Королева шла неторопливо и лениво водила хвостом из стороны в сторону. Песня ошарашенно прошептала:

– Что она делает?

Вьюн и Звон шикнули на нее. Королева привлекла к себе внимание всего зала, все изумленно смотрели на нее. По крайней мере, жившие здесь раксура были столь же обескуражены, как и они. Ива даже, казалось, встревожилась.

Королева приблизилась, глядя на Луна и не обращая внимания на остальных. Она остановилась в шаге, глядя на него угрожающе и с вызовом. Плечи Луна напряглись, и ему захотелось поднять шипы, которых у него в тот момент не было. Затем она сказала:

– Какой прелестный консорт. Я удивлена, что твоя королева оставляет тебя без присмотра.

Лун поднялся на ноги, двигаясь демонстративно медленно. Незнакомка оказалась чуть ниже него, и, значит, она была моложе Нефриты. Лун сказал:

– Видимо, она думала, что это – цивилизованное место. – Позади он услышал удивленный смешок – кажется, это была Флора.

Королева, не ожидавшая такого ответа, резко подняла шипы. Как понял Лун, она рассчитывала, что он слишком испугается, чтобы ответить ей. Но, по сравнению с Жемчужиной, в ней не было ничего устрашающего. Она зарычала:

– Это цивилизованное место. Но если ты настолько глуп, чтобы бросить мне вызов, не думай, что я тебя пощажу.

Теперь и остальные встали позади него. Внимание всего зала, погрузившегося в тревожную тишину, было приковано к ним. Лун запоздало сообразил, что ему следовало не обращать на королеву внимания. Их пока еще не представили, и никто из Изумрудных Сумерек не должен был говорить с ним, так что нарушение этикета осталось бы исключительно ее виной. Однако теперь уже было поздно. Он склонил голову набок.

– Хочешь драться? Так нападай. – Будучи королевой, она могла помешать ему перевоплотиться – ну или хотя бы попытаться помешать, – но если она набросится на него, пока Лун будет беззащитен в земном облике, то это наверняка бросит тень на Изумрудные Сумерки.

Она подалась вперед, к нему, и яростно зашипела:

– Если бы я думала, что ты всерьез…

Черная тень спикировала с верхнего балкона и легко приземлилась на полу в нескольких шагах от них. Королева отшатнулась от Луна, и остальные вздрогнули от неожиданности. Песня приняла крылатый облик, а затем, когда Елея шикнула на нее, перевоплотилась обратно. Лун не шелохнулся. Незнакомцем оказался еще один консорт.

Он был почти на полголовы выше Луна и шире в плечах. Его глаза были темно-коричневыми, а черная чешуя сверкала в мягком свете едва заметными красными отблесками. Он опустил шипы и сложил полусогнутые крылья, не отводя строгого взгляда от юной королевы. Затем он принял земной облик.

У него были правильные, красивые черты лица, темно-бронзовая кожа и худое, но крепко сложенное тело. Одет он был в темные одежды, а на плече, поверх шелкового рукава рубахи, красовался золотой обод, украшенный полированными красными камнями. Его уши по всей длине были проколоты рядом маленьких золотых колечек. Глядя на королеву, он склонил голову набок и сухо спросил:

– Зола. Что ты делаешь?

Она ощетинилась шипами.

– С каких это пор ты встречаешь нежеланных гостей?

Он не ответил на очевидную попытку отвлечь его.

– Ты хочешь, чтобы я рассказал об этом твоей матери?

Зола заколебалась, вяло огрызнулась, затем резко отвернулась и зашагала прочь, выйдя из зала на наружную платформу.

Консорт повернулся к Луну и задумчиво посмотрел на него. Затем он шагнул ближе. Лун должен был почувствовать угрозу, но вместо этого ощутил желание качнуться вперед. От незнакомца исходила сила, похожая на ту, которой обладала Жемчужина, – способность притягивать других к себе. Сопротивляться консорту было проще, и Лун не мог понять, делает он это осознанно или нет. Незнакомец взял Луна за подбородок и слегка надавил, заставив Луна чуть приподнять голову. Это был вызов, но Лун не зарычал и не отшатнулся. Возможно, он знал о поведении раксура совсем немного, но он все равно понимал, что это вызов другого рода.

