Гризт немедленно занялся выпивкой.

– Зачем посещать бордели, если здесь и так столько алкоголя? – спросил Турвишар.

Мы спустились в мастерскую – отчасти потому, что в библиотеке не было места, но в основном потому, что на этом настоял Турвишар. Я понял, почему он этого хотел: слишком велика вероятность пролить что-нибудь на важные бумаги, и вряд ли бы кому-нибудь хотелось, чтобы Турвишар из-за этого вышел из себя. Лично я не испытывал никакого желания напиваться, но был очень заинтересован в том, чтобы напоить Гризта достаточно сильно для того, чтобы заставить его рассказать нам что-нибудь полезное.

Например, как остановить планы Релоса Вара.

Гризт, как раз наливший бренди на несколько пальцев, замер.

– Ты шутишь? Бордели – это здорово. – Он протянул мне довольно большой стакан, содержимое которого я превратил во что-то безалкогольное, стоило ему повернуться ко мне спиной.

Не поймите меня неправильно, я хотел напиться. Еще после той встречи с Вол-Каротом. Но судьба всего мира и все такое. Похоже, сейчас было не время.

Я поставил стакан и обхватил голову руками.

– Я всегда удивлялся, почему погода такая неправильная, – сказал Турвишар.

Я поднял голову и уставился на него.

– О чем ты болтаешь?

Он сделал неопределенный жест.

– Все течения неправильные. Найтраул все искажает. Не бери в голову. Сейчас это не так уж важно[678].

Я развернулся на скамейке лицом к Гризту, который, казалось, забыл, что держит нас в плену, и сейчас как раз успешно пытался прикончить только что открытую бутылку.

– Можно ли использовать Уртанриэль для управления Вол-Каротом? Именно так ты в прошлый раз поступил?

Его остекленевшие золотые глаза сфокусировались на мне.

– Да. Да, именно так. В первый раз я использовал меч, чтобы удержать его на месте, чтобы Ассамблея могла провести ритуал.

– Правильно.

На несколько минут в комнате снова воцарилась тишина.

– Не думал, что его воздействие настолько… – я развел руки, – велико.

– Знаешь, если бы я получал монету каждый раз, когда мне говорит это женщина… – Гризт задумался.

Мы с Турвишаром замерли, уставились на него, а потом снова повернулись друг к другу[679].

– Возможно, нам придется признать возможность того, что Вол-Карот не появлялся за пределами Пустоши, потому что просто не хотел этого делать, – сказал Турвишар[680].

– О, это просто… ужасно. – Я взял стакан и сделал еще глоток. – Знаешь, напиток весьма неплох. – убирая алкоголь, вкус я оставил прежним.

– Конечно же, – сказал Гризт. – Он годится тебе в дедушки. – Волшебник стянул с головы венец и швырнул жезл на стол рядом с собой. – Давай вернемся к той части, где ты отдал Вол-Кароту приказ, и он его исполнил.

Я уставился на него:

– А ты не удосужился выяснить, кого именно оставил для воспитания в этом борделе? Я брат Релоса Вара, помнишь? Как ты думаешь, что это значит?

– Я не думал, что это означает… это. – Волшебник глубоко задумался. – Не могу понять, хорошо это или плохо.

– Если что-нибудь выяснишь, дай мне знать.

Турвишар вздохнул, подошел к Гризту и уселся на рабочий стол рядом с ним.

– Гахан, Гахан, Гахан. Проклятье, Гахан. Что ты творишь? Ты позволяешь низвергнуть последнюю бессмертную расу и потерять все накопленные знания – и все ради чего? Ты ведь освобождаешь Вол-Карота. Есть способы и получше. Способы, которые не… Мой дедушка идиот.

– Релос Вар далеко не идиот. – Гризт усмехнулся. – Ты разве не слушал? Я же сказал тебе, что ритуал этого не сделает. С ванэ все будет в порядке. Я изменил ритуал, чтобы он хоть как-то работал. Никто не потеряет бессмертия.

– Если я что-то и знаю о Релосе Варе, – сказал Турвишар, – так это то, что любая сделка, которую ты с ним заключаешь, всегда оказывается ложью. И мне не хочется подыгрывать ему. Тебе не надоело позволять этому ублюдку устанавливать правила?

