— Хорошо, Вася, — сказала Софи. — Ты постарайся, пожалуйста, в следующий раз не хлопать так по столу. Если этот камешек в каком-нибудь механизме застрянет, мы можем не долететь до ближайшей станции обслуживания…

Неожиданно резко крякнула корабельная сирена, и бесцветный голос из репродуктора прогремел:

— Внимание! Зафиксировано превышение нормы ионизирующего излучения. Рекомендуется скорректировать курс.

Софи поглядела на часы и спохватилась:

— Допивайте кофе, скоро будем пролетать мимо Юпитера. Есть шансы застать неплохой вид из окна!

Парой глотков добив полупустую чашку, я выбралась из-за стола, оттолкнулась от поверхности и поплыла в сторону коридора. Хватаясь за поручни, мы достигли рубки управления. Внутри царил полумрак – лишь консоль мигала огоньками пультов, и, пожалуй, ничто так не вселяло в меня покой и уверенность, как мерно работающий узел управления, над которым за обзорным стеклом чернел необозримый и непостижимый межзвёздный простор. Серебряные точки звёзд с той стороны обтекателя вращались, отчего с непривычки начинала кружиться голова. Обманутый вестибулярный аппарат не понимал, что происходит, и не мог сориентироваться в пространстве…

Я уцепилась за поручни одного из кресел, вжала себя в сиденье и пристегнула ремни. Василий обосновался на месте капитана, нажал что-то на приборной панели, и я почувствовала толчок в бок. Корабль выходил из спи́на, теряя момент, и вскоре звёзды утвердились на своих местах. Висевшая впереди и чуть сбоку яркая точка медленно, но верно приближалась, приобретая форму крошечного шарика. Софи склонилась над штурманским пультом:

— Пройдём над диском вращения галилеевых спутников – тех четырёх, что размером с Меркурий. Я немного сбавлю скорость. Не отстёгивайтесь, чтобы не вывалиться из кресел…

Я проверила ремни. Ударный импульс пробежал по кораблю, мелкой дрожью затрясся пол подо мной, загудел реверс, и что-то задребезжало внутри пульта управления. Меня тянуло в сторону обтекателя, а шарик медленно надвигался и увеличивался в размерах, пробуждая во мне первобытный страх. Сердце ускоряло свой ход, отдаваясь болезненной пульсацией в висках и в незаживающей ране от укуса.

— Софи, ты уверена, что это безопасно? — спросила я.

— Я никогда не видела его вблизи, — вполголоса, будто боясь потревожить спящего гиганта, пробормотала Софи. — Может быть, и не доведётся больше… А тут такая шикарная возможность – я просто не могу её упустить.

Софи щёлкнула тумблером, и помещение наполнилось сплошным гулом счётчика Гейгера – Юпитер излучал безумное количество радиации, обливая, словно из ведра, пространство вокруг себя заряженными частицами. Чуть погодя подруга выключила звук, и вновь воцарилась тишина. Я сжалась в клубок, предчувствуя беду.

— Это выглядит как самоубийство.

— Точно, — кивнула Софи и отстегнула свой ремень. — Кто бы нам дал так сделать? Юмашева? Да не смеши…

Василий всё это время молча сидел рядом с совершенным спокойствием на лице – в нём тоже был силён дух авантюризма, и мне ничего не оставалось, кроме как довериться подруге.

За обтекателем я уже могла разглядеть жёлтые, бежевые и красные продольные полосы, которые делали газовый гигант отдалённо похожим на волокнистый антистрессовый шарик из розового мрамора. Планета размером с баскетбольный мяч сдвигалась вбок, увеличиваясь в размерах. На её хорошо освещённой поверхности проступали перья завихрений между слоями – отсюда они казались крошечными, но там, внизу бушевали энергии, мощь которых просто невозможно было себе представить.

Внезапно один из вспомогательных пультов слева от меня мигнул всеми огнями и погас. Василий постучал пальцем по приборной панели.