Затем консорт сказал:

– Ты дикий.

Позади Луна раздались потрясенные шорохи, и кто-то оскорбленно зашипел. По-видимому, раксура из Тумана Индиго могли так говорить, но всем остальным это было недозволено. Звон начал было:

– Вовсе нет. Он…

Консорт бросил на них строгий взгляд, и они все замерли. «Вот бы и я так умел», – подумал Лун, не сводя глаз с незнакомца. Его слова прозвучали как констатация факта, а не как обвинение. И, похоже, это означало что-то еще, помимо обычного оскорбления. Лун ответил:

– Немного.

На миг в глазах другого консорта что-то промелькнуло, возможно, усмешка, но понять было трудно. Он отпустил Луна и сделал шаг назад.

– Но у тебя есть королева?

Консорты не могли этого знать, не могли почуять метку, которую королевы оставляли на своих консортах. Лун сказал:

– Нефрита, королева-сестра Тумана Индиго. А меня зовут Лун.

– Должно быть, она храбра. – Он на миг призадумался, внимательно глядя на Луна. – Не пройдешь ли со мной?

Возможно, он совершал ошибку. Лун не понимал этой игры и уже допустил серьезный промах, просто сидя здесь. Но он не хотел, чтобы этот консорт ушел без него.

– Да.

Воины, встревоженные и сбитые с толку, переглянулись, словно хотели возразить, но понимали, что этого делать не стоит. Звон вперился взглядом в Елею, и та, шагнув вперед, сказала:

– Что нам сказать его королеве, когда она спросит, где он?

– Скажите, что он с Вечером, первым консортом Зимы, правящей королевы этого двора. – Вечер перевоплотился и прыгнул на стену высоко над ними. Лун тоже перевоплотился и прыгнул вслед за ним.

Они вскарабкались на четвертый этаж, после чего Вечер перелез на балкон и принял земной облик. Лун последовал за ним, перевоплотившись, когда они пошли по коридору. В отличие от древа Тумана Индиго, стены этой колонии были сделаны не из древесины, а из темно-коричневых лиан, сплетенных друг с другом. Между ними оставались зазоры, в которые проникал воздух, и Лун мог разглядеть комнаты и коридоры, находившиеся по ту сторону. А еще он слышал едва заметные шорохи крыльев и шипов – вокруг них кто-то ходил. Возможно, хотя и маловероятно, Вечер вел его в засаду, но если это было так, то те, кто в ней сидел, не очень-то старались скрыть свое присутствие.

Пока они шли, Вечер спросил:

– Почему ты ушел из своего родного двора?

Этот вопрос хотя бы был легким.

– Я не уходил. Они все погибли. Я был совсем маленьким и не помню этого.

Вечер нахмурил брови, но не стал выражать своего сочувствия.

– Как же ты выжил в столь юном возрасте?

– Поначалу со мной были другие, взрослая воительница и четыре маленьких арбора. Позже их тоже убили. – Он не прибавил, что считал воительницу своей матерью, а остальных – братьями и сестрой, пока Утес не объяснил ему, что это невозможно.

Коридор свернул и вывел их в большой зал. Он был неровной формы, со скрытыми от глаз закутками, и тоже освещался зачарованными цветами. Луну потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что с потолка свисали опочивальни в форме больших сфер или полушарий, сплетенных из лиан. Они утопали в дорогих тканях цветов драгоценных камней, красных и золотых, блестевших на свету. По полу были разбросаны подушки и меха, на которых можно было сидеть. Здесь пахло жасмином, и Лун слышал журчание воды, но не видел ее.

Темный силуэт прополз по потолку, затем запустил когти в лианы и повис вниз головой, глядя на них, – это был еще один консорт. Из нескольких опочивален высунулись лица, некоторые приняли облик раксура, прежде чем вылезти. Волосы у Луна на загривке встали дыбом от волнения. Все, кого он видел вокруг, были мужчинами, и, когда они перевоплощались, их чешуя оказывалась черной. Консорты. И, судя по шорохам, которые он слышал, их здесь было много.

Лун за свою жизнь часто чувствовал себя неуверенно, но эти незнакомцы были раксура. Они могли почувствовать запах пота, проступившего по его телу.