– Зачем, зачем, зачем, – передразнил он меня и изобразил, будто плачет. – Лучше бы спросить «что». – Он снова рассмеялся. – Что будет дальше, а? Выйдите из тех дверей, и возможно, вы узнаете, на что способна кровь ангела из целой девушки.

Бессмыслица. У него должна быть причина получше.

– Если ты Марот, то почему ты с Философами? – спросил Эше.

Он вздохнул с отвращением и покачал головой:

– Вам двоим нужно научиться слушать. Философы ищут знания, и я даю их. Благодаря мне вы можете добывать огонь, вырезать колесо, выдувать стекло. Я научил вас, как ковать меч и что с ним делать. Я заставил вас жаждать золота, хотя это всего лишь камни. Как писать кровью и соединять звезды – я искушал вас этими дарами, и вы поддались. В конце концов, знание едино, будь оно тайное или явное, – усмехнулся он. – В чем дело, дорогой Эше? Неужели ты думал, что человечество само до всего додумалось? Без нашего руководства вы всего лишь безволосые обезьяны.

– Тогда это подразумевает какую-то цель, – сказала я. – Такое не творят вслепую.

От его улыбки я содрогнулась, будто от ползущего по плечам червяка.

– Напротив, хаос слеп. Хотя мне не пришлось много трудиться, чтобы натравить вас друг на друга. Вы уже были предрасположены к ненависти. – Он указал на мою повязку и рассмеялся: – Думаешь, я руководил только Зедрой? – Он снова неодобрительно поцокал языком: – Кто, по-твоему, привел тебя во Дворец костей?

Он встал. Его суставы отвратительно хрустнули… и удлинились. Мы с Эше попятились, онемев от ужаса, когда шея Марота изогнулась и вытянулась так же, как руки и ноги, в которых для человека теперь имелось слишком много суставов.

– Узнала меня теперь?

Его голос доносился отовсюду.

– Ты был там. – Ужас сжал горло, когда я вспомнила снежную бурю в пустыне, которая привела меня к чудовищному человеку, предупредившему нас о Дворце костей. Я не могла не спросить: – Зачем?

– Я же сказал, это неправильный вопрос. Что сделает она и что сделаешь ты? А?

– Кто такая Нора? – крикнул Эше, пока суставы существа спутывались, как ветки дерева. – Что это за кровавые руны?

– Нора-Нора-Нора. – Снова мрачный нестройный смех. – Прекрасное имя, словно прогулка для языка.

Тварь продолжала расти, пока ее глаза не вывалились из глазниц, а голова не пробила потолок. Конечности, словно корни, протянулись по скамьям и каменному полу.

Эше схватил меня за руку. Мы побежали к двойным дверям, сквозь которые просачивался солнечный свет.

Снаружи по глазам ударил жаркий день. Пустая улица сразу за Стеклянным кварталом казалась почти мирной… если бы не стрелы, гильзы от пуль и угли, усеивающие землю.

Мы пробирались по улицам, спеша оказаться как можно дальше от чудовища в соборе, но помня и о гулямах.

Пашанг атаковал Стеклянный квартал, когда мы узнали, что там прячется Зедра. Но победил ли он или гулямы устояли?

– Мой дом в пяти минутах отсюда, – сказал Эше. – Думаешь, нам нужно уходить? Или попробовать вернуться к йотридам?

– Я хочу поговорить с Зедрой. Как она могла быть такой тупой? Как могла попасться на удочку этого чудовища?

– Обманутые или нет, вы все еще на разных сторонах, и она скорее убьет тебя. В любом случае, ничейная земля – не место для обдумывания произошедшего. Давай попробуем добраться до моего дома.

Эше обнажил кинжал и показал мне:

– Тебе нужна моя кровь?

– Может, придется заморозить пару гулямов ради нашей безопасности.

Я вздохнула, протянула ему палец и закрыла глаза. Уколов меня острием, Эше поймал капли крови плоской стороной кинжала и начертил на нем руну, что-то пробормотал, и она засветилась.

– Интересно, что ты говоришь каждый раз, когда пишешь руны?

– Это заклинание Утренней звезды.

– То есть… это вроде молитвы?

Он покачал головой:

– Вовсе нет. Это заклинание. Молиться звезде, даже могущественной, это хуже ереси. Ашери молилась чему-то другому вместо Лат.

Если бы он только знал, кому молилась я.

– Пойдем.

Я взяла его за руку.

Мы крались по улице к разноцветным аркам, украшавшим вход в Стеклянный квартал.

