Но когда это Нэчжа научился вызывать дождь?

Однако это было вполне объяснимо. Как гласят легенды, дождем управляют драконы. Даже в Тикани, где религию свели к детским сказкам на ночь, во время засухи городские чиновники зажигали благовония в качестве подношения драконам, повелителям реки, чтобы вызвать дождь.

Значит, Нэчжа управляет не только рекой, но всеми водами вокруг. А если он может их вызвать и контролировать…

Если этот ливень – его рук дело, он гораздо могущественнее, чем она считала.

– Генерал?

Рин обернулась. Вокруг нее собрался отряд солдат. Это были новые рекруты, и она их не узнала. Слава богам, они выжили и теперь устремились к ней, хотя только что видели страшную гибель своих товарищей.

Их преданность поражала. Но их смерть будет напрасной.

– Прочь! – скомандовала она.

Они не сдвинулись с места.

– Мы будем сражаться вместе с вами, генерал, – заговорил тот, что стоял впереди.

– Даже не думайте. Он всех вас убьет.

Однажды она уже видела, на что способен Нэчжа. Он поднял воды всего озера, чтобы защитить флот. Если с тех пор он еще сильнее отточил свои умения, все они погибнут в считаные секунды.

Это больше не война людей. Это война богов.

Теперь только она и Нэчжа, шаман против шамана.

Она могла лишь уменьшить потери.

– Помогите горожанам, – велела она. – Уведите их отсюда, скольких сможете, под прикрытием темноты. Бегите и не останавливайтесь, пока не окажетесь подальше от этого дождя. Быстрее!

Они подчинились, оставив ее наедине с грозой. Ливень грохотал оглушающе. Рин не видела поблизости ни одного республиканского солдата, никанца или гесперианца, а значит, Нэчжа тоже отослал подкрепление.

Наверняка из благородства. Как типично для него. Он всегда считал себя правителем по праву, благородным аристократом.

Она живо представила, как Нэчжа отдает приказ высокомерным, уверенным тоном: «Предоставьте ее мне».

Вокруг нее мерцал огонь, дрожа под пеленой сбивающего его дождя. Теперь вода лилась с такой силой, что Рин казалось, будто ее хлещут мечом плашмя. Ей с трудом удавалось стоять прямо. Пальцы на рукояти меча дрожали.

И тут Рин увидела его – он шагал сквозь дождь, и вода расступалась перед ним.

Рваный шрам на спине отозвался болью. Воспоминания кинжалами вонзились в мозг. Прикосновение, шепот, поцелуй. Она крепче сжала зубы, чтобы не задрожал подбородок.

Нэчжа выглядел старше, хотя после их последней встречи прошло всего несколько месяцев. И выше. Он и двигался по-другому, напористее, с новой властностью. После смерти Цзиньчжи Нэчжа стал кронпринцем Арлонга, маршалом отцовской армии, наследником Никанской республики. Нэчжа вот-вот завладеет всей страной, и только Рин стоит у него на пути.

Они молча изучали друг друга, и это мгновение показалось вечностью. Между ними висело бремя общего прошлого. Рин ощутила внезапный приступ ностальгии, сложную смесь тоски и сожалений, и не могла прогнать это чувство. Они так долго сражались бок о бок, что ей пришлось напомнить себе, как она его ненавидит.

Нэчжа стоял достаточно близко, и она видела его гротескную улыбку, мучительную дрожь, растягивающую шрамы на левой стороне лица. Его щеки и подбородок, когда-то идеальной формы, теперь напоминали разбитый фарфор. Растрескавшиеся осколки. Карту разваливающейся на куски страны.

Венка утверждала, что он болен. Он совершенно не выглядел больным, Рин не обнаружила ни единого признака слабости в его позе. Он был настроен на битву, смертельную битву.

– Привет, Рин, – сказал он. Голос звучал суровее и на более низких нотах. Почти как отцовский. – Что случилось с твоей рукой?

Она раскрыла ладонь, и в его лицо пыхнуло пламя. Нэчжа презрительно махнул рукой, и струи дождя потушили огонь, прежде чем он достиг цели.

Проклятье. Рин чувствовала, как немеют пальцы. Время было на исходе.

– Не нужно все усложнять, – сказал он. – Сдайся мирно, и больше никто не умрет.

Она сильнее вжала каблуки в землю.

– Ты отправишься домой в гробу.

