В этой части пристани никого не было. На другом конце по лестнице взбирались несколько земных обитателей. Все здания здесь казались покосившимися, словно они стояли на неустойчивом фундаменте и были готовы со дня на день слететь со своих мест. Учитывая, на чем они были построены, их фундамент, наверное, и правда часто ходил ходуном. Скорее всего, гигантские башни стояли на более устойчивой опоре.

Лун бесшумно соскочил на подмостки и принял земной облик. Даже сквозь плотную рубаху он сразу же ощутил на коже липкий туман. Металлическая поверхность подмостков была ледяной под его ногами. К счастью, тяжелые запахи чудища, тухлой воды и мертвой рыбы теперь ощущались не так отчетливо. Он спустился по ближайшей лестнице, а затем начал спускаться по лесам с одного подмостка на другой, пока не шагнул на относительно широкую пристань.

Зеленый металл кое-где заржавел, и на прогнувшихся местах собрались лужи воды. Паровые лампы висели на изогнутых металлических столбах, каждый из которых венчало украшение в виде лупоглазой рыбьей головы. Бок чудища походил на скалу, вздымавшуюся из воды, кожа была зеленоватой, с узором огромной чешуи и наросшими на нее колониями существ, похожих на моллюсков. Лун вопреки себе разглядывал его с отвращением и восхищением. Он не понимал, как эти земные обитатели могли здесь жить.

Он оторвал взгляд от шкуры чудовища и зашагал по пристани, прочь от рыбацких лодок и в сторону больших торговых кораблей. Здесь находилось больше народу, чем казалось издалека; груда тряпья у сваи оказалась крепко спавшим земным обитателем. Еще одна группа земных существ расположилась в хижине, прижимавшейся к склону, и бессвязно о чем-то беседовала. Еще несколько созданий бродили по палубе одного из кораблей, а некоторые тащили в трюм бочонки. Все корабли были деревянными, их паруса были подняты или сложены. Они были большими и маленькими, простыми и расписанными, а на бортах некоторых красовались резные узоры. Лун ощущал кисловатый запах смолы и влажный травянистый запах волокон, из которых делались снасти.

Затем он прошел мимо большого парусного корабля и увидел другой, пришвартованный отдельно от остальных у понтонного причала, который выступал дальше других. Свет паровых ламп мерцал на медной поверхности высокого корпуса.

«А вот и он», – подумал Лун, подходя к краю причала.

Металлический корабль был порядка двух сотен шагов в длину и гораздо шире других судов. Над его выпуклым корпусом возвышалось несколько палуб, из-за чего он казался неустойчивым, а над ними выступали три широкие дымовые трубы, расположившиеся поперек корабля. А еще он был достаточно большим, чтобы совершить длительное путешествие, пересечь море, достичь Пределов и привезти на себе большую группу земных обитателей и достаточно припасов, чтобы те смогли совершить длительное пешее путешествие по лесу. «Это наверняка то, что мы ищем».

На корабле было темно, ни в иллюминаторах, ни в дверях не горел свет, и на палубе тоже никого не было. Земные обитатели, должно быть, крепко спали внутри.

Лун отвернулся и направился к темной стороне пристани, подальше от паровых ламп. Он ощутил, как над ним, в темноте, пролетело что-то большое, и понял, что Утес тоже увидел корабль. Когда Лун добрался до тени, он пригнулся, перевоплотился и скользнул с края пристани в холодную воду.

Плыть в темноте, зная, что живет в этих водах, было невыносимо страшно. Он держался близко к корпусам других судов и постепенно подбирался к металлическому кораблю. Хорошо, что хотя бы вода была достаточно чистой. Должно быть, гавань очищалась всякий раз, когда существо двигалось, и потому в ней не успевали собраться слои мусора и грязи, как в других земных портах.

Лун добрался до корпуса металлического корабля и поплыл вдоль него, пока не нашел забортный трап на противоположной от пристани стороне. Он забрался на широкую палубу и остановился, чтобы стряхнуть воду с чешуи. Вместо дерева палуба была покрыта узкими полосками меди. Лун долго прислушивался и принюхивался, но не почуял ни намека на движение, ни запаха земных созданий поблизости.

Внизу за бортом раздался негромкий всплеск, а затем Утес в земном облике поднялся по трапу. Вода капала с его одежды на медную палубу.

