Он повернулся на бок и посмотрел на меня:

– Я не против того, чтобы ты хранила секреты. Но если тебя что-то гнетет, знай, я всегда готов разделить твою ношу.

Сладкие слова… Но когда-то Эше сказал, что сахар тает на языке.

– Я помогла йотридам войти в этот город. Помогла племени, которое ненавижу, врагам Кярса, человека, с которым связана. И я сделала это, не только чтобы помочь тебе. Думаю, я это сделала потому.

– Сира, йотридов никто не любит. И я сам меньше всех. Но я видел Пашанга у твоей постели, когда ты спала. И видел останки Философа, разрубленного им пополам. А сейчас он хозяин в этом городе, и конечно, ты в затруднительном положении.

Я покачала головой:

– А как же верность? Как же истинный путь?

– Я могу сказать, что истинный путь не ведет во дворец вроде этого. И я не из тех, кто читает мораль… я давно не стараюсь быть хорошим. Нам всегда приходится ранить других. Иногда просто надо верно выбрать тех, кого ранишь. Иногда немногим приходится умереть, чтобы многие могли жить.

– Эше… я должна тебя подбадривать… но. – Я прижала палец к уголку глаза, чтобы остановить слезы – безуспешно, как и всегда. – Было так тяжело.

– Что ж. – Он сжал мою руку. – Теперь я здесь и страдаю вместе с тобой.

– Эше. – Я прикусила губу, но все же заставила себя продолжать: – Честно говоря, ты, наверное, единственный, кому я не хочу причинять боль.

– Это очень обнадеживает, мне кажется, – улыбнулся он.

Что бы между нами ни происходило, когда мы друг на друга смотрели, это было как удар молнии прямо в сердце. Отстранившись, я сделала самую нелепую вещь – понюхала свой пропитанный потом кафтан.

– Знаешь, мне очень нужно помыться, – нервно усмехнувшись, сказала я.

Эше тоже принюхался к своему кафтану.

– Знаешь, это хорошая мысль. Может, ванна и мои раны залечит.

– Я тебе покажу, где купальня. И она здесь прекрасная.

– Там купался сам шах? – Он поднял брови от изумления.

Я кивнула и встала. Шах, скорее всего, никогда там не купался. Ничего плохого, если эта ложь сделает Эше чуть счастливее.

– Идем.

Я выглянула в коридор. Вдалеке от нашей комнаты проходила служанка. К нам спиной. Но в ее походке было что-то… такое знакомое… даже завораживающее. Невысокая. Стройная. Прямые волосы цвета чищеного миндаля. Сомнений нет.

– Вера? – шепотом произнесла я.

Она завернула за угол. Я на цыпочках пошла следом. Но когда и я завернула за угол, Веры не было.

Не подслушала ли она наш разговор? Она узнала меня?

Обернувшись, я увидела Эше в дверном проеме.

– Что-то произошло? – спросил он.

– Показалось, что увидела кое-кого. Но надеюсь, она меня не заметила. Лучше мне держаться от гарема подальше.

Купальня находилась не в той стороне, куда ушла Вера, – в западном крыле дворца. Странно было видеть это место таким пустым, но, наверное, это из-за того, что Мансур заменил охранников и слуг Тамаза своими, а они, похоже, были заняты происходящим в тронном зале.

Я пока не собиралась вмешиваться в интриги между Пашангом, Мансуром, Като и Хизром Хазом. Я хотела лишь вернуться домой, и я это сделала. Все, что мне действительно нужно, – разоблачить колдунью и очистить свое имя, но у меня не было никаких зацепок, кроме видения Пашанга, в котором присутствовала столетняя старуха. Я не знала ни единой такой старухи, но уже завтра можно начать поиски. Может быть, получить из архивов записи о рождении и смерти – вряд ли в городе много женщин старше ста лет.

Вот на чем мне нужно сосредоточиться. Я не принимала участия в кровавой сваре между гулямами, йотридами, орденом и всеми прочими, кто надеялся получить больше власти. А сейчас я бы предпочла просто полежать в воде.

Но устройство купальни опрокинуло мои планы. Я в ней никогда не была, потому что она предназначалась для мужчин. К моему удивлению, оказалось, что там только один бассейн, протянувшийся вдоль дальней стены. И вода в нем текла быстрее, чем я привыкла в гареме. Помещение было уставлено массажными столами, чего не хватало в нашей купальне. Кроме этого, плитка была ярко-синяя, с таким же узором из звезд, но мозаика здесь изображала атаку всадников на непоколебимую стену, заполненную усатыми воинами.

