— И часто приходится падать? — спросила я.
— Регулярно! Вот, смотри!
Он задрал широкую штанину и показал огромную ссадину, а рядом – ещё одну. Покрытое татуировками тело было усеяно синяками и ушибами, свежими и не очень рубцами. То же самое было и с его руками, и лишь голова по какой-то счастливой случайности была цела. По крайней мере, визуально.
— Но падение – это не повод сдаваться, а наоборот! — продолжал он, активно жестикулируя руками. — Во время бега я сосредотачиваюсь на своей цели и говорю себе: «Я направляюсь туда. Быстро, стремительно, прямо, а не в обход. И ничто меня не остановит!» Иначе никак. Гравитация может мне помешать, но я должен с ней подружиться, если хочу преуспеть…
Взглянув на часы, он спохватился, вскочил с кресла и выпалил:
— Простите, но мне надо бежать. Чао!
С этими словами он открыл дверь балкона, одним прыжком оказался на перилах и скрылся из виду. Захрустели, затрещали влажные кусты, я выскочила наружу, перегнулась через перила и выглянула вниз – доморощенного ниндзя уже и след простыл.
— Шею вроде не свернул, — неуверенно заметила я. — Ну и братец у тебя, Софи…
— Да… Уж какой есть, братьев не выбирают. То безделье, то гульба – вот уж славная судьба.
— Это точно, — сказала я, вспомнив вдруг жизнерадостного Марка.
Если и был человек, который смог мне заменить брата, а отчасти и отца – то это был он. Однако, если у меня не осталось никого, то у Софи был и брат, и отец. Немного помедлив, я спросила:
— А ты не хочешь съездить к папе, поговорить? Я думаю, он оттаял после вчерашнего.
— Ты так думаешь?
— Конечно, — кивнула я. — Надо ценить время, которое у вас есть. Кто знает, что может случиться завтра?
— Ты права, — решительно ответила она. — Вообще-то, я и так собиралась съездить к родителям – нам ведь нужно доделать дело. Но я хочу, чтобы ты поехала со мной. Мне не помешала бы моральная поддержка.
Сердце подсказывало мне, что из этой затеи не выйдет ничего хорошего, но я согласилась. Софи позвонила матери, договорилась приехать на ужин, а затем вновь помогла мне сменить повязку. Расположившись в небольшой уютной кухне, мы проводили время за разговором, попивая чай и нагуливая аппетит. К тому моменту, когда нам нужно было выдвигаться, у меня уже бурлило в животе от голода, и я была мысленно благодарна часам, показавшим назначенное время…
* * *
Белый кабриолет неспешно катился по улице то на спуск, то в горку. Дорога петляла, поэтому Софи не торопилась, а я наслаждалась свежим ветерком и зеленью вдоль дороги. Что-то привлекло моё внимание, я кинула взгляд вперёд в тот самый момент, когда машина перевалила через очередной пригорок, и свет фар выхватил из полутьмы очертания какого-то животного, стоявшего посреди дороги. Софи среагировала мгновенно и ударила по тормозам, меня кинуло вперёд, и я едва успела выставить перед собой руки.
Огромный зверь прыгнул в сторону, шлёпнулся на мокрый асфальт, и только сейчас мне бросилось в глаза то, что такую тварь я раньше никогда не видела. В вечерней полутьме двумя рядами зубов белела огромная пасть, зелёный толстый хвост подёргивался, пока существо пыталось встать на четвереньки. Неужели это джангалийский рипер? Кто-то выпустил рипера на Земле?!
Мобилизовавшись и включив кинетические усилители, я одним махом оказалась снаружи и вдруг услышала, как в кустах кто-то ломающимся голосом заорал:
— Амадо, ты опять проспорил!
Что за дьявольщина…
Амадо в костюме плюшевого динозавра сумел наконец подняться и неуклюжей трусцой поскакал в сторону отбойника. Оскаленная голова рептилии болталась, свесившись набок. Я стояла в полной растерянности и сжимала кулаки, не зная, что предпринять – то ли сесть обратно в машину, то ли догнать Амадо, снять его плюшевую зубастую голову, а затем – и его собственную. Амадо тем временем перевалился через отбойник и с шуршанием скрылся в кустах.
— Ничего я не проспорил! — обиженно проблеял в зарослях голос подростка. — Я бы успел отскочить, даже если бы она не остановилась!