Он пожал плечами. Дождь полил еще сильнее, так что у Рин подогнулись колени.

Она заскрежетала зубами, стараясь устоять на ногах. Она не упадет перед ним на колени, ни за что.

Нужно как-то проникнуть сквозь дождь, который служил слишком крепким щитом. Но решение было таким простым. Рин научилась этому очень давно, еще в Синегарде. Годы спустя главная тактика борьбы с Нэчжей осталась той же. Он сильнее. Его руки и ноги длиннее. И тогда, и сейчас она получала шанс на победу, только подобравшись совсем близко, когда длина его рук уже не имела значения.

И она бросилась вперед. Нэчжа присел и взмахнул мечом. Но Рин целилась ниже, чем он предвидел. Она не метила в голову, а хотела сбить его с ног. Это оказалось проще, чем она ожидала. Когда они упали, Рин постаралась овладеть ситуацией. Она намного легче Нэчжи и сумела бы прижать его к земле только под правильным углом, но он дернулся, и Рин потеряла равновесие.

Нэчжа рухнул на нее всем весом. Рин барахталась, пока Нэчжа пытался проткнуть ее мечом, дважды вонзив его в землю вместо ее головы.

Рин открыла рот и плюнула огнем.

На одно великолепное мгновение пламя охватило лицо Нэчжи. Его кожа съежилась и начала сходить. Даже показалась кость. А потом на них обрушилась стена воды, затушив огонь и оставив обоих бездыханными.

Рин пришла в себя первой. Она надавила коленом ему в солнечное сплетение. Нэчжа завалился навзничь. Рин выбралась из-под него и присела.

И тут поняла, что дождь прекратился. Она больше ничего не чувствовала, а в лесу стало тихо.

Но в то же время она ощутила слабость в мышцах и волну дурмана в висках.

Ну вот. Опиум растекся по крови. У Рин больше не было пламени, единственным преимуществом осталось то, что и у Нэчжи не было воды. Теперь все решат клинки, кулаки и зубы.

Она вытащила нож. Дуэль продлилась всего мгновение и окончилась без борьбы. Нэчжа с легкостью обезоружил ее, и нож, крутясь, улетел в темноту.

Не важно. Рин знала, что не справится с ним, сражаясь клинком. И как только рукоять ножа выпала из рук, Рин пнула Нэчжу по запястью.

И это сработало. Он выронил меч. Теперь остались только кулаки. Какое облегчение. Все стало намного проще, яснее и грубее. Рин полоснула ногтями ему по глазам. Нэчжа отбросил ее руку. Она вцепилась зубами в его локоть. Нэчжа врезал ей по губам. Голова Рин запрокинулась.

Глаза щипало от крови, зрение затуманилось. Она наносила удары вслепую. И Нэчжа тоже. Его удары сыпались слишком быстро, чтобы уклониться или парировать, но Рин отвечала тем же и с той же скоростью, пока не забыла, что у нее нет правой руки. И врезала ему обрубком. Нэчжа блокировал удар локтем. Страшная, ослепляющая боль разорвала всю правую половину тела. На мгновение Рин не могла даже дышать.

Нэчжа высвободился, вскочил на ноги и врезал ей по ребрам. Рин свернулась в клубок, не в состоянии даже вздохнуть. Нэчжа наступил на культю. Перед глазами Рин все побелело.

Нэчжа снова пнул ее в бок, все пинал и пинал, пока она не оказалась на спине, оглушенная, так что могла лишь открывать рот, пытаясь вдохнуть, как выброшенная из воды рыба. Он отступил, тяжело дыша. Потом упал на колени, оседлал ее и пригвоздил ее руки к земле.

– Я же говорил, – выдохнул он, – сдайся мирно.

Рин плюнула кровью ему в лицо.

Нэчжа заехал ей кулаком в правый глаз. Голова Рин погрузилась в размокшую грязь. Нэчжа вытер ладонь о рубашку и снова занес кулак для удара. Рин затаила дыхание, как обмякшая марионетка, – беззвучно, безответно. Нэчжа ударил ее еще пять, шесть, семь раз. Она сбилась со счета, находилась в полузабытьи от опиума и боли, так что удары казались каплями дождя.

Но раз Нэчжа ее избивает – это уже кое-что, значит, она еще жива. А ведь могла бы и умереть. Он мог бы просто заколоть ее в сердце или перерезать горло, так было бы гораздо проще. Нэчжа не садист, он не станет мучить просто так.