Лун нашел люк – тяжелую дверь с толстым иллюминатором из хрусталя. За ним находился широкий коридор, темный, если не считать света, падавшего из дверного проема. Он был обшит дорогой темной древесиной, а в похожих на факелы держателях из светлого металла лежали белые прозрачные сферы, служившие лампами. А еще здесь царила совершенная тишина и воздух пах затхлостью.

Корабль казался пустым, и Лун пал духом. Он надеялся, что земные обитатели окажутся на борту, что они смогут застать их врасплох, отобрать семя и вернуться к остальным еще до рассвета. Очевидно, Утес пришел к тому же выводу и низко рыкнул с досадой. Он шагнул мимо Луна и пошел дальше по коридору.

Они нашли дверной проем, за которым становилось еще темнее. Утес остановился, пошарил в своем мешке и вытащил оттуда небольшой сверток ткани. Когда он развернул его, оттуда полился свет. Он держал в руках маленький камушек с пляжа, зачарованный, чтобы светиться. Цветика дала ему два таких, прежде чем они улетели. Утес передал Луну второй, и они пошли дальше по коридору.

Примерно на полпути в недра корабля коридор оборвался, выведя их в жилое помещение. В нем стояли диваны с подушками, книжные шкафы с прозрачными стеклянными дверцами и белая фарфоровая печь, расписанная изящными цветками и лозами. Лун увидел книгу, оставленную на одном из диванов, и поднял ее. Она была в кожаной обложке, а на тонкой бумаге были оттиснуты ровные ряды букв. Лун не мог прочесть этот язык, и картинок в книге не было. Он положил ее обратно на сиденье, шагнул к печи и потрогал ее, просто чтобы проверить. Та была холодной.

Лун посмотрел на Утеса.

– Здесь уже давно никого не было.

Утес согласно заворчал.

– Может быть, они оставили семя. Смотри повсюду.

Они стали обыскивать корабль, открывая каждую дверь, каждый шкафчик, заглядывая в каждый укромный уголок. В каютах, где спал экипаж, находились встроенные в стену кровати и ящики для вещей, так что дверей, маленьких дверц и укромных уголков было много. Замедляло поиски и то, что все они были битком набиты чужими вещами. Одежда из тяжелых тканей, кожаные сапоги и ботинки, снова книги на незнакомых языках – некоторые отпечатанные, некоторые написанные от руки, – необычные инструменты, о назначении которых Лун даже не догадывался. Все было обставлено столь же богато, как и жилое помещение, с обшивкой из дорогого дерева, полированным металлом, расписными керамическими светильниками и лампами. Там нашлись даже крошечные комнаты для омовений, стены которых были покрыты крашеной керамикой и где стояли лохани, куда можно было накачать воду.

Лун нашел комнату, предназначавшуюся для готовки еды, с длинным столом, стульями и большой железной печью. Здесь в шкафчиках хранились посуда из обожженной глины, металлические кастрюли и столовые приборы, а также ящики с мукой, солью и другой сухой снедью, которую он не смог распознать. Некоторые продукты уже давно испортились, и их пожрала плесень. На столе стояла миска с фруктами, такими старыми, что они все иссохли. Лун задумчиво потыкал их, пытаясь прикинуть, сколько прошло времени. «Шесть смен месяца или, может быть, восемь?» Утес вошел, увидел фрукты, зарычал и снова вышел.

Внизу находились странные каюты, занятые механизмами, холодными и молчаливыми. В одном из помещений лежали блоки какого-то минерала, на запах и на ощупь похожего на топливо, которое использовали для света и тепла во Вращающемся городе в восточных горах. Лун предположил, что блоки были нужны, чтобы как-то заставлять корабль двигаться. Но, обыскав эти помещения, они выяснили лишь то, что семени здесь не было. Лун и Утес обнаружили свидетельства тому, что команда покинула корабль внезапно и собиралась вернуться: куртку, наброшенную на стул; инструменты, разбросанные по полу рядом с одним из механизмов; чью-то книжку для записей, оставленную на столе, а рядом с ней – деревянную ручку и открытую чернильницу. На всех кроватях лежали одеяла и подушки, некоторые были смяты, словно те, кто на них спал, только что встали.