Нефрита сказала Щелчку:

– Только если ты уверен. Если сомневаешься, скажи нам об этом сейчас.

Щелчок повел шипами. Ему явно было неловко от того, что на него все смотрят, но все же он сказал:

– Я уверен.

Цветика взяла чашу с ядом и налила в нее воды из бурдюка. Затем она протянула чашу Щелчку:

– Лучше сначала сядь.

Щелчок осторожно, стараясь не расплескать прозрачную жидкость, сел на мшистую землю, посмотрел на чашу и закусил губу.

– Мне нужно принять земной облик?

– Большинство Сквернов будут в крылатом, – сказал Крестец, садясь рядом с мальчиком на корточки. – Так что посмотрим, что произойдет.

Нефрита кивнула:

– Давай, Щелчок.

Мальчик набрал в грудь побольше воздуха и одним большим глотком осушил чашу. Все с тревогой смотрели на него.

Птицы на деревьях выводили свои трели, а с противоположного берега ручья доносился писк древесных обитателей. Время шло, но ничего значительного не происходило, и охотники потихоньку начали расслабляться и отходить в сторону, садясь на землю.

Звон заговорил:

– Может быть, он еще не…

Затем Щелчок чуть пошатнулся и прикрыл веки.

– Мне сильно хочется спать. Так и должно… – Внезапно он перевоплотился, приняв земной облик, и обмяк.

Крестец поймал его и осторожно опустил на землю, а Цветика поспешила подойти. Она поднесла руку ко рту Щелчка, осторожно приподняла его веки, чтобы посмотреть зрачки, затем положила голову ему на грудь и прислушалась к биению сердца. Повисла напряженная пауза, а затем она села и вытерла пот со лба.

– Похоже, он вполне здоров, просто заснул.

Лун подошел ближе.

– Посмотрите на его руки.

Крестец взял Щелчка за руку и закатал рукав. На медной коже мальчика уже начали появляться линии; едва заметные, они становились все отчетливее, повторяя рисунок его чешуи.

На Луна яд подействовал не так быстро, но он был крупнее Щелчка. Он сказал:

– То же самое произошло и со мной. Так они все и узнали.

Нефрита посмотрела на Жемчужину, с вызовом приподняв шипы:

– Итак?

Жемчужина склонила голову, словно уступая ей:

– Выступаем после заката.

Лун бродил вокруг поляны, пока остальные спешно готовились. Щелчка отнесли в укрытие отходить от яда. Несколько арборов ушли на охоту, чтобы все могли поесть перед боем. Остальные организованно переливали яд в бурдюки – работа была опасной и грязной. Когда у первого раксура закружилась голова и он, шатаясь, ушел отдыхать, они позвали Нирана и перегруппировались: теперь бурдюки жидкостью из ямы наполнял только островитянин. На него пары яда, похоже, совсем не действовали.

Остальные сидели на корточках неподалеку. Звон рисовал на земле карту реки и колонии. Лун прислонился к дереву – он стоял достаточно близко и слышал их планы. Если они не хотели, чтобы он был рядом, то могли попросить его уйти. Звон говорил:

– Нам нужно отвлечь кетеля, который охраняет реку, иначе у нас не получится подобраться достаточно близко и вылить яд в водозаборные каналы.

– Мы все еще не знаем, сможем ли перевоплощаться, когда окажемся вблизи колонии, – сказала Жемчужина. Она, похоже, до сих пор сомневалась в этой затее.

– Это понятно, – сказала Нефрита. Ее гребни топорщились от напряжения. Она повернулась к Крестцу: – Где были арборы, когда поняли, что не могут перевоплотиться? Далеко от колонии?

Крестец нахмурился, обводя взглядом остальных:

– Что там говорила Почка? Они были под первой террасой? Или ближе?

Елея встала:

– Я пойду в укрытие и спрошу ее.

Нефрита рассеянно махнула рукой, отпуская ее, и Елея направилась к краю поляны.

Лун смотрел ей вслед, чтобы не смотреть на Нефриту. И поэтому он увидел, как Елея, прежде чем шагнуть в заросли, быстро оглянулась через плечо.

«Странно», – подумал Лун. Что-то в этом взгляде его насторожило, хотя он не до конца понимал, что именно. Елея как будто хотела убедиться, что за ней никто не идет. Лун стоял спиной к толстому стволу дерева, отчасти скрываясь за ним, и, похоже, воительница не заметила, что он следит за ней.