Спрятавшись в близлежащем переулке, мы наблюдали: арку охраняла колонна гулямов, они перегородили ее мешками с песком. На улице лежали изрешеченные пулями йотриды и лошади, ветерок доносил до нас тошнотворный запах смерти.

Очевидно, гулямы устояли. Если йотриды не смогли занять Стеклянный квартал даже с помощью пушек, как мы могли надеяться захватить Песчаный дворец?

– Нам не пройти даже с моими рунами, – сказал Эше. – Однако есть другой вход.

– Разве он не будет тоже под охраной?

– Возможно. Если Кярс держит здесь гарем и наследника, то превратил это место в настоящую крепость. – Эше погладил бороду. – Йотридам, должно быть, тяжело пришлось на этом холме. Это глупо. Мы должны вернуться в лагерь.

Я потерла руки, мечтая оказаться в безопасности. Но все же…

– Зедра где-то здесь. Если вернемся, нам придется сидеть и ждать, пока кончится война. Пока Пашанг или Кярс не выйдут победителями… или пока Зедра, – или я, – не предпримет что-то по-настоящему отчаянное.

– Почему ты считаешь, что она поймет? Если Пашанг победит, он первым делом перебьет всех Селуков, до которых сможет дотянуться, и ее сына в том числе. Как любая мать, она сделает все, чтобы спасти сына. – Эше вздохнул и покачал головой: – Марот упоминал «кровь ангела из целой девушки». Это один из редчайших типов. Интересно, что он имел в виду?

В голове мелькнула мысль: как жестоко он манипулировал нами!

– Каждый раз, когда я совершаю с помощью своей силы что-то отчаянное, Зедра в ответ тоже делает что- то отчаянное. Я вызвала саранчу и привела в город йотридов, а Зедра вселилась в Мансура, пытаясь спасти своего сына. – Туман в голове начал рассеиваться. – А я вызвала их, только чтобы спасти тебя… после того как он тебя похитил! А теперь. Одна лишь Лат ведает, что собирается сделать Зедра… или уже сделала, чтобы спасти себя и сына после того, как он подтолкнул нас к нападению на Стеклянный квартал! – Нам нужно было ее остановить. Если мы повернем назад. – Эше, мы должны добраться до нее, чтобы она не натворила чего-то ужасного!

Свист, стук и хлопки, быстро сменяющие друг друга, а затем шорох сыплющегося песка вернули наше внимание к гулямам и их стене из мешков с песком. Из мешков торчали свежие стрелы, песок струйками стекал на мостовую. Гулямы выше на холме пригнулись, подняв золотые щиты.

– Йотриды все еще атакуют? – спросила я.

Это означало, что они где-то позади нас.

– Мелкий дождик из стрел. Пашанг не дает гулямам расслабиться, заодно пытаясь подстрелить одного-другого зазевавшегося. Я удивлен, что Кярс не ударил со всей мощью.

– Ты что, теперь у нас стратег?

– Я читал пару книг по стратегии, – надул щеки Эше. – Думаю, из меня вышел бы великий генерал. Спокойный, хладнокровный, блестящий ум. – Он указал на меня: – А из тебя генерал хуже некуда.

У меня имелось несколько идей на этот счет, но спорить я поленилась.

Земля задрожала. Всадники. Мы скользнули глубже в темный переулок, пока мимо скакало несчетное множество лошадей со сверкающими гулямами на спине. Они неслись вверх по улице, огибали стену из мешков с песком и направлялись в Стеклянный квартал. За ними проехали украшенные львами экипажи, двадцать или больше, с толстыми колесами.

– Повозки, – сказала я. – Думаешь, он отправляет гарем обратно во дворец?

– Пока стоит Башня, вряд ли он считает дворец безопасным. И нужен ли такой серьезный эскорт и такие большие колеса для быстрого перемещения во дворец?

Я ахнула:

– Значит, гарем покидает город! Если мы не пойдем сейчас, то упустим последнюю возможность.

– Нам не попасть в Стеклянный квартал. Нужно возвращаться в лагерь.

Нет, я не вернусь.

– Эше, что, если ты снова возьмешь меня за руку, и мы…

– Ты рехнулась? Ты разве не слушала, что говорил Марот? Он наделил вас силой, чтобы стравить друг с другом. Нельзя предугадать, что произойдет, если ты начнешь соединять звезды. Как ты сказала, каждый раз, когда ты совершаешь отчаянный поступок, она отвечает тем же. Ты будешь играть в его игру!