Гризт покачал головой:

– Хотел бы я, чтобы все было так просто. Без освобождения Вол-Карота ничего не получится. А Восемь – о, как я сожалею о своей гениальности – Восьмерка никогда этого не допустит.

– Ну, конечно, потому что миллионы людей умрут, – заметил я.

– Потому что они боятся. И если мы этого не сделаем, умрут все! – Гризт хлопнул ладонью по столу.

Турвишар протянул руку, чтобы жезл не скатился с края.

– Нет, если ты этого не сделаешь, нам придется искать другой способ. Это ложная дихотомия – утверждать, что ваш путь – единственный вариант. – Он развел руками. – Вселенная не черно-белая.

Гризт прищурился.

– Ты еще недостаточно пьян, если можешь сказать дихото… дихеро… – Он скорчил гримасу. – То, что ты сказал.

– О, я совсем пьян, – сказал Турвишар. – Поверь мне на слово.

– Послушай… – Гризт посмотрел в сторону, пожевал губами и пробормотал несколько ругательств. – Если бы у меня был другой путь, я бы им воспользовался. Но разрушение этой тюрьмы требует огромного количества тенье, а у меня его нет. У меня нет удобной религии, которой я мог бы воспользоваться. Восьмерка может это сделать, но не хочет, так что я заставляю их это сделать обманом. Если бы Синдрол потрудилась объяснить, как на самом деле работают их проклятые теории… Возможно, мне и удалось бы что-то исправить, но все, что я когда-либо узнал из записей, мне пришлось перепроектировать. Как же это меня бесит. Долбаный Реваррик.

Я выпрямился:

– Что ты сказал?

– Я сказал, что мне нужен способ создать достаточно энергии…

– Ты назвал имя Синдрол. Ты знаешь много людей с таким именем? Это распространенное имя у ворасов?

Гризт нахмурился.

– Ну если только среди членов семьи Индрол. Они были исследователями, специализировавшимися на усологии – передаче душ и энергии между Мирами-близнецами. К сожалению, поскольку она жила в Каролаэне, она погибла во время великого катаклизма. Я нашел кое-что из записей, но… – Он покачал головой. – Если найдешь что-нибудь еще, дай мне знать. Я дам тебе дополнительные чаевые.

– А что, если я просто приведу к тебе Синдрол?

Гризт недоверчиво уставился на меня:

– Синдрол мертва. Более чем мертва.

– Синдрол перевоплотилась. И мы ее знаем. Если ты хочешь сказать, что Синдрол может знать, как собрать достаточно энергии, не жертвуя бессмертием целой расы, то почему бы нам не спросить ее в этой жизни?

Он долго смотрел на меня, потом тряхнул головой, словно пытаясь рассеять туман:

– Подожди. Даже если бы это было правдой – а я допускаю, что это возможно, – она не помнила бы прошлую жизнь, и никто – ни я, ни Реваррик, ни кто-либо из Восьми – не знает, как запечатлеть прошлые жизни у того, кто был реинкарнирован, переродился, а не просто воскрес.

Турвишар выпрямился:

– Это неправда!

– Кто бы мог подумать, что Гадрит такой гений? – сказал я ему. – Но Синдрол знала это даже без Гадрита. Я имею в виду, я почти уверен, что именно из-за нее я вспомнил, что был Сарриком.

Гризт уставился на нас.

– Ты шутишь, да? Это что, шутка? Ты не можешь быть… – Он потер лоб.

Я вскинул руки.

– Мне кажется, вариант, который предлагает мой брат, не единственный, но если ты настаиваешь на том, что необходимо продолжать притворяться, что это…

– Что ты собираешься делать, Гахан? – спросил Турвишар. – Придерживаться плана Релоса Вара, который убьет тысячи, если не миллионы? Или попробовать что-то новое?

– Мне кажется, что, если наш способ не сработает, – заметил я, – во вселенной найдутся другие источники тенье, чтобы зарядить этот кристалл. Почему бы тебе сначала не попробовать наш вариант, прежде чем прибегать к наихудшим решениям?