Скорее всего, он ошибся. Но они не могли рисковать. Лун отошел от дерева и двинулся в заросли папоротника вслед за Елеей.

Он почти сразу понял, что она направляется вовсе не к укрытию. Воительница шла чуть в сторону, чтобы обогнуть его и зайти глубже в лес. Она обходила часовых – охотников, расположившихся на деревьях возле укрытия и поляны.

Даже преследуя ее, Лун не мог поверить своим глазам. Она так не поступит. Она не предаст Нефриту и весь остальной двор. «По крайней мере, не по своей воле», – со страхом подумал он. Должно же быть иное объяснение.

Они отошли от укрытия примерно на сотню шагов. Здесь спиральные и перистые деревья росли близко-близко друг к другу, а увивавшие их лианы создавали почти непроницаемый навес над головой. Елея перевоплотилась, частично распрямила крылья и запрыгнула на ближайший ствол.

Лун тоже преобразился и побежал сквозь заросли, чтобы нагнать ее. Добравшись до основания ствола, он поднял глаза и увидел, как она быстро карабкается наверх. Елея собиралась пробраться сквозь навес, а затем взлететь. А Лун все еще не мог в это поверить.

– Елея, – позвал он. – Куда ты?

Воительница резко повернулась, и ее когти скользнули по дереву. Она посмотрела вниз, прямо на него. Выражение ее лица было пустым, словно она не слышала его и не видела.

Лун на миг застыл, потрясенный. «Ладно, теперь верю». Он быстро начал карабкаться по стволу вслед за ней. Елея отчаянно забиралась наверх, осыпая его кусками коры. Она прорвалась сквозь тяжелые ветви, а затем прыгнула и замахала крыльями, чтобы набрать высоту. Лун не отставал – он уперся обеими ногами в ствол и оттолкнулся.

Воительница поднялась над деревьями, с силой взмахивая крыльями, но Лун оказался проворнее. Он налетел на нее сзади и обхватил за талию. Она яростно закричала и вонзила когти в его руки, но он сложил крылья, завалился на бок, навалившись на нее всем своим весом, и потянул ее вниз.

Елея судорожно замахала крыльями. Одно из них оглушительно ударило Луна по голове, и они кувырком полетели к земле.

Они рухнули в кроны деревьев, ломая ветви, и Лун отчаянно выбросил руку, ухватившись за одну из них. Ветка согнулась под их тяжестью, и они с размаху глухо врезались в ствол, однако ветвь не сломалась. Елея тут же прекратила вырываться и сложила крылья – инстинкт самосохранения взял верх над всем остальным.

Лун продолжал держать ее, не зная, привело ли падение ее в чувство и не разобьется ли она насмерть, если он отпустит. Он посмотрел вниз и увидел, как в зарослях замелькали цветные пятна – все окрыленные и большая часть охотников ломились к ним через лес. «Просто чудесно», – кисло подумал Лун. Объясниться будет непросто. Он увидел свободное от растительности пятно мшистой земли и спрыгнул на него.

Чуть расправив крылья, он смягчил их падение. Они приземлились жестко, но не пострадали. Лун отпустил Елею, и она, пошатываясь, шагнула в сторону, а затем села на землю, даже не пытаясь сбежать. Окрыленные и охотники прибежали в суматохе и окружили их. Большинство рычало, другие просто были сбиты с толку. Нефрита со встопорщенной гривой приземлилась перед Луном и подняла руки.

– Тишина! – остальные замолчали. – Лун, что…

– Скверны что-то с ней сделали, – быстро проговорил Лун, не сводя глаз с Нефриты. Ему нужно было все сказать, пока на него никто не набросился. – Она летела к ним.

Елея подняла голову, тряхнула гребнями и пораженно уставилась на него:

– Как ты можешь?.. Никуда я не летела!

– Они наверняка знают, что мы вернулись, так же как узнали, что мы улетели, – настойчиво продолжал Лун. – Теперь они призывают ее, чтобы выяснить, зачем мы улетали.

Остальные снова начали перешептываться. Что ж, хотя бы Цветика и Звон с тревогой смотрели на Елею. Лицо Жемчужины ничего не выражало. Поток стоял рядом с ней, сбитый с толку, но всем своим видом показывающий, что он был прав. Елея с трудом поднялась на ноги и закричала: