Они приземлились на побережье поздним вечером, примерно на полпути между городом кеков и их первой остановкой.

Травянистый пляж на краю огромного леса идеально подходил для ночлега. Утес забрался на росток исполинского древа, чтобы улечься спать на одной из его огромных ветвей, а воины тем временем потягивались, готовясь к охоте. Еще на «Клодифоре» они решили, что Утес отправится с семенем и урной вперед. Наставники Изумрудных Сумерек дали им инструкции, как снова прирастить семя к древу, и, похоже, этот процесс должен был занять несколько дней. Утес мог лететь со скоростью вдвое большей, чем даже Лун и Нефрита, и он мог принести семя в колонию гораздо быстрее, если бы полетел один. Они собирались плотно поесть и провести ночь здесь, отсыпаясь, а на рассвете выдвинуться в путь.

Пока воины разбивались на охотничьи группы, Вьюн мотнул головой в сторону Раскола.

– Нам все еще нужно за ним следить? То есть мы ведь его просто отпустим, да? – Он немного заволновался и перевел взгляд с Нефриты на Луна. – Или мы позволим ему остаться с нами? – Раскол стоял поодаль, в тени деревьев, смотрел в сторону леса и не слышал их.

Нефрита приподняла бровь, глядя на Луна, и тот сказал:

– Мы его отпустим. Я об этом позабочусь.

Нефрита несколько удивленно склонила голову набок.

– Ты разве… – Она явно считала, что Лун хотя бы попросит, чтобы Раскол остался. – Ты уверен?

– Да. Все в порядке. – Он ободряюще коснулся ее руки и, ступая по мягкой траве, направился в тень леса, где ждал Раскол.

Раскол оглянулся на Луна и почтительно опустил шипы. Он сказал:

– Как же хорошо вернуться сюда.

Лун не видел причин терять время. Он сказал:

– Зачем ты убил Ардана?

Шипы Раскола дрогнули, и он повернулся к Луну. Он покачал головой, словно недоумевая.

– Почему ты решил, что это сделал я? Ты же сказал, что его ударили по голове. Так убивают земные создания, а не мы.

Лун подумал: «Значит, это и правда он». Лун был в этом почти уверен, хотя оставалась крошечная вероятность того, что прав был Эсом со своей теорией о шпионе. Но Раскол нашел оправдание слишком быстро, словно он уже продумал, что можно сказать, если его обвинят.

– Эсом был единственным земным обитателем поблизости, и он сказал, что не делал этого. Его мог убить кто-нибудь из стражников Ардана, которого затем смыло потопом, но я так не думаю. – Лун задумчиво смотрел на Раскола. – Ардана ударили по голове так, чтобы, когда его нашли, все подумали, что его убил земной обитатель.

Раскол на миг оскалился.

– И ни у кого из твоих друзей не хватило бы ума до такого додуматься?

– Никто из моих друзей не потрудился бы это скрывать. – Любой раксура из Тумана Индиго был готов убить Ардана, чтобы защитить семя, но никто из них и не подумал бы скрывать содеянное. Лун покачал головой. – Ардан помог тебе. Он о тебе заботился. Ты мог улететь, когда он взял тебя с собой в Пределы, чтобы найти семя. Он мог заковать тебя в цепи, наложить на тебя заклятья, но он этого не сделал. Ему это было не нужно. Он считал тебя своим другом и думал, что других уз ему и не потребуется. Но ведь он не знал тебя на самом деле, верно?

– Ты ошибаешься. Он бы никогда не позволил мне улететь. – Раскол с жаром подался вперед. – Он бы заставил меня снова отвести его к другому семени.

– Возможно. – Но что-то в лице воина подсказало Луну, что Раскол только что придумал это столь удобное оправдание. – Он тебя не боялся. Он повернулся к тебе спиной.

Раскол зашипел, злобно глядя на него.

– А ты что, никогда не убивал никого тайком? Тебе разве не приходилось, чтобы выжить?

Лун усмехнулся. Это было почти смешно.

– Я так убил владыку Сквернов. Но то был Скверн. – Так Лун стал для них мишенью и в конце концов привел Сквернов к Туману Индиго, но сейчас это было неважно. – Каково это, убивать тех, кто тебе доверяет?