— Будешь ты мне байки рассказывать… Гони мою сотню! И вообще, ты время-то видел? Пошли уже в город, а то на дискотеку опоздаем…
— Да, девчонки-то нас уже, наверное, заждались…
Шорох кустов и голоса постепенно стихли, а я неторопливо вернулась к машине, плюхнулась на сиденье и хлопнула дверью. Шумно выдохнув, повернулась к Софи и спросила:
— Может, надо было ему ноги переломать? Как думаешь?
— Не связывайся, — махнула она рукой. — Когда-нибудь они себе сами и ноги переломают, и шею свернут. Воспитывать их должны родители, а не ты, но, кажется, родителям не до них, они деньги зарабатывают.
— Почему так, Софи? Чего этим детям не хватает в жизни?
Она пожала плечами и нажала на педаль. Машина тронулась и покатилась под горку, набирая скорость.
— Родительского внимания и острых ощущений, наверное, — сказала подруга. — Всё остальное у них уже есть, они никогда не испытывали нужду. В этой части Жиро́на бедняков вообще не осталось – с тех пор, как Каталонию облюбовал и обустроил Космофлот, а засухи стали частым явлением на юге и западе… В Барселоне теперь огромный финансовый центр, а вся остальная Испания давно живёт в бедности. Население едва сводит концы с концами, но зато военным и банкирам живётся хорошо. Мне всегда бросалась в глаза эта несправедливость несмотря на то, что я сама из обеспеченной семьи. Но я ничего не могла изменить, поэтому всегда хотела отсюда сбежать… Это, кстати, ещё одна причина, почему я подалась во флот…
Вечные вопросы справедливости, перед которыми большинство задающихся пасует сразу, а остальные – чуть погодя, после осознания тщетности борьбы… Я вдруг вспомнила Евгению Павловну, бездомную старушку из Москвы, до которой никому не было дела. Как сложилась её дальнейшая судьба?
— Дай человеку пистолет – и он ограбит банк, — задумчиво протянула Софи. — Дай человеку банк – и он ограбит всех…
* * *
Грузный охранник на КПП при въезде в офицерский посёлок проверил документы Софи и пропуск на машину. На меня он не обратил абсолютно никакого внимания, зато я увидела в крошечной будке второго охранника, который беззаботно спал на кушетке, и отметила про себя безалаберность местной охраны. Без лишних вопросов сторож поднял шлагбаум и впустил нас внутрь.
Кабриолет неспешно ехал по тихим и пустынным улочкам.
— Софи, почему в этом закрытом посёлке такая дырявая охрана? — спросила я. — Сюда же любой злоумышленник может проникнуть.
— Папа заранее предупредил их о нашем прибытии, — ответила Софи, будто оправдываясь. — Поэтому ограничились формальной проверкой. К тому же, я тут частая гостья, и меня знают в лицо…
Через минуту мы остановились напротив опрятного двухэтажного дома, сложенного из тёмного камня. Софи заглушила двигатель и, погружённая в собственные мысли, вызвала контакт через нейрофон.
— Мелкий, ты приедешь на ужин к родителям? — спросила она, затем нахмурилась. — Соревнования? Жаль… Ладно, смотри, аккуратнее там. Я надеюсь, меня не съедят заживо. Давай… — Тяжело вздохнув, она повернулась ко мне. — Придётся нам с тобой вдвоём отдуваться. Ну, пойдём?
Выбравшись из машины, мы прошли по мощёной дорожке меж аккуратно остриженных зелёных туй и очутились возле массивной двери. Нажатие кнопки звонка, несколько секунд напряжённого ожидания – и дверь перед нами широко распахнулась. Пожилая, но прекрасно выглядящая черноволосая женщина с добрым лицом при виде Софи тепло улыбнулась и стиснула её в жарких объятиях.
— Моя дорогая Софи! — добродушно квохтала она. — Надеюсь, ты не сердишься на отца? Виделись только вчера, а я уже так соскучилась… Вы как раз вовремя, у меня почти всё готово. А это, должно быть, Лиза? — Взгляд проницательных глаз с морщинками в уголках встретился с моим, она приветливо наклонила голову. — Добрый вечер. Очень приятно познакомиться, можете звать меня Изабелла. Надеюсь, хорошо добрались?
— Здравствуйте, рада встрече, — улыбнулась я в ответ. — Добрались хорошо, но с приключениями. Нравы здешней молодёжи оставляют желать лучшего…