Без намека на стыд Эше стянул свой слишком просторный кафтан и стоял с голым торсом. Шрамы от кнута на его спине напомнили мне о примитивных картинках, которые дети в Пустоши вырезали на костях.

– Я надеялась, что бассейнов здесь два, – произнесла я, – но ты иди первым. А я подожду снаружи, пока закончишь.

Я уже развернулась, чтобы выйти, но он схватил меня за руку:

– Не оставляй меня одного. Пожалуйста. Когда я один, я вижу его.

Да, он упоминал об этом раньше.

– То… яйцо?

Он кивнул:

– Это мы – то яйцо, Сира. Весь этот мир. Нужно лишь немного огня, и оно раскроется. Он мне показал, что может случиться. – Даже веки у Эше задрожали. Что за пытку придумали эти Философы? Почему Эше? – Не хочу говорить об этом сейчас. Просто… оставайся со мной.

– Ну конечно, останусь.

Он развязал шнур на шароварах и вошел в бассейн, а я отвернулась.

– Клянусь Лат, вода так успокаивает, – сказал он.

Я по-прежнему стояла к нему спиной.

– Знаешь, я на самом деле никогда не видела… голого мужчину.

Ох, во имя Лат, чего ради я так откровенничаю?

– Даже брата или отца?

– Думаю, они не считаются.

Эше плеснул на себя водой.

– Ты такая добродетельная. Счастливчик Кярс. Еще одна невинная девушка.

Я горько усмехнулась.

– Извини, – сказал он. – Говорить такое было… бестактно.

– Почему? Думаешь, я по нему скучаю? Я знакома с ним восемь лет. Знаю, что ночным пристрастием мне для него не быть. Я хочу сказать, что есть Зедра, и она куда привлекательнее. И ее никто не примет за безбородого мальчика.

– Брак у вас, похоже, счастливый. Но я полагаю, ты знала, на что соглашалась.

Я сжала кулак:

– Да. Я соглашалась стать султаншей султанш. А Кярс может любить и спать с кем пожелает. Я хочу вернуть свое положение. Хочу то, что отобрала эта колдунья.

– Колдунья? Женщина?

Не хотелось рассказывать Эше о видении Пашанга. О том, что мы входили во Дворец костей. Я боялась, что он будет видеть в нас зло, за которым охотится. – Колдун или колдунья, не важно. Она или он отобрали то единственное, что мне было нужно.

Я услышала плеск воды – Эше плыл на спине. Я почти готова была взглянуть.

– Сира, я не знаю, каково это – быть тобой. Мы совсем не похожи. Но в конце концов все хотят одного. Быть счастливыми.

Я хмыкнула:

– Счастливыми? Это наименее мудрое из всего, что ты мне говорил. Живя в Песчаном дворце, я целыми днями наблюдала, как визири, наложницы и даже евнухи соревнуются не за счастье, а за то, чтобы иметь больше.

– Просто они думают, что это сделает их счастливыми. Но знаешь что? Мне известно, что это не так… потому что счастливее всего я был в свою бытность Апостолом, когда жил в пещере, на ложе из песка и камня.

– Значит, ты был счастлив, когда у тебя была цель. Тогда не такие уж мы и разные. Я не хочу больше тратить свою жизнь в гареме или замерзать в Пустоши. Как султанша султанш я могла бы делать то, что важно для этой страны. Может, даже определять ее судьбу.

Всплеск воды промочил мне спину. Вскрикнув, я невольно обернулась к Эше, он стоял в бассейне и хохотал. Зачерпнул ладонью воды и обрушил на меня новый поток, намочив мой кафтан спереди.

Вздрогнув, я взглянула на его наготу. Не могу отрицать, мне понравилось то, что я видела.

Он нырнул обратно в бассейн, скрыв то, на что я смотрела.

– Извини, я просто не смог сдержаться. Мама всегда говорила, что во мне есть частичка Ахрийи.

Я дрожала и злилась на эту дрожь. Холод напоминал о холодных и голодных днях в Пустоши, когда я молила о бегстве куда угодно. И молитва в конце концов привела сюда, в эту купальню, к этому мужчине.

Недолго думая, я шагнула в бассейн, погрузилась в струящуюся теплую воду. Это облегчило дрожь.