— Софочка, поворачивай-ка нафиг, хватанём радиации, а то и потухнем тут с концами… Фон зашкаливает, внешний слой защиты уже сифонит…

— Ещё немножко… — Софи висела в воздухе, прильнув к самому обтекателю, и сверлила глазами неспешно проплывающего мимо исполина. — Сделаю пару кадров на память, потом с деки вам переброшу…

Слоистый пирог колоссальной сферы рассекали ветвящиеся молнии – тонкие синие паутинки бежали по мутному топлёному молоку, появляясь из ниоткуда и снова исчезая без следа. У поверхности Юпитера какие-то полтысячи километров между термосферой и тропопаузой давали перепад температуры почти в тысячу градусов, а под слоем яростно бушующей атмосферы разнонаправленных «слоёв» с гелиевыми дождями и аммиачными снегопадами вечно кипел металлический водород под давлением в миллион атмосфер, создавая чудовищное по силе магнитное поле.

Вцепившись в кресло, я чувствовала лёгкое покалывание в местах сопряжения мехапротезов с телом. На лбу выступила испарина, и я в напряжении ожидала момента, когда электроника корабля не выдержит и коллапсирует от перегрузки, двигатели погаснут навсегда, а «Р-13-39», совершив гравитационный манёвр вокруг газового шара, грудой бесполезного металла отправится вместе с нами куда-нибудь в сторону орбиты Сатурна…

Однако, как бы ни ругали корабли этой серии, известные на весь мир ульяновские инженеры и кораблестроители знали толк в отказоустойчивости. В конце концов, не зря «Система-Ресурс» холила и лелеяла убыточную Объединённую Аэрокосмическую Корпорацию, сделав их своим генподрядчиком и накачивая их деньгами. Наша посудина держалась молодцом, насколько это было возможно, и я сильно сомневалась, что даже в свои лучшие времена «Виатор» был способен повторить нечто подобное.

Словно почувствовав мои опасения, Софи сказала:

— Вдоль экватора летает Ио, буквально рассыпая вокруг себя вулканический пепел с заряженными ионами, так что от диска вращения лучше держаться подальше. Как и от полюсов… Жаль, мы не застали фиолетовое полярное сияние – слишком светло. — В тихом бархатном голосе её сквозило лёгкое разочарование. — И большое красное пятно сейчас на другой стороне. А я так мечтала увидеть его вживую…

Планета ушла вбок и скрылась из виду, и через несколько минут покалывание в теле прекратилось. Василий шумно выдохнул и пробормотал:

— Пульт первого штурмана сгорел, остался только твой, Софи. Давай больше не будем экспериментировать, я ещё пожить хочу. Ладно?

— Договорились, — бодро ответила Софи. Она явно была довольна совершённым манёвром – даже несмотря на то, что не выполнила все пункты своего плана. — А теперь противоходом от орбиты доберёмся до нужной точки… Но что тогда? У кого-нибудь есть идеи?

Я задумчиво смотрела в монитор, на изображение с камеры заднего вида. По мере того, как газовый гигант, отдаляясь, становился всё меньше, пыльная зернистая рябь растворялась, и картинка постепенно прояснялась, приобретая чёткость.

— Мы даже не знаем, что там и кто, — сказала я. — Софи, если хочешь знать моё мнение – это билет в один конец. Мы прилетим туда, найдём цель сигнала, да там и останемся. Если только это не очередная заброшенная база без признаков жизни, в чём я лично сомневаюсь. А на случай, если придётся защищаться от очередных охранных железяк, из оружия у нас только охотничий карабин…

— Вообще-то, не только! — подняв вверх палец, сказал Василий. — В подсобке, в шкафу со шваброй есть пистолет. Я всё же решил подстраховаться.

— Отлично. Значит, мы вооружены и очень опасны, — съязвила я. — Но, как обычно, плана нет…

Я уставилась в пустоту. Плана нет и не может быть – мы вообще чудом добрались сюда. Впрочем, даже при самом худшем раскладе мы могли бы притвориться геологоразведчиками. Или не притвориться?

— Вася, а мы туда официально летим или туристами? — спросила я, ухватив за хвост едва не ускользнувшую мысль.

— Ты меня за дурачка-то не держишь, надеюсь? — Василий расставил локти, уперев ладони в колени. — Конечно, официально. Запрос зарегистрирован, цель – разведка астероидного скопления на предмет наличия полезных ископаемых. Даже Софочку указал в качестве стажёра на испытательном сроке… Тебя не стал, мало ли чего…

Эта неожиданная новость придавала сил и вселяла надежду. Итак, теперь мы – космогеологи «Системы-Ресурса» с официальным заданием.