Раскол негромко зарычал и отвел взгляд, но его чувства показались Луну наигранными. В тот миг он осознал, что именно это и не давало ему покоя в разговорах с Расколом. Раскол разыгрывал перед ним представление, подобно земным обитателям, ставившим спектакли перед зеваками на фестивалях в империи Киш. Подобно Луну, столько циклов притворявшемуся земным обитателем. «Ты смог его раскусить, потому что у него получается лгать ничуть не лучше, чем у тебя». Рассказ Раскола о том, как его вышвырнули из двора за драку с воительницей, был специально рассчитан на то, чтобы вызвать сочувствие. Лун не поверил ему тогда, и, чем дольше говорил с Расколом, тем менее вероятной ему казалась та история.

Земные создания всегда относились к Луну подозрительно, потому что они подспудно чувствовали, что он им лжет, даже если не до конца догадывались, почему и о чем. Теперь же он и сам почувствовал это неуловимое ощущение, когда что-то не складывается.

Перед Луном Раскол разыгрывал из себя несчастного, всеми брошенного одиночку, которому нужна помощь, – скорее всего, похожим образом воин вел себя и с Арданом, но теперь сделал поправку на восприятие раксура. То, как он вел себя со стражниками и командой «Клодифора», наверное, гораздо вернее отражало его истинную суть. Теряя терпение, Лун сказал:

– Просто скажи мне, зачем ты это сделал.

– Я уже сказал. Он бы не отпустил меня. – Голос Раскола звучал скорее обиженно, чем зло.

– После того как ты сказал ему, что я был одиночкой, он предложил мне остаться на левиафане в случае, если бы я не захотел возвращаться ко двору, – сказал Лун. – Чем ты объяснил ему то, что покинул свой двор?

Раскол снова напрягся, его шипы задрожали.

– Ничем. Я ничего ему не говорил.

– Если бы ты солгал ему, чтобы он тебя пожалел, это было бы неважно. Я жил с земными обитателями; все, что я говорил или делал, было ложью. Но, возможно, ты сказал ему правду и боялся, что он обо всем расскажет нам. – Это было лишь предположение, но Лун увидел, как Раскол напрягся всем телом.

Раскол обнажил клыки.

– Ты думаешь, я собирался молить вас, чтобы мне позволили присоединиться к вашему двору? Судя по тому, что я слышал, он настолько близок к вымиранию, что им пришлось принять консорта-одиночку.

Лун на это не клюнул, а лишь больше убедился в том, что он на верном пути.

– Нет, я думаю, что ты хочешь найти новую общину раксура и втереться к ним в доверие, потому что тебе надоело убивать земных обитателей.

Во взгляде Раскола не было почти ничего, кроме насмешки. Он сказал:

– Они же всего лишь земные обитатели.

– А арборы – всего лишь земные обитатели, которые умеют перевоплощаться. Ты ведь именно их и убивал в своем старом дворе, пока они тебя не вычислили?

Раскол покачал головой, все еще с насмешкой, а затем бросился на Луна. Лун этого ждал. Он увернулся от когтей Раскола и ударил его по лицу с такой силой, что оглушил. Затем он схватил воина за горло и опрокинул на спину, впечатав в землю. Опустившись к самому уху Раскола, Лун сказал:

– Продолжал бы ты лучше охотиться на беззащитных земных обитателей, а с дикими консортами не связывался.

Раскол всхлипнул, настолько наигранно, что Лун чуть не вырвал ему глотку прямо на месте. Тогда воин сказал:

– Я уйду. Ты никогда больше меня не увидишь.

– Если увижу, то прикончу тебя. – Лун рывком поднял его на ноги и отшвырнул в сторону, в глубь леса. Раскол перевернулся в воздухе, приземлился на корточки, в последний раз оглянулся, а затем бросился прочь, за деревья.

Лун повернулся к остальным и только сейчас увидел, что все они собрались на травянистом пляже и смотрели на него. Даже Утес спрыгнул с древа и стоял вместе с ними в земном облике.

Корень сказал:

– Я что-то не понял. Я думал, Раскол – хороший одиночка, как Лун.

Песня со стыдом прикрыла глаза рукой. Вьюн сказал Корню:

– Помнишь, я запретил тебе разговаривать?

Корень зашипел на него, но Лун не обратил на них внимания. Нефрита, похоже, была чем-то обеспокоена, и он сомневался, что дело в неслучившейся драке. Она сказала: