои легионеры с кровавыми горящими дырами в телах. Я нагнулся над человеком с дымящейся раной над сердцем, сунул туда пальцы и вытащил что-то настолько горячее, что немедленно с грохотом выронил. Но на руке все равно остался ожог, хотя это была приятная боль.

– Да приблизит тебя Архангел, – произнес я, когда солдат издал предсмертный стон.

Его звали Филипп. У него была красивая жена с побережья Цесары, и он умер, шепча молитвы.

На полу лежал металлический шарик, покрытый его кровью и плотью. Так вот что за оружие было у этих золоченых воинов. Но как он мог лететь так быстро и прямо? И кто такие эти темнокожие бойцы в золотых кольчугах? Народы Химьяра и Аланьи непримиримо враждовали, я, как их завоеватель, это знал. Кроме того, где они научились обращаться с железным огнем? Еще одно из запретных учений Марота?

Я встал и поспешил к выходу из пещеры. Снаружи звучала сладостная песнь битвы. Легионеры, держась плотным строем, сражались с врагами, которых я не мог разглядеть сквозь кровавый туман. Мы застали их врасплох своим внезапным появлением, но и сами удивились, оказавшись здесь. Мы превосходили их числом, но у них был волшебный железный огонь. Чтобы взять город, нужно перебить их всех. Каждого, кто попадется на глаза.

Над головой промелькнуло что-то черное, метнулось вниз, словно метеор, и приземлилось вдалеке. Крики там стали громкими и пронзительными.

Я заметил своего Первого копейщика.

– Префект! – крикнул я.

Префект Геракон подбежал ко мне, сквозь прорези шлема виднелись его серые глаза. Сейчас они стали красными, как и облако вокруг нас.

– Государь император… что, мать его, тут творится?

– Предоставь мне это выяснить. – Я сжал его закованные в железо щеки. – У тебя одна задача. Не щадить ни единой души и не давать никому смягчиться.

Он поспешно кивнул.

– Не щадить ни души.

– Скажи легионам, что настал день, когда мы положим конец латианской вере и навеки откроем путь на восток – на то малое время, что осталось до Конца времен.

– Как скажешь, Зачинатель.

Я повернулся и пошел обратно в пещеру. Выставив вперед спату, я повел легионеров дальше вглубь. Солдат в золотой кольчуге бросился на меня с копьем. Я уклонился и подсек его колено. Когда он рухнул на землю, я вонзил клинок ему в голову и вытащил, покрытый ошметками мозга.

Я продолжил путь по узкому проходу. В нишах стояли незажженные свечи. Тупик. В железной клетке лежал черный саван, расписанный золотыми парамейскими буквами. Значит, это одна из их святынь. Судя по картам, которые нарисовали нам пленные абядийцы, большинство крупных храмов находилось на главной дороге, от которой разветвлялись тропинки к другим районам города. Если мы действительно где-то неподалеку, это место вполне подойдет в качестве командного пункта.

Я нашел среди солдат самого старшего центуриона. В его бороде было много седины, а над ней множество жестких морщин. Звали его Антиох, и я знал его как настоящего мужчину, образец силы и верности.

– С этого мгновения и до тех пор, пока этот город не станет тихим, как море после шторма, мы ведем бой. Напомни легионам, что в Зелтурии много секретов, которые враг, несомненно, использует против нас.

– Слушаюсь, государь император.

– Слава Архангелу. – Я положил ему на плечо руку в железной перчатке. – Это награда за то, что мы прошли его испытания. Просто невероятно, правда?

– Это истинное чудо. Было бы настоящим благословением умереть в этот день, с сердцем, полным веры.

– Нет, Антиох. Нас ждет бо́льшая награда. Мы достигнем ближайшего к Архангелу рая, если пройдем этот путь до конца. – Я с любовью сжал его плечо. – А теперь иди и исполняй свой долг.

– Как прикажешь, Зачинатель.

На то, чтобы восстановить командование разрозненными силами, потребовалось несколько часов. К тому времени я уже знал, где находится большинство легионов и даже чем занимается каждая когорта. На улицах источали зловоние трупы, окутанные кровавой дымкой. Бо́льшая часть врагов забаррикадировалась в пещерах, закрыв массивные двери из песчаника. По опыту осады Тинбука я знал, что от удара о них раскалываются пальмовые стволы и пробить их могут только самые крепкие тараны, вытесанные из самого твердого дуба.

Трусливая тактика неприятеля дала нам возможность захватывать район за районом. Сначала мы заняли центральную площадь, окружив золотых воинов, расположившихся на открытом овальном помосте. На каждого убитого врага мы теряли по десять-двадцать легионеров. Быстрота их магического огня превосходила скорость наших стрел, мечей и копий. И даже когда они сражались сверкающими изогнутыми мечами, наши доспехи рвались, словно ткань.

Мы наводнили главный жилой район со множеством пещер на склонах гор. Золотые воины прятались в домах и ждали, когда мы откроем двери. Мы попадали в их ловушки, наши тела громоздились едва ли не выше гор. Но мы все равно победили числом.

Не легче оказалось взять и район рынка. Подгоняемые мечтой о победе, мы окружили его с узких улиц и не остановились, пока не опустошили все лачуги, купола и пещеры.

Час за часом смерть брала верх. Тела всех размеров складывались в стены и курганы. Лужи крови превращались в озера, которые сливались в моря. Плоть друзей и врагов стала нашими ризами, и многие встретятся в них с ангелами. Крики ослабели до тихого хныканья, усохшего до безмятежной тишины. Воздух имел вкус и запах внутренностей огромного кровавого зверя, зарубленного миллионом легионеров. Жизнь казалась незваным гостем, ограбленным в таверне посреди пустыни.

Теперь оставались только храмы с закрытыми, обнесенными колоннами дверями. И самым главным из них была усыпальница святого Хисти.

Вернувшись после успешного штурма района рынка, я направился в нашу штабную пещеру, находившуюся на той же улице, что и храм святого Хисти. Навстречу сквозь дымку бежал Антиох.

– Это правда, государь император. Я его видел.

– И?

– И он именно такой, как о нем говорят. Он носит черные доспехи, покрытые кровью. У него черный меч, облепленный человеческими внутренностями. Наше оружие рассыпается при любом прикосновении к нему.